Падение драконов - Кристиан Камерон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никос и магистры бежали последними, их прикрывали Билл Редмид и дюжина повстанцев с бесполезными луками — стрелы давно кончились. Мечи и топоры они держали в руках, но звуки сражения стихали.
Солнце поднялось уже высоко, на востоке колокол бы отбил десять часов. Боглины были так же измучены, как повстанцы, Стражи стояли рядами, опустив гребни, и смотрели на последних выживших из арьергарда союзников, устало бредущих по собственным былым позициям. Никос не сотворил самое могучее заклинание, к которому подготовил свой разум, — после этого у него не осталось бы сил на щиты, а он был полон решимости дорого продать свою жизнь.
Никто не тронул их. Битва при Кохоктоне закончилась не славой, а безмолвием и усталостью. Тишину нарушали только крики раненых, но молчание мертвых казалось громче. Биллу Редмиду пришлось подгонять своих людей, как хозяину — рабов, все рыцари Тапио спешились и вели своих бедных, спотыкающихся зверей в поводу, Никос был бледен, как труп, а Квокветхоган ковылял на четвереньках, как животное, вывалив язык. Никос попытался поговорить с ним, чувствуя вину и стыд за то, что израсходовал столько чужих сил. Он очень боялся, что повредил разум великого мага.
— Долго мы будем идти? — спросил Билл Редмид у Тапио.
Тапио посмотрел на своих рыцарей, шагающих по светлому лесу с огромными лосями в поводу, и ответил:
— Пока какое-то из животных не падет.
— Пресвятая Троица! А если я паду первым?
— Я тебя брош-ш-шу. — Лицо Тапио застыло.
К югу от Кохоктона союзная армия волновалась. Колонна, вышедшая в темноте, не подозревала, что дракон улетел. Волны исходившего от него ужаса им хватило. Арьергарду было ненамного лучше. Моган шла, глядя перед собой пустыми глазами, лишившись своего перьевого плаща. Гэвин потерял обеих лошадей и всех оруженосцев, он держался рядом с ней, хлюпая латными башмаками по жидкой грязи, в которую отступление его армии превратило тропу. Впереди шла Тамсин, она потратила столько сил, что не стала наводить на себя колдовскую красоту, как делала обычно. Сэр Грегарио вел свою лошадь и прикидывал, не снять ли поножи и латные башмаки и не бросить ли их ржаветь.
А боглины радовались. Экреч не только одержал победу, но и утроил численность своих бойцов. Вслед за разбитой союзной армией строем шагала фаланга свободных боглинов, непобежденных, невредимых и готовых, если потребуется, спасти армию.
Гэвин обернулся на них. Он старался не задавать вопросов. Он потерял Тапио, и магистра Никоса, и цвет альбанской кавалерии. Наступил темный час, пусть и освещенный солнцем, но толпы боглинов бодро маршировали, их копья ярко сверкали. Их определенно было больше, чем накануне вечером.
Он пытался осмыслить это, когда Яннис Грацис подъехал к нему, ведя за собой вторую лошадь.
— Господин граф, ваша лошадь.
— Отдай Тамсин, — сказал Гэвин.
Она слишком устала, чтобы протестовать. Она даже не смогла сесть на лошадь без помощи юного Грациса. Устроившись в седле, она всхлипнула и закрыла лицо руками.
— Любимый мой.
Под копытами ее лошади из листвы рванула трава. Горы покрывались ковром полевых цветов.
Она дернулась, как будто на нее напали, но лицо ее осветилось.
— Он жив! Они живы!
Сердце Гэвина забилось сильнее.
Глава 9
ХАРНДОН — КОРОЛЕВА ДЕЗИДЕРАТА
Далеко на юге, на верфях реки Альбин, грузили сотню речных лодок и барж. За погрузкой наблюдали королева и ее офицеры, которых прикрывала шеренга стражи.
Сэр Джеральд Рэндом пытался уговорить свою королеву:
— Миледи, здесь безопаснее для вас.
— Здесь чума. Нет, сэр Джеральд. Здесь тоже небезопасно. Это последняя попытка, последний удар. Я слишком сильна, чтобы прятаться в замке, но я бы пошла, даже будь я самым жалким из своих лучников.
— Тогда я могу только пожелать, чтобы мне разрешили сопровождать вас, — с горечью сказал сэр Джеральд.
— Сохраните мой город. Спасите мой народ, чтобы было кому радоваться победе.
— Победа обойдется дорого. У нас останутся городские стены и горстка людей. Начался голод, и чума снова распространяется.
Когда последнего орденского скакуна завели на лодку, к королеве подошел приор Уишарт.
— Я оставлю вам пятьдесят рыцарей. Больше не могу. Это почти половина моего ордена.
Королева взяла сэра Джеральда за руку.
— Только вам я могу это сказать, — прошептала она. — Лучше потерять Харндон, чем потерять все. Вы арьергард, сэр рыцарь. Удержитесь, если сможете.
У него за спиной орал мастер Пиэл, командуя подъемом невероятно тяжелого бронзового ствола. Приор Уишарт положил руку королеве на плечо.
— Мадам, пусть вы командуете арьергардом, я прошу вас поехать с моим авангардом. Нас немного, но у нас есть запасные лошади, и я боюсь за Лиссен Карак. Боюсь всего: предательства, осады, битвы, магии. Пожалуйста, отпустите меня.
Она странно посмотрела на него и сжала его руку.
— Подождите, милорд. У меня есть план для вас. И вы позаботитесь о моей крепости в Лиссен Карак.
— Стой! — крикнул мастер Пиэл.
Двести человек остановились, тяжелый канат примотали к столбу. Старый мастер спрыгнул на палубу и осмотрел бронзовый ствол.
— Бросай!
Мужчины крякнули, смазанные салом блоки завизжали, принимая на себя огромный вес. Бычья кожа и холстина, удерживавшие ствол, застонали, и вся конструкция повернулась на палец, на второй. Проворный подмастерье взял острый нож и, повинуясь кивку мастера, принялся разрезать веревки. Ствол опустился на ладонь, подмастерье перерезал очередную веревку… так груз и спускался короткими рывками, пока не коснулся палубы и не замер, прижимая огромную баржу к воде. Судно осело со скрипом, и кое-где между досками показалась вода.
Королева подошла к мастеру Пиэлу, который стоял на палубе и смотрел, как подмастерья освобождают бронзовый ствол от холстины. Пушка была украшена ручками в виде дельфинов, а дуло оформили как ревущую пасть дракона. Вокруг казенной части был выбит девиз Ultima Ratio Humanum[3].
— Долго еще, Пиэл?
— Еще семь. Простите, ваше величество. Здесь нельзя торопиться.
Ее капитан Ранальд Лаклан что-то тихо сказал своей жене Ребекке. Она кивнула и подошла к королеве.
— Ваша милость, речной конвой уже очень велик. Сэр Ранальд предлагает авангарду воспользоваться приливом и уйти. — Она посмотрела на мастера Пиэла, который наблюдал, как ученики проверяют, цела ли люлька для пушек. — И просит вас отпустить приора.
— Я сама так думаю, леди Альмспенд. Ой, леди Лаклан!
Она вернулась к своим офицерам. Остановилась поцеловать сына в лоб, а затем обратилась к
