Крещение огнём - Анджей Сапковский

Геральт молчал. Регис вытер руки тряпочкой.

— Рок либо проклятие, — сказал он вполголоса. — Уметь почувствовать в крови болезнь, всю суть болезни, и быть не в состоянии вылечить…

— Оно, конечно, — вздохнул Золтан, — кожу латать — одно дело, а вот разум исправить никто не сумеет. Только заботиться да опекать. Спасибо за помощь, цирюльник. Ты, гляжу, тоже к ведьмачьей компании пристал?

— Как-то так уж получилось.

— Хм, — погладил Золтан бороду. — И куда вы направляетесь Цири искать?

— Идем к Каэд Дху, в друидский круг. Надеемся на помощь друидов.

— Ниоткуда нету помощи, — проговорила звучным, металлическим голосом сидящая у штабеля девушка с перевязанной рукой. — Ниоткуда нету помощи. Только кровь. И огненное крещение. Огонь очищает. Но и убивает.

Регис сильно ухватил за руку остолбеневшего Золтана, жестом велел ему молчать. Геральт, который знал, что это гипнотический транс, не шевелился.

— Кто кровь проливал и кто кровь пил, — говорила девушка, не поднимая головы, — тот кровью заплатит. Три дня не минуют, одно умрет в другом, и тогда что-то умрет в каждом. Понемногу будут умирать, понемножечку… А когда сотрутся подошвы железные и высохнут слезы, тогда умрет последнее, что еще осталось. Умрет даже то, что никогда не умирает.

— Говори, — тихо и ласково сказал Регис. — Говори, что ты видишь.

— Туман. В тумане Башня. Это Башня Ласточки… На озере, которое сковано льдом.

— Что еще?

— Туман.

— Что чувствуешь?

— Боль…

Регис не успел задать следующего вопроса. Девушка дернула головой, дико закричала, завыла, а когда подняла глаза, в них действительно был один лишь туман.

Золтан, вспоминал Геральт, все еще водя пальцами по покрытому рунами оружию, после той истории с девушкой проникся к Регису уважением, отбросил фамильярный тон. Выполняя просьбу Региса, они ни слова не сказали остальным о странном явлении. Ведьмак не очень-то обеспокоился. Ему уже доводилось видывать подобные трансы, и он в общем-то полагал, что болтовня загипнотизированных была не вещанием, а повторением уловленных мыслей и подсознательных внушений гипнотизера. Правда, сейчас был не гипноз, а вампировы чары, и Геральта немного интересовало, что бы околдованная девушка еще выловила из мыслей Региса, продлись транс дольше.

Полдня они шли вместе с краснолюдами и их подопечными. Потом Золтан Хивай остановился и отозвал ведьмака в сторону.

— Надо расходиться, — сказал он кратко. — Мы, Геральт, решили. На севере уже голубеет Махакам, а долина эта ведет прямо в горы. Довольно приключений. Хватит. Мы возвращаемся к своим. К горе Карбон.

— Понимаю.

— Приятно знать. Желаю счастья, тебе и твоей компании. Странной компании, осмелюсь заметить.

— Они хотят мне помочь, — тихо сказал ведьмак. — Для меня это нечто новое. Поэтому я решил не доискиваться, что ими движет.

— Умно. — Золтан скинул с плеча свой краснолюдский сигилль в лаковых ножнах, обернутых кошачьими шкурками. — На, держи, прежде чем наши пути разошлись.

— Золтан…

— Не болтай, ведьмак, бери. Мы войну в горах пересидим, зачем нам железо? Но приятно будет порой за кружкой пива вспомнить, что выкованный в Махакаме сигилль в добрые руки попал и за доброе дело свищет. Не опозорится. А ты, когда этим клинком обидчиков твоей Цири будешь хлестать, рубани хоть одного за Калеба Страттона. И вспомни Золтана Хивая и краснолюдские кузни.

— Будь уверен. — Геральт принял меч, закинул за спину. — Можешь быть уверен, Золтан Хивай, краснолюд, — добро, искренность и справедливость навсегда остаются в памяти.

— И верно, — прищурился краснолюд. — Поэтому и я не забуду ни тебя, ни мародеров на лесной вырубке, ни Региса и подковы в огне. А что до взаимности и искренности…

Он заговорил тише, кашлянул, отхаркался, сплюнул.

— Мы, Геральт, обработали купца под Диллингеном. Богача, который на гавенкарской торговле разжирел. Когда он загрузил драгоценности и золото на воз и драпанул из города, мы устроили на него засаду. Он аки лев защищал свое имущество, помощь кликал. Вот я ему несколько разков обушком по кумполу и дал. А дальше уж он спокойный был и тихонький. Помнишь туеса, которые мы тащили, потом на телеге везли и наконец у речки О в землю зарыли? Там-то и было гавенкарское добро. Разбойничья добыча, на которой мы свое будущее строить собираемся.

— Зачем ты все это мне говоришь, Золтан?

— Потому как тебя, думается, не так давно здорово подвела обманчивая внешность. То, что ты принимал за добро и справедливость, оказалось дрянным и паршивым под красивой маской. Тебя легко обмануть, ведьмак, потому что ты не хочешь замечать, что людьми движет. Их побуждений. А я не хочу тебя обманывать. Так что не гляди на этих баб и детишек, не считай стоящего перед тобой краснолюда справедливым и благородным. Бандит перед тобой стоит, грабитель и, может, убийца. Потому как не исключено, что побитый мною гавенкар так и не очухался, валяясь во рву на Диллингенском тракте.

Он долго молчал, глядя на далекие, тонущие в облаках горы на севере.

— Ну, бывай, Золтан, — сказал наконец Геральт. — Быть может, силы, в существовании которых я понемногу начинаю сомневаться, позволят нам когда-нибудь встретиться еще. Я б хотел этого. Хотел бы познакомить тебя с Цири, хотел бы познакомить ее с тобой. Но даже если это не получится, знай — я не забуду тебя. Бывай, краснолюд.

— Ты, человек, подашь мне руку? Мне — разбойнику и бандиту?

— Не задумываясь. Меня теперь уже не так легко обмануть, как прежде. И хоть я и не всегда догадываюсь о побудительных причинах, но понемногу овладеваю искусством заглядывать под маскарадные маски.

Геральт махнул сигиллем и перерубил пополам пролетающую мимо бабочку.

«После расставания с Золтаном и его группой, — вспоминал он, — мы наткнулись в лесах на группу кочующих кметов. Часть, увидев нас, разбежалась, некоторых Мильва остановила, угрожая луком. Оказалось, что кметы до недавних пор были нильфгаардскими пленниками. Их согнали рубить кедры, но несколько дней назад на стражников напал какой-то отряд и освободил их. Сейчас они возвращались по домам. Лютик во что бы то ни стало хотел выяснить, кем были эти освободители, расспрашивал дотошно».

— Энти воины, — повторил кмет, — под Белой Королевой ходют. Громят Черных, ого-го! Балакали, мол, они словно гарилы на вражьих тылах…

— Кто-кто?

— Я ж говорю — гарилы.

— Гориллы, черт возьми, — поморщился Лютик и махнул рукой. — Ох, люди, люди… Какие знаки, спрашиваю, армия носила?