Гендерная терапия - Ирина Малкина-Пых

Как показывают исследования, у женщин, отвергающих своих детей, искажения в восприятии младенца прослеживаются уже во время вынашивания нежеланной беременности. Отмечено, что у таких беременных искажения восприятия захватывают даже область телесной чувствительности. Это приводит в том числе к таким феноменам, как гипоэстезия и гиперэстезия шевеления плода (Брутман, 1997; Bonnet, 1992).

Очевидно, что эти психологические свойства обусловлены не только личностными особенностями. Имеет значение также семейная история и семейная ситуация в детстве женщины.

Кроме того, в последнее время все актуальнее становится проблема ранней подростковой беременности. Данные немногочисленных исследований свидетельствуют об искаженном формировании материнской сферы и соответствующей мотивации и инфантильном отношении к беременности девушек-подростков, ожидающих ребенка.

В целом выделяют следующие характеристики женщин с нарушенной готовностью к материнству:

1. Эмоциональная и психологическая незрелость, низкая толерантность к стрессам, несдержанность аффектов.

2. Неготовность к браку в силу эмоциональной неустойчивости, эгоцентризма, стремления к независимости.

3. Сосредоточенность на своих проблемах, переживание чувства несправедливости и недостатка любви.

4. Неразрешенность детских и пубертатных конфликтов.

5. Неполная собственная семья, нередко отсутствует муж, часто женщину воспитывал отчим.

6. В ее семейной истории, включая поколение бабушки, встречается отказ от ребенка, разводы и физическое насилие.

7. Эмоциональная зависимость от матери, несмотря на то что отношения с ней могут быть негативными.

8. Мать воспринимается женщиной как агрессивная, директивная и холодная; она либо не знает о беременности дочери, либо возражает против нее.

9. Ребенок для нее – источник психологических проблем, страха и тревоги. Он кажется недоступным для контакта, чем-то незначительным и далеким от нее самой.

Результаты клинических наблюдений показали, что причина девиантного материнства коренится в драме взаимоотношений женщины с ее собственной матерью, которой также свойственно девиантное поведение (Брутман и др., 2000а). По данным анализа семейных историй женщин, отказывающихся от новорожденных, следует, что девиантная мать с детства чувствовала отвержение своей матери. Такая материнская депривация сделала невозможным идентификацию с матерью как на уровне психологического пола, так и на уровне формирования материнской роли. Ведущая потребность женщины с девиантным материнским поведением – получить любовь и признание своей родной матери. Такая потребность приводит к эмоциональной зависимости от матери и во многом блокирует личностный рост женщины, не позволяя ей самой в будущем стать матерью. Для формирования нормального материнского поведения необходима идентификация с матерью и затем, на основе этой идентификации, – эмоциональная сепарация.

Психология отцовства. В связи со значительными изменениями в системе гендерных ролей за последние 50 лет более социальная, чем материнская, отцовская роль претерпевает серьезные изменения. Появление новых форм активности отцов, по мнению Ш. Барта, свидетельствует о формировании новой гендерной системы, о переоценке или уточнении отцовских функций, о дальнейшей дифференциации гендерных ролей в обществе. В Европе и США эта проблема уже разрабатывается, исследования тут охватывают широкий спектр как теоретических, так и прикладных проблем, однако единой точки зрения на данный феномен не существует. Отцовство исследуется как социальная роль, статус, в рамках изучения представлений и стереотипов, в рамках гендерной психологии, в рамках психологии личности, как фактор, влияющий на изменения личности, личностных характеристик, много исследований проводится в рамках детской психологии, изучается влияние отца на развитие личности ребенка (Canfield, 1994; Demographic trends in fathering; Gerhard, 1999).

Феномен отцовства тесно связан с такими понятиями, как эмоциональная, мотивационная и ценностно-смысловая сферы, самооценка, самосознание, Я-концепция, удовлетворенность жизнью и стиль жизни, а также социальная роль отца, которая зависит от общественной системы, социальной, экономической и политической сфер, статуса мужчины в социуме, социальных стереотипов, предписывающих определенные требования этой роли, в том числе и гендерных стереотипов. Таким образом, отцовство можно определить как интегральную совокупность социальных и индивидуальных характеристик личности, включающую в себя все уровни жизнедеятельности, где одной из важнейших особенностей является комплексность, а также социальная детерминированность. Исследования Э. Фтенакиса (Gerhard, 1999) подтверждают, что существуют очевидные генетически запрограммированные предпосылки отцовства, однако биология не объясняет всю специфику родительского поведения, его мотивации и институциализацию у человека. Одной из важнейших характеристик отцовства является его социальная детерминированность: социум не только предъявляет определенные требования к возрастному, экономическому, профессиональному социальному статусу отца, но и регламентирует поведение человека, обладающего определенным статусом, через систему социальных ролей, среди которых роль отца регламентирована сравнительно мало и нелишена противоречий.

Современные исследователи выделяют следующие этапы онтогенеза отцовства (Манеров, 2003).

Первый этап – формирование матрицы отцовского отношения. Помимо культурного и социального статуса мужчины, связанного, прежде всего, с культурными и семейными традициями, особенности отцовского отношения определяются еще и психической историей человека. В течение онтогенеза такие виды опыта, как взаимоотношения со своим отцом (или их отсутствие), их осмысление и интерпретация, особенно в связи с сексуальной жизнью и супружеством, влияют на отношение отца к своему ребенку, к отцовству вообще.

Второй этап – начало собственно психологической адаптации к отцовской роли, начало формирования Я-концепции отца. Он начинается с момента, когда мужчина узнает, что его супруга беременна. Реакция мужчины на это известие во многом определяется предыдущим этапом, то есть формированием матрицы отцовского отношения. Большинство женщин впервые ощущают себя родителем в период беременности, а мужчины – уже после рождения ребенка. Изменения в эмоциональной сфере беременной женщины, выражающиеся в таких защитных реакциях, как регресс, инфантилизм, «запускают» в мужчине – будущем отце – стремление заботиться и опекать, демонстрировать по отношению к беременной жене те чувства и установки, которые он будет проявлять по отношению к ребенку (Евсеенкова, Портнова, 2004).

Третий этап связан с родами и появлением ребенка на свет.

И наконец, на последнем, четвертом этапе отец включается в процесс ухаживания за ребенком. На этом этапе мужчина впервые ощущает себя отцом, но именно этот период является одним из самых сложных в его жизни. Рождение ребенка – важное событие в жизни любого мужчины, но переживается оно по-разному. В серии глубинных интервью с 40 американцами удалось выявить 5 главных взаимно пересекающихся тем (Palkovitz et al., 2001):

1. Остепенился, перестал быть ребенком, приобрел солидность.

2. Уменьшилась эгоцентричность, стал больше давать, чем брать.

3. Появилось новое чувство ответственности.

4. Появилась генеративность (по Эриксону), забота о передаче чего-то потомству.

5. Психологическая встряска.

Реакция на рождение ребенка – лишь звено в формировании чувства отцовства, которое можно понять только в связи с жизненным опытом мужчины и особенностями его детства. Уникальное Гарвардское лонгитюдное исследование, продолжавшееся с конца 1930-х до конца 1980-х гг., объектом которого были четыре поколения мальчиков из нескольких семей, показало, что: а) индивидуальный стиль отцовства сильно зависит от прошлого опыта мужчины, от того, каким был его отец, б) этот опыт передается из поколения в поколение, от отца к сыну и дальше, и в) ответственное отцовство чрезвычайно благотворно как для сыновей, так и для отцов. В передаче отцовского опыта присутствует как подражание (отец или дед как ролевые модели), так и критическая переработка отрицательного опыта (Snarey, 1993).

Рождение ребенка приводит к существенной традиционализации позиций обоих супругов, когда жена выполняет сугубо женские дела и обязанности, связанные с семьей и домом, а муж – мужские, связанные прежде всего с работой. Пока ребенок совсем маленький, такое распределение обязанностей относительно оправдано в глазах обоих супругов. Отмечают, что снижение удовлетворенности браком достигает максимума к тому времени, когда ребенку исполняется 3—4 года, и уход за ним, даже с точки зрения обыденного сознания, уже не требует каких-то сугубо женских качеств (Андреева, 2002; McCubbin, Figley, 1983). В этот период отпуск по уходу за ребенком оканчивается и на женщину ложится двойная нагрузка: чаще всего независимо от своего желания она вынуждена выйти на работу и в то же время продолжает выполнять подавляющее большинство дел по дому. Естественно, что такая ситуация не устраивает женщину, к тому же выход на работу усиливает ее маскулинную ориентацию, что также способствует росту активности и потребности изменить семейную ситуацию. В сущности, единственный способ решения этой проблемы – активная включенность мужа в дела семьи. Но такое кардинальное изменение его позиции весьма проблематично в силу целого ряда факторов предшествующей социализации, не подготовившей мальчика к активному участию в семейных делах. Сложившееся в семье традиционное распределение ролей и обязанностей, преодолеть инерцию которого непросто, и, наконец, социальная ситуация в целом, где работа (и прежде всего мужская) больше ценится, приводит к тому, что поступиться своей «социальной позицией», переориентироваться на семью мужчине сложно. Другими словами, современный мужчина не готов занять активную позицию в семье вследствие особой социализации, основанной на стереотипных представления о роли мужчины. В результате этого он оказывается в ситуации ролевого конфликта и переживает стресс.