Возвращение императора - Аллан Коул

— Ммм. Хорошо. У тебя появилась новая манера — ты стараешься заполучить самых лучших из моих людей.

Значит, император слышал о гурках, которые хотят присоединиться к отряду Стэна.

— Да, сир. В связи с этим возникает еще один вопрос. В миссии вызвались участвовать двадцать семь ваших турков.

— И что ты им сказал?

— Я сказал, что, если это соответствует вашим желаниям, я приму их с удовольствием. Мне показалось, они уверены в вашей поддержке.

Император развернул свое кресло и стал смотреть в окно. Потом он что-то произнес, но Стэн не понял, что именно.

— Простите, сэр, я не расслышал, что вы сказали.

— Ничего.

Властитель снова повернулся к Стэну. Он улыбался. Даже хихикнул разок.

— Взяв с собой непальцев, ты, конечно же, покажешь жителям Алтая, что к твоей миссии относятся серьезно — а ты сам вращаешься в высших кругах, не так ли?

Стэн молчал.

— Забирай, — разрешил вечный император. — Им это будет только полезно. Возможно, нам вообще необходимо создать программу, по которой гурки время от времени должны будут выполнять оперативные задания. Таким образом они приобретут необходимый опыт — и не будут скучать.

— Да, сир.

— Я считаю, — сказал император, — что ты великолепно провел подготовительную кампанию — ты и твой отряд способны успешно выполнить мое задание. Желаю тебе успеха… и удачи.

Он поднялся и протянул руку. Стэн пожал ее, потом встал по стойке «смирно» и отдал честь — хотя и был в гражданском. Затем повернулся и направился к выходу.

«Император не предложил мне выпить стаканчик на дорогу», — подумал он отстраненно. Однако его гораздо больше занимали слова, которые, как ему показалось, произнес император, когда отвернулся к окну: «Значит, все меняется…»

Властитель удерживал на лице официальную улыбку, пока за Стэном не закрылись двери. Прежде чем он снова сел в кресло и вызвал следующего посетителя, прошло довольно много времени — император просто стоял и задумчиво смотрел на дверь.

Стэн задержался в административном офисе замка Арундель для того, чтобы получить приказ на перевод Масона на «Победу» и сообщить гуркам, что император удовлетворил их просьбу и что им следует собрать вещи и прибыть на корабль на следующий день.

После этого он направился к своему гравитолету в самом паршивом настроении. Проклятье. Следовало сказать Лалбахадуру Тапи, чтобы он забрался на какую-нибудь непальскую гору и сидел бы там до тех пор, пока не отморозит себе задницу, и чтобы не забыл прихватить с собой приятелей.

Да еще кто-то за ним шпионит! Выходит, известно, что они с Синд спят вместе. Не то чтобы они особенно стремились сохранить свои отношения в секрете, но Стэну все равно не нравилось, что вечный император уже в курсе его личных дел.

Впрочем, Стэн знал, что императору удалось продержаться так долго только благодаря тому, что у него самая лучшая служба безопасности. Все служащие дворца прошли курс изучения законов шпионажа, а большинство являлись отставными разведчиками. Пожалуй, вполне разумно со стороны императора собрать сведения на предмет состояния душевных и любовных дел своего полномочного посла.

Но Стэну это все равно не нравилось.

Рядом с его гравитолетом стоял другой, точно такой же. Странно… Гравитолет Стэна был изящным, удлиненным, ослепительно белым и роскошным. Не вызывало сомнения, что он принадлежит официальному лицу, — водитель и охранник, один из бхоров Синд, посольские флажки, фототропическая прозрачная крыша. Таких на Прайме не много. На дверях дипломатической яхты Стэна эмблема императорской власти.

Гравитолет, стоявший рядом с гравитолетом Стэна, отличался только отсутствием посольских флажков.

Дверь открылась, и из машины вылез Ян Махони.

Раньше Махони возглавлял корпус «Меркурий», был командиром спецотряда богомолов, человеком, который вытащил Стэна с жутких заводов Вулкана и взял на имперскую службу. Затем он стал маршалом, главнокомандующим во время последнего сражения с таанцами. Когда императора убили, Махони пытался уничтожить его убийц — Тайный совет.

По возвращении императора Махони получил задание, очень похожее на задание Стэна: ему надлежало от имени императора гасить возникающие конфликты.

Задача по наведению порядка в разоренной империи была необъятной. Поэтому Стэн и Махони виделись за прошедшие годы только дважды, но даже и в эти короткие моменты не могли как следует поговорить.

Махони насмешливо посмотрел на плечи Стэна.

— Не могу разобраться с твоими эполетами. На этот раз у тебя чин выше или ты должен поцеловать мое кольцо?

Стэн рассмеялся. На душе вдруг стало хорошо. На свете существовало совсем немного людей, с которыми он чувствовал себя совершенно свободно, не говоря уже о том, что он относился к Махони как к своему учителю, хотя за долгие годы знакомства они не раз спасали друг другу жизнь.

— Черт подери, — отозвался Стэн. — Я и понятия не имею, за какой чин мне сейчас платят деньги. Давайте остановимся на том, что я буду называть вас «сэр». Мы успеем чего-нибудь выпить?

Махони покачал головой.

— К сожалению, меня зовет дорога долга, и это совсем не легкий путь. Очень скоро мне придется выступить с очередной, еще более бессмысленной речью перед парламентом. Несмотря на мою любовь топтаться на подиуме, рыгать стреггом и проклинать несуществующие души политиков, я думаю, что босс, — Махони указал большим пальцем на апартаменты императора, — захочет со мной встретиться.

— Проклятье, — проворчал Стэн. — Вы и я сражались на войне для того, чтобы покончить с войнами и заговорами, а они до сих пор не дают нам возможности немножко посекретничать.

Махони наморщил лоб, явно о чем-то размышляя.

— Почему бы не скоротать пару минут перед моей речью? У нас появится возможность поговорить, да и прогуляться нам обоим совсем не повредит. Политическая ересь подождет — если у тебя, конечно, есть время.

— У меня есть время.

— Кажется, где-то здесь, — заметил Махони, — находилась мастерская императора? Он делал какие-то музыкальные инструменты…

— Гитары, — подсказал Стэн.

— Интересно, почему они так и не отстроили мастерскую после… его возвращения? — спросил Махони.

Стэн пожал плечами. Ему очень хотелось немного выпустить пар, но Махони упорно переводил разговор на всякую ерунду.

— Мы с тобой побывали в переделках, не так ли? — Тут небрежный тон Махони резко изменился. — Проклятье, ты чертовски долго включаешься, мой мальчик! Продолжай улыбаться. Мы только сейчас оказались вне досягаемости параболических микрофонов, но тут стоят скрытые камеры, при помощи которых наш разговор могут прочитать по губам.

Стэн быстро исправил свою промашку. Он снова стал профессионалом.

— А откуда вы знаете, что сейчас за нами никто не следит?

— У меня есть экземпляр всех секретных планов — и изменений к ним — замка Арундель. Одна из женщин, работающих в техническом отделе, кое-что мне должна.

— Что происходит?

— Черт побери, Стэн, как бы я хотел дать тебе прямой ответ. Или чтобы у нас было больше двух минут до того момента, когда мы снова попадем в поле действия микрофонов. Потому что я и сам не до конца уверен. Хотя некоторые вещи… Здесь что-то не то. Насколько мне известно, с тех самых пор, как он вернулся. — Махони крякнул. — А может быть, я просто постепенно превращаюсь в старого, выжившего из ума параноика. Но вина, с моей точки зрения, лежит на императоре.

Стэн почувствовал, как его охватывает облегчение. Вот оно — кто-то еще подтвердил его подозрения.

— Если я попытаюсь рассказать тебе подробности, ты наверняка подумаешь, что я тронулся, — продолжал Махони. — Потому что… все это мелочи. Мелочи, которые ведут к очень серьезным проблемам.

— Например, новые ребята в сером, — предположил Стэн. — Внутренняя безопасность.

— Это как раз не мелочь. Они не подчиняются ни «Меркурию», ни «Богомолам». Самое странное, что чем ближе они к императору, тем больше создается впечатление, что они его дети, будь они прокляты. Пора!

— Верно. Мы просто устали. Последнее время мысль о том, чтобы удалиться на покой и осесть окончательно на Мостике, кажется мне все более и более привлекательной, — тут же подхватил Стэн. — Пусть дела делаются сами, без меня.

— Я всегда говорил, что тебе не хватает тщеславия, — заметил Махони.

— И чем старше я становлюсь, тем это становится заметнее.

— Чисто, — перебил его Махони. — Ты много времени проводишь при дворе?

— Пожалуй, нет.

— Раньше это было место, где император собирал всяких мерзких типов или тупиц с деньгами. Награди их титулами, посели здесь, на Прайме, и они не смогут устроить какое-нибудь безобразие на своих мирах. Большинство из них продолжают оставаться расфуфыренными павлинами. Однако у меня складывается впечатление, что император проводит в их обществе все больше и больше времени. Кроме того, здесь начинают появляться люди, которые вовсе не являются пустоголовыми щеголями.