Камень звёзд - Элисон Бэрд

Раздался треск, мир побелел, потом стал темным, запахло гарью. Они бросили в нее молнию, пытаясь пробить ее щит. Она из последних сил выпрямилась — драконы летали ниже, так низко, что плащ и волосы Аны развевались ветром от их крыльев.

«Нет, они не должны с ним драться. Если Трина Лиа зачерпнет своих неиспробованных сил, попытается бросить их против него, это будет конец. Он ударит изо всей своей мощи. Но пока что ни он не боится ее, ни она его. Пусть неведение будет ей щитом. Она не должна догадаться, кто он, какую угрозу он для нее представляет. И не должна заподозрить, кто…»

Ана медленно опустилась наземь. Драконы над головой заревели в ликовании.

16

КОРОЛЕВА НЕБЕС

Путники стояли в древних воротах, озирая дикое поле разбросанных каменных обломков. Дома стояли впритык друг к другу из-за тесноты; выходящие на узкие улицы стены наполовину выветрились. Над рухнувшими крышами сиял восходящею луною купол Храма Небес. Но декоративная позолота давно с него слезла, и по южному фасаду бежала длинная извилистая трещина. Все так же храня молчание, путешественники вышли на пустынные улицы. Развалины не были для них неожиданностью, но в самой атмосфере этого места было что-то гнетущее. Высокогорная тишина царила в разрушенном городе, и только ветер жутковато и тихо завывал в выбитых окнах и дверях, будто оплакивал кого-то.

В самом центре города находилась круглая площадь в окружении разбитых зданий, отдельных фундаментов и сломанных колонн, похожих на пни мертвых деревьев. Многие из них почернели, как после гигантского пожара. Здесь стоял Храм Небес, а сбоку от него — королевский дворец. При виде его Эйлия ощутила, как покидает ее прежнее радостное воодушевление. На глаза навернулись слезы. Вот и все, что осталось от дворца элейских монархов, чуда света! Исчезли изукрашенные стены, золотая листва, мозаика — все великолепие, с таким восхищением описанное Велессаном Странником. Остался лишь каменный скелет, потрескавшиеся, осыпающиеся стены и одинокая башня. Еще резче подчеркивалось разрушение сохранившимися следами прежней роскоши — гордые арки дверных проемов и окон, летящие контуры уцелевшей башни.

— Лучше бы я этого не видела! — брякнула наконец Эйлия, нарушив молчание. — Я бы тогда представляла его себе в блеске и красоте, как в легендах. А теперь я не смогу думать о нем иначе, как о развалинах.

Она оглядела безжизненный город. Будто кладбище, где лежат все надежды и мечты ушедшего народа.

— Ладно, давайте делать то, зачем пришли, — сказал Йомар с видом человека, имеющего право распоряжаться, и явно желая вернуть себе положение вождя.

— Сначала найдем укрытие, место, где вы сможете оставить вещи, — ответил Мандрагор и направился к разрушенному странноприимному дому. У Йомара не оставалось иного выбора, как вместе с остальными пойти за ним.

Мандрагор по лабиринту каменных ходов с давно обрушенной кровлей вывел отряд к комнате с крышей, где путники оставили свои скудные припасы и Серую Метелку. В одной стене открывалось отверстие огромного очага, такого, что можно было войти в него, не нагибаясь.

— Здесь сможете спать спокойно, — сказал Мандрагор.

— А драконы? — тревожно спросила Эйлия.

Вопрос, кажется, его позабавил.

— В эту узкую дверь ни один дракон не пролезет. Теперь давайте пойдем в храм и закончим дело. Захватите с собой факел.

Длинные тени легли к востоку от колонн, статуй и разбитых стен, а исполинская тень западных гор погрузила половину Лиамара в преждевременную темноту. Видна была шестиконечная звезда, образованная внешними укреплениями, на каждом острие башня, и лучистый рисунок главных улиц, сходящихся к площади храма. Хотя и заполнявший все плато на вершине Элендора, Лиамар был не особенно велик: в Раймаре он мог бы поместиться много раз без особой тесноты. Это даже не был город в собственном смысле слова, потому что постоянно здесь жили только прорицательницы да монарх в королевском дворце — куда меньшем, чем монаршие резиденции современного мира. Все остальные здания, кроме храма и библиотеки, были гостиницами и странноприимными домами для паломников, приезжающих сюда со всего мира.

При свете уходящего дня люди прошли через разрушенную площадь, время от времени останавливаясь ради какого-либо интересного зрелища. Вился неподалеку длинный змеевидный канал или водовод, наверное, для отвода дождевой воды, но сейчас он был сух, как пыль. Некоторые статуи еще стояли, хотя у них не хватало то руки, то головы. Среди них возвышалась одна — король на мощном боевом коне.

— Андарион, — бросил, проходя, Мандрагор, едва глянув на изваяние. — Воздвигнут в честь победы в Зимбуре, когда он вернул Камень.

Дальше стояла еще одна статуя — женщина на высоком постаменте, венчанная звездами и стоящая на перевернутом полумесяце.

— Эларайния? — спросила Эйлия.

— Нет, это ее дочь, Трина Лиа, — ответил Мандрагор, показывая на элейскую надпись на боку постамента.

Эйлия украдкой глянула на Лорелин, переводя глаза с девушки на статую и обратно, и покачала головой. Эти двое — одна и та же женщина? Не может быть! У Лорелин был такой же оборванный и неухоженный вид, как у всех ее спутников: длинные косы полурасплелись, веснушчатый нос обожжен и облезает. Ничего такого божественного в ней в данный момент не было.

Лорелин тоже призадумалась, глядя на статую.

— Значит, это и был мой народ, — сказала она тихо. — Я всегда гадала, откуда я и кто я.

— Я думал, элей давно вымерли, — сказал Дамион.

— Как народ — да, — подтвердил Мандрагор. — Они ушли из этого мира. Но кровь их по-прежнему течет в жилах многих ныне живущих.

Эйлия поглядела на Дамиона. Невероятная мысль пришла ей в голову, и она с трудом подавила волнение. Лепные черты лица Дамиона так походили на каменные черты статуй — не может ли и он быть элейской крови? Как Лорелин, он был подкинут в детстве. Если есть потомки волшебного народа, до сих пор живущие в этом мире, почему не может быть таким и Дамион? Ее подмывало поделиться с ним этой мыслью, но показалось, что это будет глупо, и она промолчала.

Неподалеку три белых колонны сходились сверху фрагментом антаблемента. Как объяснил Мандрагор, только это и осталось от великой библиотеки, сгоревшей при Великом Крушении и унесшей с собой почти все знания древнего мира. Путники начинали радоваться обществу Мандрагора — так захватывали их те сведения, которыми он делился, так ярко оживлял он историю этого города.

Лорелин показала на западную вершину:

— А вон там тоже две статуи.