С улыбкой хищника - Игорь Середенко

Абид молча глядел печальными глазами на любимую, которой едва исполнилось шестнадцать лет. Она была юная, свежая и красивая. Сейчас он готов был отдать свое сердце только ей одной, лишь бы она была счастлива. Став мужем, он почувствовал и ответственность за молодую жену, и винил себя за то, что не обвенчался с ней в городе, где опасность была меньше. Он опустил голову, проклиная себя, день, друзей. В сжатом кулаке он почувствовал маленькое, но твердое сопротивление. Разжав пальцы, он увидел причину. Как необычно, он никогда не носил кольца, оно для него было непривычным. Он снял золотое обручальное кольцо с красным камешком в серебряной оправе и поднес его к глазам. С внутренней стороны кольца он прочел надпись, ровным мелким шрифтом: «На долгую жизнь». Он вернул кольцо на палец и бросил пристальный взгляд на девушку, не отводящую от него взгляда. Абраб держалась за кабину грузовика и, не боясь конвоя, приподняла руку, чтобы показать ему свое колечко. Только влюбленный мог увидеть красный луч, отраженного солнца, попавшего на красный камень кольца. И Абиду не показалось, эта игра света была для него, словно посланный поцелуй, мгновенный луч долетел до его зрения и погас.

В первой машине сидели полицейские, все молодые, неопытные бородатые мужчины. Они сидели на дне кузова, прижав колени к туловищу, обхватив их руками и опустив головы. Лишь взгляд Абида был направлен куда-то назад. Они сидели, прижавшись друг к другу, а террористы, укутанные в черные одеяния, облепили машину со всех сторон. На первой машине появился флаг черного цвета, с белым кругом посередине и надписями: «Исламское государство Ирака и Леванта». Пленные хорошо знали, что их ждет, но питали надежды. Они чувствовали себя насекомыми, пойманными черным пауком тарантулом. Всякое движение и неповиновение было равносильно смерти. В их памяти еще не исчезла картина гибели священника и его юного помощника.

В кабине первой машины сидел Курбан, за рулем был Вазар, рядом поместился Иса, а на подножке за дверью, с правой стороны стоял низкорослый и худой Имад. Он постоянно сквернословил, как только колесо машины налетало на камень. Он подпрыгивал, цепко держась за кабину обеими руками, его автомат свисал у него за спиной, и покачивался, ударяя в спину.

— Они с востока? — спросил Иса, обращаясь к командиру, в котором видел своего учителя и умного собеседника.

— Да, они все из партизанского движения, — ответил Курбан.

— Сунниты?

— Разумеется.

— Здесь других нет, — поддержал разговор Вазар. — Курды и шииты против нас, они предали мусульман. Смерть им.

При этих словах Имад громко и язвительно зареготал, а когда машина подпрыгнула, налетев на камень, он грубо и зло выругался. На это отреагировал Вазар, тихим смешком.

— Что, одиноко? — спросил Вазар Имада.

Тот просунул бородатую и лысую голову в окно и прокричал:

— Командир, среди этих попутчиков в белых халатах, есть англичане или американцы. Я лично услышал голос неверных.

Курбан вытянулся, напряг лоб, на котором тут же нарисовались три борозды, и спокойно ответил:

— Тебя это может заинтересовать.

— Что, это? — с удивлением спросил Имад, раскрыв рот.

Курбан бросил взгляд на Имада, схожего в этот момент на маленькую лысую обезьянку, ожидавшую ответа, и с отвращением отвернулся. Изо рта Имада подул неприятный запах, несколько гнилых зубов прятались в глубине открытого рта.

— Среди отряда в белом есть американка, — ответил Курбан. Рот Имада не закрылся, напротив, он еще больше приоткрылся, а глаза расширились от удивления.

— Баба … — грубо выразился Имад.

— И она не одна, — заметил Вазар.

— Бабы, они все бабы, — радостно, но все еще не веря, сказал Имад. — Как я сразу не догадался, — его лицо засияло хитрой и коварной улыбкой. — Низкий рост, узкие плечи, а глаза, глаза … как я сразу не понял … — Дальше он что-то бубнил бессвязно.

— Смотри, не нарвись на мужика! — крикнул, смеясь, Вазар. — В балаклавах они все одинаковы, сперва спроси!

Но Имад эти язвительные выкрики не слышал, он уже спрыгнул со ступеньки на землю, подождал, а затем, на ходу, запрыгнул на ступеньку кабины второго грузовика, ехавшего позади. При этом он чуть не свалился.

— Настоящий самец, — заметил Курбан. — Готов броситься на все, что в юбке. — Он бросил изучающий взгляд на Иса. — Я давно заметил, что ты почитываешь книги.

— Да, я обучаюсь, — пояснил Иса, — хочу после окончания войны поступить в университет, где-нибудь в Европе.

— А что потом? — спросил Курбан.

— Потом вернусь на родину и стану командиром, — ответил Иса.

Вазар закурил, угощая Курбана, и не обращая внимания на товарищей, погрузился в свои мысли.

— Боюсь, что война не кончится, — сказал Курбан. — Пока мы не одолеем Мир или пока он не сотрет нас с лица земли.

— Ты сказал, что среди той группы есть американка, я и раньше слышал об иностранных наемниках в наших рядах.

— Ну.

— Но ведь мы воюем с американцами.

— Ну и что с того, — ответил Курбан. — Они просто хотят заработать и отвлечься от тягостной жизни. Немного пострелять, поубивать, порезать. Пусть, если тяга есть, главное, чтобы они нам помогали.

— За деньги?

— Денег у нас хватает сполна. Мы владеем нефтяными вышками, захватили банки, весь мир на коленях перед нами! — с восторгом говорил Курбан. — За нас воюют не только американцы, но и французы, украинцы, немцы, итальянцы, англичане, да почти вся Европа не прочь испробовать свои нервы.

— Но ведь американцы воюют на стороне шиитов, стоящих у власти, — сказал Иса.

— Ну и что, — удивленно и с сарказмом возмутился командир. — Власти хотят нас уничтожить или хотя бы утихомирить, но, как видишь, это у них ничуть не выходит. Потому что все они воюют без веры, лишь за деньги. А эти наемники из Европы и США сами идут к нам. Они почувствовали силу нашей религии и продемонстрировали слабость креста. Где их христианство? Оно так же слабо и ненадежно, как их придуманный бог. На свете есть лишь одна сила и мысль, и это Аллах. Только он зовет и простит всем мусульманам, а не неверным. Их можно убивать, даже их бог отказался от них.

— Но можно ли им верить, ведь это они убили Саддама Хусейна, истинного суннита и почтенного мусульманина. Да ты и сам служил под его началом. Ты же сам рассказывал.

— Ну, служил, и сейчас служу, но не ему, а его идее. Я всегда восторгался его мужеством и смелостью, он истинный суннит. А, что касается американских наемников, то какая разница, кто убивает американских солдат — истинный мусульманин, шиит, курд, суннит или наемник из США. Пусть эти неверные падут от руки своих же, главное, чтобы они все сгорели, исчезли, и не пачкали священную землю своим присутствием.