Проклятый бог (СИ) - Маркелова Софья

— Наверное, ты прав, — пробормотала девушка, закусывая губу и морща лоб. — Жаль, конечно, что Гиртарион так и останется ненайденной легендой, ведь там было огромное количество фресок и барельефов, которые рассказывали об истории хетай-ра с момента нашего ухода под пески.

— Но, пока Иамес у власти, так будет правильнее. И ты сама это понимаешь.

— Да. Город-колыбель пока что должен остаться погребенным.

Они подложили в костер новых щепок, чтобы пламя как можно дольше согревало пару своим теплом. Это была удивительная ночь, когда путешественники наконец спали не на голой земле, а, укрывшись тяжелыми портьерами, в объятьях друг друга. Если бы еще по соседству с ними не лежали мертвецы, а на верхних этажах похоронного особняка не завывал ветер в длинных пустых коридорах, то этот вечер даже можно было бы назвать одним из самых лучших, что у них был.

Жаль, они сами не знали об этом.

***

Аш уже долго лежал, прислушиваясь к странным звукам, которые все ближе и ближе доносились из черного прохода, ведущего вглубь дома. Неясные перешептывания, легкие шаги, цокот когтей по мраморному полу и едва уловимое дыхание. Где-то над головой у профессора громко хлопнула дверь, и он испуганно вздрогнул. Заскрипели ступени деревянной лестницы, рядом с которой устроились на ночлег Лантея и Ашарх. Мужчина, чувствуя, как безостановочно дрожало сердце в его груди, приподнял голову, старясь не потревожить крепко спавшую хетай-ра, и всмотрелся в окружавшую его темноту. Костер давно уже погас, и мрак завладел домом. А вместе с ним пришли и тени.

Из темноты к профессору внимательно присматривались сотни глаз. Он, едва сдержав крик ужаса, быстро поднялся на ноги в чем был — в одних разорванных штанах. Из коридора медленно начала прибывать вереница обитателей похоронного особняка. Это были тени умерших, чьи тела лежали в отдельных комнатах дома, и размытые силуэты огромных ксоло с пустыми глазницами, в которых теплилось иссиня-черное пламя.

Они заполняли вестибюль до тех пор, пока в нем не закончилось место, а Ашарх все стоял пораженный и смотрел на жутких тварей, потусторонних призраков и обезображенных гниением созданий, которые подходили к нему все ближе и ближе. Они тянули к профессору свои разлагавшиеся длинные пальцы и лапы, пытаясь сдвинуть его с места и увлечь за собой в пустоту коридоров и лабиринты распахнутых дверей. Они звали его хриплыми голосами, стонали и вопили на все лады, разевая рты и пасти, из которых капала черная слюна.

Тонкое костяное кольцо на мизинце, подаренное Лантеей, с тихим звуком треснуло и рассыпалось на куски, спадая с пальца. Но Ашарх даже не обратил на это внимания, обезумев от страха. Он дрожал всем телом и с отвращением чувствовал, как его касались обитатели дома, отбирая по кусочкам всю любовь, крохи счастья и надежды. То, что было недоступно им после смерти. Тени и призраки пели свою надрывную заупокойную песню, которая впивалась в сознание профессора и завладевала его разумом. Неужели Лантея не слышит этот хоровод духов? Они так отвратительно стонут! Почему она все еще спит? Аш с трудом опустил взгляд и обомлел.

Лантеи не было у погасшего костра.

Он в ужасе завертел головой по сторонам, руками разгоняя причитавшие тени. И едва успел заметить, как его белокожую бесчувственную хетай-ра тащила к распахнутым входным дверям тройка ксоло, расплывавшихся черным туманом.

— Нет! Лантея!

Ашарх закричал во все горло и оттолкнул от себя наседавших призраков, которые тянули бездонные провалы ртов к его лицу, чтобы испить саму суть жизни. Похоже, путникам все-таки не стоило оставаться на ночь в Городе Мертвых, и теперь усопшие, покой которых нарушили так бесцеремонно, мстили незваным гостям.

Пока он отчаянно пробивался к входным дверям, туманные ксоло уже вытащили Лантею на улицу. И в тот момент, когда Аш выбежал на порог, он успел лишь заметить ноги своей спутницы, которые исчезали за обломками разрушенной каменной ограды. Похоже, псы зачем-то несли девушку в лес, но профессору некогда было думать об их мотивах. Он изо всех сил побежал следом, слыша за спиной недовольные возгласы обитателей усадьбы, расстроенных тем, что их добыча так легко выскользнула из рук.

Преподаватель перепрыгнул через ствол упавшей сосны, и ноги сами понесли его в дремучую лесную чащу. Сердце колотилось в груди, а обнаженную кожу обжигали хлесткие удары еловых ветвей и морозный холод ночи. Земля была укутана в нежный саван первого снега, который скрипел под голыми ступнями Ашарха. Но он ничего этого не замечал, лишь краем сознания удивился, что раненая нога ни разу не дала о себе знать. Однако в тот миг это было даже к лучшему, ведь ему требовались все силы, чтобы догнать обидчиков и отобрать свою Лантею.

Впереди между пышными лапами голубых елей и стройными стволами сосен иногда мелькали силуэты призрачных псов, которые постоянно опережали профессора. Он начинал уставать, легкие горели огнем, но чем ближе он подбирался к ксоло, тем быстрее они от него ускользали. В какой-то момент их силуэты замерли на небольшой открытой полянке, куда робкий звездный свет слабо проникал сквозь переплетения ветвей. Аш, не щадя себя, бросился к псам, еще не до конца понимая, как он будет бить этих созданий, которые, судя по всему, даже не обладали плотью. А ксоло, лукаво склонив головы с пустыми глазницами, наблюдали за спешившим к ним профессором. Они явно ждали лишь этого последнего зрителя.

И стоило ему сделать первый шаг на поляну, как тройка псов, ощерив огромные пасти, острыми белыми клыками впилась в бледную Лантею, которая без чувств лежала на покрытой снегом земле, разметав свои алые волосы. Всего в несколько укусов призрачные посланцы разорвали тело девушки и жадно проглотили ее останки, практически не жуя.

— Тея! Нет!

Вопль отчаяния разорвал окружающую тишину.

Ашарх упал на колени на том месте, где виднелись кровавые пятна. Это было все, что осталось от его дорогой спутницы. Псы, неторопливо облизывая окровавленные морды, медленно растаяли в воздухе, подобно утреннему туману. А профессор остался испуганный и разбитый сидеть на земле, горько рыдая над собственным бессилием. Как он мог позволить этому случиться? Он не спас Лантею! Из-за него она исчезла. Неужели его слабости и безволию могло быть какое-нибудь оправдание? Аш кричал до тех пор, пока его голос не сорвался. Окружающая тишина леса поглощала все звуки, даже ветер не смел колыхать ветви.

Только что эта девушка беззаботно спала на его плече — и вот уже растворилась, подобно первому снегу, зажатому в жарких ладонях. Почему это произошло? Его боль и слезы смешались воедино, и он камнем упал на холодную землю, задыхаясь от горя утраты и всепоглощающей тоски. Он потерял своих товарищей и друзей одного за другим, а теперь навсегда расстался и с той, что заставляла его сердце биться. Как он мог теперь чувствовать себя живым без нее?

Ашарх не знал, сколько еще продолжалась эта чудовищная агония. Но постепенно огонь в его груди погас, и на смену всеразрушающему отчаянию пришли полное безразличие и апатия. Он будто бы перестал чувствовать что-либо, оглох и ослеп от своей боли. И был теперь лишь безвольной куклой, лежавшей на снегу.

И тогда Аш услышал четкий звучный голос, раздававшийся словно в его голове и одновременно исходивший из окружающего пространства.

— Горя больше не будет.

Он резко поднял голову. Посреди укрытой снегом поляны, где произошло ужасное действо, висело темное пятно. Словно в сердце леса в воздухе парило черное овальное зеркало. Профессор замер, изучая странный предмет, который на секунду показался ему живым.

— От всех твоих страхов и печалей есть лекарство.

Осторожно поднявшись, Ашарх медленно подошел вплотную к неясному пятну. В нем не было ни отражения, ни света. Лишь всепоглощающий мрак.

— Сделай шаг туда, где нет абсолютно ничего.

Профессор неуверенно протянул пальцы, касаясь ровной глади черного зеркала. Оно не было ни холодным, ни горячим. Аш даже не был уверен, существовало ли оно на самом деле.