Назови меня неотразимым - Сьюзен Филлипс

Тед пренебрежительно отмахнулся:

– А потом появилась ты. Со всей неразберихой и бесконечными претензиями.

– Я ни разу ничего не требовала! – запротестовала Мег. – Это ты командовал с самого начала. Приказывал, что я должна делать, а чего не должна. Где мне работать. Где жить.

– Кого ты дурачишь? – выпалил он. – Все в тебе – требование. Большие глаза – минуту синие, а потом зеленые. Как ты смеешься. Твое тело. Даже татуировка дракона на заднице. Требуешь от меня всего, а потом изгаляешься над полученным.

– Я никогда …

– Ни черта подобного.

Тед двинулся к ней так быстро, что Мег почудилось, будто он собирается ударить ее. Вместо этого он дернул ее к себе и, сунув руки под короткую хлопчатобумажную юбку, поднял подол до талии и облапил упругие ягодицы.

– Это что, разве не требование?

– Надеюсь… так и есть, – сказала она до неузнаваемости тонюсеньким голоском.

Но он уже тащил пленницу на обочину. Тед даже не удостоил ее относительного комфорта на заднем сидении автомобиля. Уложил прямо на песок.

Солнце палило над головами, он запутался в минималистских трусиках, отбросил их прочь и широко раздвинул ее ноги, вдвинувшись между ними. Потом присел на пятки, позволив солнцу вылизывать нежную кожу на внутренней стороне распахнутых бедер. Не сводя взгляда с беззащитной влажной мягкости, потянул молнию на джинсах. Тед напрочь утратил самоконтроль, логику и разум. Внешний лоск благородства и хороших манер в одночасье испарился.

Потом мощное тело закрыло солнце. Мужчина стянул джинсы. Мег могла завизжать, чтобы остановить его, могла оттолкнуть, могла стукнуть по голове и приказать прекратить безобразие. Он бы подчинился. Мег понимала это. Но ничего подобного не сделала. Тед наконец-то поддался неистовству, и она мечтала умчаться вместе с ним в неизвестность.

Согнув колени, он приподнял ее бедра в позицию, позволяющую принять его целиком. Без длительных прелюдий, без изнуряющих сладостных мучений, без изощренных поддразниваний. Жгучая жажда спалила все ухищрения.

Что-то острое оцарапало ногу… Камень впился в спину… С гортанным воплем Тед беспощадно вторгся в нее. Всей массой вжимая в землю, задрал кофточку, обнажив подрагивающие груди. Щетина колола шелковистую кожу. Необоримая нежность нарастала в ней с каждым толчком. Без всякой обходительности, не сдерживаясь, без рассчитанных приемчиков. Падший ангел, поглощенный тьмой, он не заботился о Мег вовсе.

Женщина закрыла глаза от слепящего солнца, пока любовник напористо вколачивался в нее. Постепенно дикая одержимость, захватившая его, передалась и ей, но слишком поздно. С хриплым криком Тед оскалился и излился в нее без остатка.

Сиплое частое дыхание скрежетало в ушах. Давящая тяжесть не позволяла свободно дышать. Наконец он со стоном свалился с нее. Потом все стихло.

Именно этого Мег и хотела с самого первого раза, когда они занялись любовью. Прорваться через его самоконтроль. Но цена достижения оказалась непомерной. Когда Тед опомнился, она увидела то, что и ожидала. Добродетельного мужчину, мучимого раскаянием.

– Не говори ничего! – Мег хлопнула по разбитым губам, по щеке. – Не говори этого!

– Иисусе… – Тед вскочил на ноги. – Я не могу… Мне очень жаль. Чертовски жаль. Господи, Мег…

Пока он приводил в порядок свою одежду, она встала и поправила юбку. Его лицо страдальчески кривилось. Невыносимо выслушивать бессвязные вымученные извинения за то, что он всего лишь человек, а не полубог. Следовало что-то немедленно предпринять, и Мег с размаха ткнула страдальца в грудь.

– В этот раз действительно нечто потрясающее.

Тед побледнел, ободряющие слова не возымели действия.

– Я не могу… не могу поверить, что сделал это с тобой.

Легко она не сдастся.

– Можешь повторить так еще разок? Чуть-чуть помедленнее, но не слишком.

Кающийся как будто не слышал:

– Никогда не прощу себе.

Она спряталась за бравадой:

– Ты наскучил мне, Теодор, а у меня еще масса дел.

Сначала нужно попытаться вернуть Теду чувство собственного достоинства. Потом придется встретиться с родителями. А затем? Необходимо оставить этот город навсегда.

Мег схватила уцелевшие трусики и произнесла с дерзостью, которой не испытывала:

– Очевидно, мне удалось вдрызг разнести будущее Уинетта, так что кончай здесь возиться и займись тем, что умеешь лучше всего. Начни подчищать последствия чужой дурости. Найди Спенса, пока тот не уехал. Объясни ему, что с тобой случилось временное помрачение рассудка. Что все в городе знают про мою лживость, и только ты обманулся по доброте душевной. Попроси прощения за драку.

– Плевать на Спенса, – категорично отмахнулся Тед.

Приговор страхом поразил в самое сердце.

– Ты должен. Действительно должен. Пожалуйста, сделай, как я говорю.

– И ты можешь думать только об этом засранце? После того что сейчас произошло…

– Да. И хочу, чтобы ты думал только о нем. Дело в том... Мне необходимо признание в вечной любви, а ты на подобное никогда не будешь способен.

Растерянность, сожаление, нетерпение промелькнули в его глазах.

– Не гони коней, Мег. Это чертовски…

– Ты был со мной абсолютно честен, – прервала она, не позволив Теду высказаться. – И никакого чувства вины после моего отъезда у тебя возникнуть не должно. Откровенно говоря, я влюбляюсь и остываю довольно быстро. Забыть тебя не займет много времени, – тараторила лицедейка. – У меня был парень по имени Баз, по которому я страдала недель шесть, но, по правде, ты до База не дотягиваешь.

– Что ты имеешь в виду, говоря про отъезд?

Мег сглотнула:

– Удивительно, но Уинетт потерял для меня былую привлекательность. Я уеду, как только пообщаюсь с родителями. Разве ты не рад, что не станешь свидетелем этого разговора?

– Не хочу, чтобы ты уезжала. Подожди.

– Но почему? – Она пристально вглядывалась в Теда, ища неведомый пропущенный знак. – Ради чего мне здесь задерживаться?

Он сделал странный беспомощный жест.

– Я… я не знаю. Просто останься.

Тот факт, что он избегал встречаться глазами, сказал ей все.

– Не могу, приятель. Никак не могу.

Было странно видеть противоестественно уязвимого Теда Бодина. Она прижалась губами к неповрежденному уголку красивого рта и поспешила к автомобилю, который предусмотрительные родители оставили для нее. Уезжая, Мег позволила себе последний взгляд в зеркало заднего обзора.

Любимый стоял посредине дороги, наблюдая ее бегство. Позади него насколько хватало взгляда простиралась огромная безжизненная пустошь свалки.