Тайны Лубянки - Александр Хинштейн

За что? За то, что восстановил Пеньковского в ГРУ? Но это, как уже говорилось, делалось без него.

За то, что попался в силки, расставленные КГБ?

Ладно бы предательство Пеньковского нанесло непоправимый урон работе ГРУ. Нет же. Ни один агент не пострадал, ни один разведчик не был задержан или выслан.

«Начиная с конца апреля 62-го года, – это из письма Серова № 1, – я… принимал необходимые меры по предотвращению провалов в разведке (отзывы офицеров, которых мог выдать предатель, переброска агентов и др.)…

После ареста предателя… мы разработали телеграмму за границу с указанием, что надо сделать резидентам и ВАт (военным атташе. – Прим. авт.)… С октября 62-го года по январь 63-го года, пока я был в ГРУ, были получены ответы от резидентов и ВАт, из которых было видно, что провалов или арестов наших людей не было».

А ведь в то же самое время в Первом главке КГБ – разведка – следовал провал за провалом. 1961 год вообще являл собой одну нескончаемую черную полосу.

Сначала ушел боевик-нелегал Богдан Сташинский26, незадолго до того ликвидировавший лидера ОУН Бандеру, за что получил из рук Шелепина орден Красного Знамени. Сташинского послали в Берлин с новым заданием – уничтожить лидера НТС Око-ловича27 – но он бежал к американцам, во всем сознался и по амнистии был освобожден.

Затем политического убежища у американцев попросил сотрудник хельсинской резидентуры КГБ Анатолий Голицын28, был вывезен в Штаты, и сдал все, что только можно.

А параллельно английская контрразведка разгромила нелегальную резидентуру Лубянки во главе с полковником Кононом Мо-лодым29 (он же Гордон Лонгсдейл), арестовала его помощников Мориса и Леонтину Коэн (Крогер) 30, взяла уйму ценных агентов.

И вдобавок в тюрьме оказался высокопоставленный сотрудник британской разведки Джордж Блейк, давно сотрудничавший с КГБ.

Последствия этих провалов ни в какое сравнение с делом Пень-ковского не идут. Однако же «за эти провалы у т. Сахаровского и его нач-ников волоса с головы не упало» (из письма Серова № 2). Более того, упомянутый начальник внешней разведки КГБ Александр Сахаровский преспокойно проработал на своем посту аж до 1971 года.

Есть в юриспруденции такой термин: соразмерность наказания. Так вот, тяжесть вины Серова ничуть не соразмерна его наказанию.

Скажу больше: Серова вообще не за что было наказывать. Просто его надо было наказать, ибо в спектакле, поставленном лубянскими режиссерами, ему изначально предназначалась роль антигероя…

Олега Пеньковского арестовали 22 октября 1962-го по дороге на службу. Следствие длилось недолго. Показательный процесс стартовал уже в мае. Вместе с ним на скамье подсудимых восседал его связник, англичанин Гревилл Винн, схваченный в Венгрии.

Суд над Пеньковским, как и все это дело, освещался масштабно. На процесс, как и в славном 1937-м, выдавали специальные пропуска. Журналистов было немерено.

Но почему-то длились слушания недолго. Несмотря на, казалось бы, гигантский объем содеянного (вспомним: только документов он передал пять с половиной тысяч!), хватило всего 8 дней, чтобы приговорить изменника к высшей мере.

«С большим одобрением встретил весь советский народ справедливый приговор по уголовному делу изменника Родины агента английской и американской разведок Пеньковского и шпиона-связника Винна, – писала в те дни газета „Правда“, – советские люди выражают чувство глубокого удовлетворения тем, что славные советские чекисты решительно пресекли подлую деятельность английской и американской разведок».

Вопрос: зачем следовало накручивать вокруг дела Пеньков-ского такую шумиху? Ведь традиционно операции контрразведки никогда не становились предметом гласности. Тот же предшественник Пеньковского, бывший подполковник ГРУ Петр Попов: о нем в печати не появилось почти ни слова.

Здесь же – нескончаемые репортажи, подборки «писем трудящихся», стенограмма судебного процесса, спешно отпечатанная стотысячным тиражом. На долгие годы имя Пеньковского стало нарицательным, превратилось в символ предательства.

Особенно партийные пропагандисты смаковали моральное разложение изменника. Он-де и книжек не читал, в театры не ходил, увлекался только пьянками да стяжательством. Верхом его грехопадения стал рассказанный на суде эпизод, когда Пень-ковский в ресторане принародно выпил шампанское из туфельки своей дамы.

При этом описание дела Пеньковского отличалось изрядным купированием. Ни слова не говорилось о переданных им материалах по ракетному оружию; о службе в ГРУ (само это ведомство раскроют позже, лишь в 1990-е). По официальной версии, Пень-ковский звался бывшим полковником Советской Армии, работником Госкомитета по науке и технике.

Разумеется, о высоких его покровителях тоже не сообщалось. Про маршала Варенцова писалось лишь, что тот, «зная Пеньков-ского по фронту, доверился его „жалобам“ на якобы незаконное отчисление из кадров Советской Армии» и «добился пересмотра отрицательной служебной аттестации». Этакий простодушный главком-растяпа, словно сошедший с плаката про находку для шпионов. А потом, через пару лет, и эти невинные упоминания сошли на нет.

«А как же его допустили на столь ответственный пост? – задавался риторическим вопросом начальник Следственного отдела КГБ генерал Чистяков31 (его мемуары вышли в середине 1970-х). – Как доверили такому человеку секретные материалы, тайны государства?»

И тут же, через пару страниц, отвечал сам себе: был, оказывается, такой генерал В., которому обманом предатель втерся в доверие, «старался как можно лучше выполнить любые поручения, угодничал. Все это Пеньковский делал для того, чтобы успешно продвигаться по служебной лестнице».

Про генерала «С» – не писалось и такого. Имя начальника ГРУ в контексте шпионского скандала не звучало ни разу.

Да этого, собственно, и не требовалось. Гонители Серова расправились с ним и безо всякого общественного порицания.

Шумиха вокруг шпионского дела, скорое следствие, молниеносный суд. Такое чувство, будто умелые дирижеры делали все, дабы произвести на Запад максимальный эффект.

А почему бы и нет? Ведь только теперь, после ареста и приговора, американцы и англичане окончательно перестали сомневаться в искренности намерений Пеньковского. А значит, исчезли и их опасения в подлинности его материалов.

Если версия, которую предлагаю я, имеет под собой основания, вся эта круговерть – не более чем окончательная стадия гигантской операции КГБ. Операции, ставившей своей целью сразу несколько стратегических замыслов:

а) дезинформация Запада и внушение ложного чувства превосходства в гонке вооружений;

б) дискредитация начальника ГРУ И. Серова. Как видно, обе эти задачи выполнены были блестяще…

Сразу оговорюсь: то, о чем пойдет сейчас речь, не более чем плод моих умозаключений. Однако предположения эти с лихвой компенсируют все те многочисленные странности и загадки, которыми так богато дело Пеньковского.

Иными словами, моя неправдоподобная версия куда правдоподобнее, чем версии официально-канонические: как западные, так и отечественные…

Итак: жил да был Олег Пеньковский. До середины 1950-х судьба его складывалась вполне успешно, даром что происхождения был он самого, что ни на есть социально чуждого: папу-поручика порубали еще в грозовую Гражданскую.

Потом он станет говорить, будто осознание этого – пепел Кла-асса – и привело его в стан борцов с коммунизмом. Однако пепел пеплом, а свою карьеру Пеньковский начинает ровно с того, против чего сражался его родитель. Окончив артиллерийское училище, служит политруком в польской и финской кампаниях. Войну встречает, сидя в политотделе Красинского артучилища – помощником по комсомольской работе.

Только в ноябре 1943-го его отправляют на фронт. Как воевал Пеньковский – сказать трудно, хотя к маю 1945-го грудь его украшало уже 5 боевых орденов. Правда, в этом могла сказаться и близость к небожителям.

В войну у Пеньковского появляется ангел-хранитель: начальник артиллерии 1-го Украинского фронта, генерал, а в недалеком будущем главный маршал артиллерии Варенцов. Он привечает Пень-ковского, назначает своим офицером связи. По его протекции тот поступает в Академию имени Фрунзе. С его же благословения женится на дочери своего недавнего командира – начальника политуправления Московского военного округа генерала Гапановича.

Понятно, что при такой поддержке служебная лестница превращается в натуральный эскалатор.

Поболтавшись в штабе округа и в Министерстве обороны, Пеньковский решает освоить новую романтическую стезю – шпионскую.

В 1953-м он оканчивает Военно-Дипломатическую академию – альма-матер военной разведки. Несколько лет служит в аппарате ГРУ, а в 1955-м уезжает в первую свою командировку – в Турцию.