Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

и есть, о чем вспомнить, но …, — Вика прикусила губу. Там в аулах иногда перегибы с молодыми девочками. Крапивина намекала, или я ее так поняла. В общем, она, ее шрам…, — Вика неумело подбирала слова. — Она получила его во время изнасилования или попытки изнасилования. Точно не знаю, Ксения не распространялась. Возможно, это даже был близкий мужчина. Отец или отчим. Или другой родственник. Может даже вот таким же ножом, сделали.

— Ух ты, — Денис перестал быть следователем и превратился в журналиста. История про прошлое убийцы круто ложилась на тему и должна была выстрелить в самое сердце затаившего дыхания зрителя. — Криминалист сказал, что остался волос на лезвии, который не принадлежал убитой и скоро будет готов анализ ДНК, так что узнаем точно, что это Крапивина, а вот почему она съехала с катушек теперь понятно. Спасибо, Вик. Круто было.

Все версии удалились из головы Дениса, и он забыл, что пришел сюда ради эксперимента и в поисках альтернативного убийцы. Теперь не было сомнений в виновности психолога. Стал понятен даже анамнез сумасшествия.

Оставалось еще интервью с инструктором по боям на ножах. Мишаня переставлял камеру и о чем-то беседовал с Викой. Она торопилась в ночной клуб и обещала навестить Мишаню ночью. Кажется, у них все складывалось. Та обещала приехать до 3 ночи.

— А как же стриптизерши, и последний шанс перед свадьбой? — Вика еще раз мигнула блядскими глазами в сторону Сибирского.

— Я уже насмотрелся.

— Проказник, я так и думала, что ты уже кому-то вдул.

— Ничего не было, — соврал он, хотя возможно и не соврал. Просто спасал тело и губил душу.

Мишаня в красках рассказал про имитатора, который запер Сибирского и майоршу в бане. Вика позвала оператора в свою каморку, чтобы тот помог ей переодеться. Оператор послушно зашел в маленькую раздевалку и стыдливо запер ее изнутри.

Сибирский был рад успеху Мишани, отстранился от мыслей, которые начали предполагать действия в каморке танцовщицы и позвонил Ольге. Давно было пора.

— Я по тебе соскучилась, Денис. Я одна в этом холодном городе, твоя сестра из кожи вон лезет, чтобы нам было весело. Но мне нужен ты, твое тело, твое плечо.

— Ночью обязательно приеду. Ты же знаешь, я перфекционист и не могу делать свою работу плохо.

Денису стало больно разговаривать с Ольгой, где-то в душе он отчаянно выковыривал из памяти эпизод в бане.

….

— Осторожно, тут следы крови жертвы и волос с ДНК преступника, — Сибирский предупредил инструктора Хрутова, который своими жилистыми руками крутил нож.

Мишаня послал воздушный поцелуй уходящей Вике. Та надела шапку, похожую на ту что была у Крапивиной, и в отличие от психолога она ей шла. Танцовщица вильнула бедрами и исчезла.

— Что вы можете сказать о ноже?

— Это мой, — Хрутов легко и непринуждённо сказал об этом. — Скорее всего это мой. — у меня пропадают ножи не часто, но заказываю я именно такие. Один исчез 3 года назад. Второй — совсем недавно. Я их считаю, но персонажи ко мне, сами понимаете, приходят разные. Вот этот сперли, может это была Крапивина. И мои отпечатки на нем тоже могут оказаться или моих учеников.

— Крапивина у вас занималась?

Хрутов кивнул.

— А скажите словами. Да, Крапивина у меня занималась, — попросил Сибирский.

— Бартером. Я к ней с женой ходил на месяц на психотерапию. Она ко мне — учиться с ножами работать. Крапивина спортивная дама. Давалось ей все легко, но она быстро потеряла интерес к тренировкам.

— А она могла за это время научиться точно в сердце бить?

— Нет, но можно же тренироваться и одному, а она одинокая дама была. И как бы это сказать, эмоциональная что ли.

— Мишаня, выключи камеру, — сказал Сибирский. Старый приемчик. — Вы с ней спали?

— Как и многие тут.

— А вам она помогла решить семейные проблемы?

— Она помогла моей жене уйти от меня. Мне не помогла. И если она так лечила людей, то, блин, не знаю. Я хотел сам ее убить, после этого. Вы не снимаете?

— Нет, остановили съемку.

Мишаня для верности снял камеру с штатива.

— Я теперь одинокий, я прихожу сюда, тренирую и ухожу домой. Пить и думать о своей семье, которую разрушила эта тварь. Она действительно тварь, такое ощущение, она хотела всех со всеми поссорить. Мы грызлись здесь все в спорткомплексе, понимаете? Даже с Викой. Она в какой-то момент без причины захотела заниматься в зале в мое время. Бред же, зачем сталкивать нас? У меня ножи, у нее толстухи скачущие на мячах. Чуть погодя я понял, она тоже побывала у этой психованной в кабинете.

— Одна?

— Я ничего про ее личную жизнь не знаю. Наверно, хотя у Вики года 3–4 назад был мужик. Точно приезжал за ней как часы, на джипе. Большой белый, японец, кажется.

— А у Крапивной были романы?

— А я откуда знаю? По-моему, длительные отношения она ни с кем не поддерживала. Она не верила в семейную жизнь. Парадокс да. Семейный психолог не верит в это. Она считала, что людей объединяют гормональные взрывы, а после череды спариваний все проходит и пора искать нового партнера. Длительные отношение слишком сложны, а люди слишком слабые. И если кризис, надо разрубать эти пары ставить им непреодолимые условия, чтобы разбежались. И даже…

— И даже убивать.

Хрутов только развел руки.

— А у вас есть алиби на позавчерашний день?

— Нет, я не помню, я был в говно. Понедельник-среда-пятница с 17 до 19 у меня алиби, все остальное — тлен.

«Рок-звезда, блин», — чертыхнулся про себя Сибирский, а вслух поблагодарил собеседника. Замял грустную ситуацию, попросив Хрутова показать несколько приемов с ножом: как попасть точно в сердце.

Кабинет Крапивиной был закрыт, папка изъята. Денис смотрел фотографии, которые он