Квест в стране грёз (СИ) - Крылов Федор

Компьютер получил эту информацию, упаковал ее в единый радиоимпульс и отправил на приемные устройства своих хозяев.

«Ну, что там у вас?»

Несмотря на некоторый металлический окрас, приобретенный за несколько циклов цифровой обработки, голос было легко узнать — Владислав Константинович Бахтин, генеральный директор фирмы «Биотехнологии».

Ответ ему, судя по еще большим искажениям, пришел по сотовому телефону.

«Они шли вдоль ограды. Сейчас остановились».

«Где остановились?»

«Э-э-э… там, у спуска».

«К реке?»

«Да».

«Надеюсь, там ничего не осталось? Вы все убрали?»

«Э-э-э… кажется, они что-то нашли».

Гендиректор выругался в ответ, длинно и грязно.

«С виновными я разберусь. Серьезно разберусь… Вы их контролируете?»

«Так точно, Владислав Константинович».

«Смотрите. Следите за каждым шагом. Как только зайдут на территорию, действуйте по полной программе».

«Так точно».

«И смотрите, чтобы они не ушли».

«Будет сделано, Владислав Константинович, никуда они не уйдут».

Мелодичный электронный зуммер дал понять, что перехват завершен.

Оперативники переглянулись. Капитан чуть приподнял брови. Стас едва заметно кивнул.

Молча, не обмениваясь больше ни словом, ни жестом, они приблизились к пролому и беспрепятственно проникли по ту сторону ограды.

Здесь их ожидало новое открытие.

2

Пространство между забором и заводским корпусом, метров в шестьдесят шириной, загромождали кучи мусора и груды старого, рассыпающегося от времени кирпича. В высоком, по пояс взрослому мужчине, бурьяне вилась широкая тропа. Судя по отсутствию травы на ее поверхности, тропой пользовались достаточно регулярно.

Капитан в последний раз задался вопросом: а правильно ли они поступают, сунувшись открыто в логово явного врага?

Думал он секунды две, не больше, и опять, как не раз уже за последние полчаса, пришел к выводу, что ничего другого им в любом случае не остается.

Игра пошла откровенная, без комплексов. Чтобы ликвидировать «важняка» СК, нужно быть не просто самонадеянным безумцем, а таким безумцем, которого сильно поджимает время.

Что-то должно случиться, и очень скоро, — что-то такое, что сделает последующее расследование совершенно не актуальным.

Что бы это могло быть — они до сих пор не знали, но два обстоятельства этого страстно ожидаемого их противниками будущего события Капитан мог назвать с ходу, без всяких сомнений, хотя, надо признаться, и без особых тому доказательств.

Во-первых, на кону стояли деньги, не просто большие, а огромные — а иначе чем еще объяснить слаженное и явно криминальное взаимодействие множества столь разных структур.

Во-вторых, все происходящие каким-то боком было завязано на их недавнюю знакомую — Елизавету Петровну Колесникову. И оттого, что этот ключевой фигурант дела находится сейчас под опекой оперативника его команды, Капитан чувствовал себя если не спокойным, то, во всяком случае, достаточно уверенным в будущем.

А значит, мог позволить себе и некоторый риск.

— Интересная находочка! — промурлыкал рядом Стас, нагибаясь зачем-то над углублением в земле сразу же за оградой, наполовину затянутым сверху поникшей прошлогодней травой.

— Что такое? — спросил Капитан

Он окинул быстрым цепким взглядом окрестности и лишь после этого повернулся к товарищу.

Раздвинув траву, Стас запустил руку в расселину и извлек на свет божий черный полуботинок, хоть и покоробившийся слегка от влаги, но все еще отливающий зеркальным глянцем.

Секунду оба молчали, потому что в голове у каждого, в режиме автоматического слайд-шоу, происходила быстрая, но скрупулезная работа по идентификации находки.

Оба, не сговариваясь, пришли к одному и тому же выводу, но Капитан, как руководитель расследования, привычно взял на себя роль формалиста — потому, что некоторые вопросы просто обязаны быть озвучены, как и ответы на них.

— Он один?

Стас демонстративно заглянул в углубление и даже пошарил там рукой, словно не доверяя своим глазам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Один-одинешенек, — подтвердил он тоном категорического утверждения.

Капитан взял находку, повертел в руках, провел пальцем по тщательно начищенной дорогим кремом коже, задумчиво произнес:

— Похоже, Алекс был аккуратистом.

Стас тем временем раздвинул побуревшую траву.

— А вот и след.

Наклонившись, оперативники внимательно рассмотрели две параллельные борозды в земле, наполовину заплывшие от вчерашнего дождя.

Капитан приложил к правой борозде каблук найденного полуботинка — единственную часть обуви, носящую следы контакта с землей.

— Цвет почвы совпадает, — констатировал он, — так же, как и размер следа.

Картина была ясна, тело, скорей всего уже мертвое, тащили под руки, так, что ноги волочились по земле. На то, что на трупе, когда его сбрасывали в воду, нет одного ботинка, внимания не обратили или, вернее, не сочли этот факт заслуживающим внимания.

В итоге в распоряжении оперативников оказалась улика — возможно главная улика во всем этом деле.

Может быть, сотрудники фирмы «Биотехнологии», ООО «Лотос-М» и охранного агентства «Гарда-Безопасность» не могли себе этого вообразить, но этой улики было достаточно для полного разгрома всех вышеназванных структур с проведением тотального следствия относительно причастности к этому убийству буквально каждого их работника.

Стас вытащил из кармана и раскрыл пластиковый пакет для вещдоков. Капитан опустил туда найденный полуботинок и скомандовал спокойным, но очень жестким голосом:

— А теперь — вперед! Посмотрим, что еще они нам приготовили.

Стас посмотрел прямо на телекамеру, следящую за ними со стены заводского корпуса и зловеще улыбнулся.

— Есть — вперед!

Сунув руку в карман, он щелкнул предохранителем пистолета.

3

Лиза плакала горько, безнадежно, но совершенно беззвучно.

Я молчал. Говорить было нечего: она, как мне показалось, оплакивала что-то очень личное — может быть, одну из тех дорогих сердцу истин, что на поверку оказываются красочными, но пустыми иллюзиями.

На Лизу было больно смотреть, но почему-то она сама, не отрываясь, глядела мне в лицо, и я не решался отвести свой взгляд.

Наконец, когда напряжение стало для меня уже невыносимым, она вздохнула в последний раз, прерывисто, судорожно, но глубоко, всей грудью. Отвернулась, рассеянно пошарила рукой в ворохе одежды, достала носовой платок, высморкалась.

Тихо что-то шепнула — так тихо, словно отвечала на свои собственные мысли. Но я-то знал, вернее — просто чувствовал, что я ей сейчас очень нужен. Не столько, наверное, я лично, сколько собеседник, способный выслушать, понять и, конечно, посочувствовать.

— Что ты сказала? — тихо спросил я.

Она опять посмотрела мне в лицо. Взгляд был открытый, беззащитный, и в нем была боль.

— Сергей, — еле слышно повторила она.

Просто мужское имя, одно из многих, но в голосе ее, как и в глазах, плескалось страдание.

Я отметил это про себя: боль была острая, а значит, свежая. Только что Лиза действительно сделала шокирующее ее открытие.

— Сергей? — глупо переспросил я, чувствуя себя грубым, неуклюжим истуканом.

За стенами, и сзади, и спереди, практически одновременно друг с другом, загромыхали трамваи.

Свет мигнул и заметно потускнел. В полумраке глаза женщины стали непроницаемыми, бездонными.

Она сидела совсем рядом, в неудобной, напряженной позе. У меня стали затекать ноги. Но я боялся пошевелиться. То, что происходило сейчас здесь, было, возможно, выяснением истины, хотя меньше всего я думал сейчас о своем задании, — мне просто было жаль ее, безумно жаль. Еще одна жизнь, превращенная в руины. Жизнь, перешагнувшая через свой собственный финал и оказавшаяся в полной, безжизненной пустоте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мой муж.