Легендарный оборотень - Анна Тихая

Пальцы отбиты в кровь. Баркью еще раз осматривает себя и отмечает, какие части тела еще целы. Колени и ступни уже не стоит брать в расчет. Остаются локти и плечи.

Ну что ж…

Бесконечный звон цепей и ритмичный такт избиения себя уже сводит с ума. Воспоминания помогают не слететь с катушек. Сердце в который раз ноет о том, что хочет увидеть любимого. Покрытая синяками и местами кровью Баркью прижимается к холодной поверхности двери и вслушивается. За стеной ни единого звука.

Она начинает дико рыдать и дрожать в болезненных судорогах. Все бесполезно. Чтобы она не делала, он никогда ее не примет. Мысль о том, что Баркью может остаться в одиночестве разъедает все внутренности и кости. Нет, не то. Она предала всю Академию, своего неродного брата и не из-за этого так изнывается от горя. Баркью просто хочет остаться с ним.

Приходит время, когда слезы осушаются, а глаза опухают.

Из-за усталости и измученности, Баркью засыпает. Во сне ей снится, что кто-то тепло обнимает ее, обволакивает своей заботой и с нежностью лечит раны. Мягкие губы прощально целуют и все исчезает, как только она раскрывает глаза со слезами.

Все кончено.

Она совершенно здорова, без сдерживающих цепей, поэтому встать из воды лечебной пещеры не составляет труда. Ее окутывает прохлада и тяжесть мокрой одежды. Пакет уже стоит и ожидает ее. Баркью медленно выходит, переодевается в сухое шерстяное платье с сапогами и осматривается. Медсестра с темно-голубыми волосами мирно спит кулечком, сопя и плача прямо во сне. Баркью накрывает ее халатом, валяющимся рядом, проходит к коридору и взбирается по ступенькам.

Когда она ничего не может почувствовать, мир теряет краски. Ранее разноцветные коридоры она видит черно-белыми, деревянные скамейки и растения — металлическими, а за окнами небо сереет на глазах. Двухнедельное отсутствие дает о себе знать. Академия превратилась в военный объект.

В здании гуляет ветерок, так как часть мужского корпуса уже разрушено и никто не заикается о его восстановлении. Учеников значительно меньше, и почти все чем-то заняты на улице. В Академии пусто. Баркью направляется ко двору и замирает на месте. Вместо забора построена пятиэтажная блокада, которая закрывает утренний свет. А в изумленных глазах Баркью оттенки становятся все мрачнее.

Воздух тяжелеет, словно сталь. Трудно дышать, а сердце захватывает страх. Приближается что-то грандиозное и в то же время ужасное. И это Армия Тьмы.

–

Открывая глаза, Ринкорд первым делом вскакивает с дивана (на котором случайно заснул) и приближается к рамке с фотографией 11-летней давности. Берет в руки, не смотря на изображенных там людей, начинает вертеть ее в руках и разбирать. Внутри оказывается спрятанное, голубенькое письмо, с красивыми краями и подписью <<Любимой сестре>>. Возвращая фотографию в рамочку, он прячет в карман письмо, чуть его помяв, и быстрым шагом направляется на выход.

Хоть его голова забита чем-то наподобие песка, Рин ощущает себя достаточно бодро. Скорее всего, погода, что постоянно изменяется в сторону ледникового периода, так действует на него и освежает. Но гнетущая атмосфера ожидания возможного конца мучает душу любого из учеников. Они сами решили здесь остаться и теперь должны нести бремя спасения вместе с Сильнейшим.

Ринкорд перестает думать об этом, когда видит скучающую у окна Аарин. Она прекрасна даже когда грустит, печалится или злится. Но в особенности, когда счастливо улыбается. Синеглазый Сильнейший еще раз глядит на ее образ. Длинные рыжие локоны чуть освещаются слабым светом из окна и накрыты тенью коридора. Тонкая рука, но в то же время сильная, бездвижно лежит на раме. Джинсы, темная футболка и ветровка с неодетым капюшоном защищают ее от пронзительного ветра. Ресницы полуопущены, губы чуть приоткрыты. Ринкорд завороженно стоит и пялится на нее в течение двух минут.

Взгляд ее потухших огоньков уже не будоражит, а беспокоит. Что же так тревожит ее?

Ринкорд подкрадывается к ней сзади.

— Почему не помогаешь другим? — спрашивает он осторожно. В ответ он слышит недовольное цоканье.

— А смысл? Я все равно им ничем не помогу, лишь принесу неудачи.

— Раньше тебя это не останавливало.

Ее пальцы тонкой руки крепко сжимают раму окна, а зубы беспомощно стискиваются. Аарин сейчас в отчаянии. Она хочет помочь, но ее сила настолько велика, что распространяется на нее и на всех рядом стоящих. Но Ринкорд не страдает от этого и почти не встречается с неудачами. Неужели это оттого, что он ближе всех к ней?

Ринкорд обнимает ее сзади. Это очень приятно, потому что она теплая, а все остальное, все вокруг — холод. Он чует своим острым обонянием запах ее огненных волос. Сердце трепещет от прикосновений и он уже не боится, что она заметит. Все равно его лицо никаких эмоций особо выражать не может.

Аарин смущенно молчит и неровно дышит носом. Наверно, ей тоже нравится такая близость.

— Знаешь, когда ты рядом, со мной не происходят несчастья, — искренне и тихо говорит Рин. — Это все потому, что ты их забираешь себе. Ты не создаешь проблемы, ты оберегаешь нас от них. Так что не переживай об этом, ладно?

— Спасибо, Бефор! — радостно вздыхает она.

— Вообще-то я Ринкорд.

— Я знаю, — смеется она и освобождается от объятий. — Поспешу избавить всех от неудач!

Вприпрыжку она скачет в сторону лестницы и бежит во двор. Пустые коридоры эхом озвучивают ее прыжки. Ринкорд смотрит ей вслед и не может сдержать слабой улыбки. Пора и ему выйти из полуразрушенной Академии.

А снаружи все еще хуже, чем в здании. Земля полностью покрыта льдом и мешает нормальному перемещению. Часто ученики спотыкаются и ломают себе конечности. С гипсом и обмотанные бинтами они продолжают работать.

На небе пасмурные тучи, а вокруг огромная блокада и свет не может греть и освещать территорию. Бывают исключения, когда тучи отходят и настает ностальгия по временам минувших дней, когда жара настигает и печет душу и тело. Но а сейчас…мрак и мороз. Настоящая зима.

Ринкорд аккуратно проходит к блокаде, у которой Элони стоит в группе учеников и объясняет им дальнейшие действия.

— Когда выйдете, обойдите все построение еще раз, проверьте неукрепленные места и сообщите мне. Поняли?

— Да, Элони.

— Да.

— Будет сделано, глава гильдии Ангелов!

Она мило им улыбается, и те с хорошим настроением приступают к обходу. Элони откидывает назад две косы, с закрытыми глазами вздыхает, выпуская парок, и обращает внимание на молчаливого Сильнейшего. Клубничный взгляд на миг зацикливатся на темных кругах под его синими