Ненавижу и прощаю... - Наталия Батори

Карина знала Виолетту, и понимала, что эта девушка с нее живой не слезет, потому просто проговорила:

- Вон тот парень не должен меня увидеть!

- Хорошенький… А что у вас случилось?

- Ничего! Просто так надо… Черт, у меня собеседование… Черт, что же делать? – завыла Карина, прижимая к лицу ладони под новую трель мобильного.

- Пф… Бери пару вешалок из химчистки, и пошли!

Времени размышлять не было. Сдуру схватив у Вилки все вешалки в темных чехлах, Карина почти бегом припустилась к салону, не понимая, что таким своим поведением привлекает еще больше ненужного внимания. Влетев в салон, она отошла на безопасное расстояние от двери и осторожно уставилась в окно, где в лучах солнца неторопливо шагала Виолетта. Шагала так, словно ничего не произошло, а Протасов заинтересованно смотрел ей вслед… Толкнув дверь, девушка вошла в просторный прохладный холл, выгнув бровь посмотрела на Ленскую и вынесла свой вердикт:

- С тобой бы я в разведку не пошла! И учти, я хочу знать подробности, почему ты так боишься этого красавчика!

Конца собеседования Карина ждала с ужасом. Но, несмотря на свой страх, мысленно обдумывала, что сказать Вилке так, чтобы не говорить ничего. Она не хотела посвящать Москвичеву в подробности своей второй жизни, которой девушка не могла гордиться.

Она думала схитрить, недосказать что-то, но в сложившейся с Протасовым ситуации надо было говорить либо все, либо ничего, иначе картина получалась искаженной. Выходило, что он плохой, а она жертва. На самом деле на Карине, по ее собственному мнению, лежала основная вина в произошедшем… 3начит, надо молчать. Но как это сделать, если Вилка так просто не отстанет? Хотя, если представить правильно, может, и отстанет. Представить все, как нечто неинтересное. К примеру, как мимолетный роман, который закончился не особо хорошо, и ей, Карине, не хотелось бы о нем вспоминать… Ну, по сути все верно. Короткий роман, всего на одну ночь, который мог бы закончится еще хуже, благо, хватило мозгов вовремя уйти… И верно то, что она не хочет больше с ним пересекаться. Не хочет… или?..

***

Когда кости снова стали костями, а не безвольным желе, послушным рукам Столярова, Аня заворочалась, подтянула к груди одеяло и, перевернувшись на живот, прикрыла глаза. Вдохнула и не сдержала улыбку – ноздри наполнил запах Сергея. Слабый запах одеколона и сигарет смешивался с запахом его тела и образовывал сексуальную композицию, от которой хотелось буквально мурлыкать как кошке. Его большая ладонь сначала скользила вверх-вниз по спине, обводя позвонки и ребра, а теперь просто покоилась на талии. Так уютно, словно там всегда была. Поерзав, она удобнее устроила голову на мужской груди и улыбнулась. Просто так, без особой на то причины. Ей просто хорошо было, и ничто не могло нарушить эту идиллию.

Ровное дыхание мужчины, мерное покачивание его груди убаюкивало, а утомленное бурными ласками тело требовало отдыха, но сон, как бы ни хотелось, не входил сейчас в планы Ани. С минуту на минуту должна была вернуться Вилка. Она, конечно, свой человек, все поймет, но Анне не хотелось лишний раз краснеть перед подругой, не хотелось, чтобы она вообще что-либо знала. Ведь если никто не будет знать, Аня сможет в дальнейшем избежать понимающих взглядов и слабых попыток поддержать. В том, что Вилка это будет делать от чистого сердца, Аня не сомневалась, но легче от такого никогда не становилось. Только тягостнее. И с каждым словом и взглядом камень на сердце становился все тяжелее, и она самой себе казалась такой беспомощной и жалкой… Все это она проходила уже и не хотела опять. Слишком горькая наука.

Позволив себе полежать еще несколько минут, Аня медленно убрала от себя руки Сергея, который, судя по всему, дремал, и на дрожащих ногах побрела в ванную. Если еще десять минут назад прикосновения влажного тела Сергея возбуждали, то сейчас липкая от пота кожа вызывала брезгливость и желание немедленно вымыться, натирая тело жесткой мочалкой.

Отвернув кран, девушка шагнула в пространство душевой кабинки и откинула голову, подставляя лицо под горячие струи. Смыв с мылом остатки макияжа, она взяла мочалку и немного ароматного геля и стала намыливаться. Погруженная в свои мысли, Анна даже вздрогнула, когда мужская рука мягко отобрала у нее губку и стала водить по спине.

- Не бойся, сильнее нажимай, - хихикнула Аня.

Он тут же послушался, усиливая нажим и натирая кожу спины. Потом, мягко положив руку на живот девушки, он прижал ее к себе, и мочалка легко заскользила по плечам, спускаясь к груди и животу. Губы Сергея уже привычно коснулись местечка у основания шеи, а ладони, отбросив мочалку, накрыли упругие холмики груди.

- Хочу тебя…

- Что?! Опять?! – возмущенно воскликнула Аня, делая попытки вырваться. – Столяров, ты маньяк!

Его приятный хохот смешался с шумом воды. Обняв девушку за живот, он поцеловал ее в макушку и тихо заключил:

- Почему мне мало тебя?

- Потому что ты маньяк!

- Сексуальный?

- Безусловно!

- Тогда я самый счастливый маньяк…

3асмеявшись и покачав головой, она попыталась вырваться из его рук, но Сергей только усилил хватку:

- Я хочу тебя, не уходи…

- Сереж, да мы же только что… я не выдержу нового забега! – опасливо проговорила Аня и замерла, когда он снова заговорил.

- Ты не понимаешь… Я и сам не понимаю… Но хочу тебя рядом… Со мной…

Глядя перед собой, она пыталась осмыслить услышанное. Будь это не Сергей с его жизненной философией «Трахай все что шевелится, а то, что не шевелится, шевели сам и трахай», она бы сейчас умерла от счастья. Вот так просто человек признался, что она нужна ему рядом! Что еще нужно? Правильно, ничего! Но сейчас, здесь, у нее за спиной стоял не кто иной, как Сергей Столяров, и единственный вопрос, который ее беспокоил, Аня тут же озвучила:

- На сколько тебя хватит, Сережа?

- В смысле?

- Как долго продлится это все?

Развернув Анну к себе, Сергей серьезно посмотрел в девичье лицо, пытаясь найти ответ, но в ее глазах был только вопрос, и мужчина понимал, что обижаться или злиться смысла нет, все вполне резонно. Она вправе задавать такие вопросы, а он имеет право говорить правду. Правду он и сказал: