Пуля для бизнес-леди - Лев Корнешов

Но она, Настя, ни о какой мелочевке, ни о чем десятистепенном Бога не просила. Это было бы очень нетактично — надоедать Всемогущему пустяками. И даже когда сообразила, что Олег и Алексей «подставили» её на роль «наследницы» миллионов и открыли сезон охоты на нее, Настя лишь мысленно сказала Богу: «Господи, как ты решишь, так и будет».

Когда погиб Алексей, Настя решила, что Бог всемогущ и справедлив, уберег её. Но даже в мыслях она не решалась сказать Господу, какой подонок Олег Строев. Бог все видит сам и все знает…

…Презентация завершилась спокойно. Чтобы «утихомирить» себя, Настя выпила на ночь снотворное. Утром Кэтрин приехала за нею в отель, они позавтракали и отправились знакомиться с Парижем. Настя настояла на том, чтобы Артем её не сопровождал. Она уже за завтраком заметила, что люди со значками Бираго Диопа исчезли, значит случилось то, что должно было случиться и угрозу для неё ликвидировали. В усиленных мерах безопасности пока не было необходимости. Артем сопел и мрачнел, настаивал на том, что будет обязательно рядом с хозяйкой. Ей пришлось прибегнуть к авторитету Кушкина.

Настя и Кэтрин поехали в Лувр и провели там почти весь день. Потом Кэтрин потащила Настю на набережную Сены, к знаменитым развалам букинистов. Настя накупила гравюр, эстампов и старых книг об Африке. Она тут же сделала практический вывод: «Кэтрин, регулярно вылавливай здесь старые издания об Африке. Они нам пригодятся». Потом они зашли в чудесные магазинчики там же, на набережной, где продавали цветы и цветочную рассаду из любых зон земного шара и на любой вкус.

Но где бы ни была Настя, чтобы она ни осматривала, её не покидало смутное чувство беспокойства.

Она точно знала: что-то должно случиться или уже случилось — не с нею, но имеющее самое непосредственное отношение к ней. И дождалась… В одном из многочисленных киосков она увидела вечерний выпуск газеты, специализирующейся на криминальных новостях. На первой её полосе была помещена фотография человека с гипсово застывшим лицом. Человек мертво завалился на какую-то оградку…

Настя положила газету в сумочку…

На Париж опускался вечер, и Кэтрин предложила пойти на Монмартр, который днем дремлет, а по вечерам там кипит бурная жизнь.

Она объяснила:

— Монмартр оживает ближе к полуночи. И там можно получить все удовольствия, были бы деньги.

— Какие удовольствия, к примеру? — поинтересовалась Настя.

Они заняли столик небольшого открытого кафе, обрамленного красивым цветником. Таких кафе здесь было несколько: пяток столиков, небольшой прикрытый навесом бар с вертящимися стульями у стойки, из которого к столикам на открытой площадке выныривали за заказами и с заказами молодые официанты.

Между столиками ходили с корзиночками цветочницы. Сезон фиалок закончился, но здесь их предлагали — выращивали в теплицах специально. Ибо что за Монмартр без фиалок? За примитивными мольбертами на складных стульчиках сидели художники. Иным из них позировали туристки, и художники изображали творческий экстаз: поворачивали дам так и эдак, просили чуть склонить головку, шире открыть глазки — словом, отрабатывали свои франки, ибо в конечном итоге их «творения» лишь отдаленно походили на оригиналы. Шустрые фотографы, не спрашивая разрешения, сверкали блицами и почти силой навязывали фотографии. Тут и там стояли стайки девиц в профессиональной «одежке» — коротеньких шортиках. И скучали за столиками молодые мужчины — маленькая бутылочка кока-колы или стакан пива, сигарета и… ожидание в глазах. Шла бойкая торговля сувенирами, и ещё какими-то штуками, назначение которых Настя не знала. И везде бродили группки оживленных, бойких туристов, перекрикивающихся друг с другом, громко обменивающихся впечатлениями.

Монмартр — пристанище художников и будущих гениев, остался в прошлом, сейчас это был всего лишь пятачок парижской земли, возвышающийся над огромным городом, и славный своими легендами.

— Так какие удовольствия здесь можно получить? — переспросила Настя у Кэтрин.

— Можно сидеть за столиком и любоваться Парижем и Момартром. Здесь ты в безопасности, обитатели этого чуда-квартала сами строго следят за порядком, иначе сюда не будут ходить и значит не будет заработка. Гомиков здесь мало, они гужуются в других местах. Зато девицы на все вкусы и возрасты, от несовершеннолетних, которые охотно покажут документы, что им уже за двадцать, до дам, которые скромно продемонстрируют фотографии своих любимых детишек. Что кто любит: иные — птенцов, другие — уютных домашних женщин.

— Сколько?

— Сколько стоит? Цены разные: от семидесяти франков за час. Сутенеры знают цены — вон видишь, возле девочек стоят плечистые ребята, следят, чтобы их малюток не обижали. Здесь ведь свои порядки и все стараются их соблюдать, иначе будет, как говорите вы, русские, беспредел.

Кэтрин со знанием дела объяснила, что мужчины могут здесь снять одну девицу на двоих — это будет дешевле, чем каждому брать по самочке, но дороже, чем одному — одну. Мужики вполне могут взять и двух-трех только для себя, но это дорого. Наконец, есть свои запреты: на некоторые виды извращений — таких «любителей» сутенеры вполне могут искалечить. Аванс — вперед. За очень дорогую «штучку» — вся плата вперед.

Настя прикинула, что примерно такой же порядок расчетов действует и в Москве, на Тверской. Но там все это делается грубо и пошло, девчонки осенью и зимой месят грязный снег пополам с водой, летом глотают пыль и смрад, их крикливые «мамки» смахивают на мегер из коммуналок. Да и сами девчонки — общипанные курочки… Здесь же над всем витал изящный французский дух, это была действительно «сфера» остреньких интимных услуг.

Настя спросила:

— Интересно, а сутенеры спят со своими девицами?

— Наверное, — пожала плечами Кэтрин. — Товар принадлежит им, как захотят, так и распорядятся.

Настю сжигало нетерпение — в сумочке у неё лежала газета с фотографией убитого Строева. Она выжидала момент, чтобы попросить Кэтрин перевести, что там написано. И еще, при мысли, что Строев убит, у неё темнело в глазах. Она ведь не знала этого, нового Строева в клетчатом пиджаке, он вспоминался ей молодым, красивым и удачливым. «Воткни в меня поглубже, Строев! — кричала она в восторге в квартирке, которую Он ей дал. — Глубже, ещё глубже!»

— Хочу выпить, — сказала Настя. — Кэтрин, закажи коньяк. Спишешь на представительские расходы.

Но Настя только погрела ладошкой рюмку, выпить коньяк не смогла — боялась, что расплачется, в сумочке лежала газета с фотографией безжизненно завалившегося на оградку Строева.

Она сказала Кэтрин:

— На сегодня все. Заезжай завтра в отель за мной к десяти. До обеда поработаем в отделении, с планом издания книг и с другими документами. Обедать… Обед устроим торжественный. Ты, я, Мишель Кушкин, Нина, Артем, Лисняковский. Пригласи своих сотрудников — пусть для всех маленький праздник. И обязательно должен быть господин Жак Роше. Мне есть что ему сказать. Обед за мой счет. Позаботься, чтобы он был французским: типичный ресторанчик, кухня, обслуживание. Мои люди должны его запомнить, Бог весть когда они ещё попадут в Париж. Билеты забронированы?

— Да. На завтрашний вечерний рейс.

Настя внимательно осмотрелась — за соседними столиками было пусто, ночь диктовала свои законы и Монмартру. Она достала из сумочки газету: пришло время узнать, как это случилось. Она уже была готова к этому.

— Переведи мне, пожалуйста, Кэтрин.

Ничего не понимающая Кэтрин бегло перевела: «Сегодня на рассвете на авеню маршала Фоша был обнаружен труп неизвестного. Его убили профессионально — единственным ударом кинжала в сердце. Документов у неизвестного не было. Полиция теряется в догадках…»

Настя показала жестом — достаточно. Ибо дальше шли обычные словеса — цвет костюма, рубашки, особые приметы и так далее.

— Кэтрин, у тебя по-прежнему приятельские отношения с тем журналистом, который писал… Ну ты догадываешься о ком…

— Да, Настя, он очень высоко оценил мою услугу, в редакции ему даже повысили оклад.

— Слушай меня внимательно, девочка… Повстречайся с ним завтра рано утром, чтобы новость попала в первые выпуски газет. Скажи ему: убитый на фотографии, — Настя понизила голос до шепота, — бывший полковник КГБ Олег Строев. Его разыскивали с двух сторон: ФСБ, которую он предал, и русская мафия, которой он задолжал…

Кэтрин изумленно уставилась на Настю:

— Ты… Мы… Откуда ты такое знаешь? Да ты понимаешь, чем это пахнет?

— Кэтрин, пусть твой журналист ссылается на совершенно конфиденциальные источники информации. И пусть он не нервничает и не трусит: в случае необходимости в Москве подтвердят, что на фотографии именно Строев. И особенно печалиться о нем не будут…