Дисфункция реальности: Угроза - Питер Гамильтон

С Кемпстером Гетчелем, который возглавлял отдел астрономии, Иона уже была знакома. Они познакомились еще на самых первых совещаниях, а затем встречались и на нескольких официальных пресс-конференциях. Ему уже было под семьдесят, и он был из семьи, которая не смогла воспользоваться услугами генинженерии. Но несмотря на необратимые процессы старения, в результате которых его редкие волосы уже поседели, а плечи стали сутулыми, он, в отличие от Паркера Хиггенса, сохранил живой и веселый нрав. Астрономический отдел был одним из самых малочисленных подразделений научно-исследовательского центра. Главным образом он занимался выявлением звезд, которые относились к спектру, пригодному для жизни леймилов, и поиску в записях радиоастрономических наблюдений каких-либо аномалий, свидетельствующих о наличии цивилизации.

Несмотря на частые просьбы, ни один из Повелителей Руин так и не согласился финансировать приобретение для отдела собственного радиотелескопа. Им пришлось довольствоваться сбором записей, имевшихся в библиотеках, разбросанных по всей Конфедерации.

Помощником Кемпстера Гетчеля был тридцатипятилетний смуглый выходец с Валенсии Ренато Велла, который находился в четырехлетнем творческом отпуске, предоставленном ему одним из университетов Валенсии. Приветствие Ионы повергло его в страх и одновременно вызвало восхищение. Она никак не могла понять, что вызвало такой всплеск эмоций — ее присутствие или их открытие.

— Итак, планета-родина леймилов? — спросила она Паркера Хиггенса, произнося слова с некоторой долей скепсиса.

— Да, мэм, — подтвердил директор. Но в его голосе не было заметно радости, которая должна была сопровождать подобное заявление. Тон, с которым он произнес эти слова, скорее говорил о его озабоченности, нежели о его ликовании.

— Где же она? — спросила Иона.

Бросив умоляющий взгляд на Кемпстера Гетчеля, директор глубоко вздохнул.

— Она была здесь, в этой солнечной системе.

Иона сосчитала до трех.

— Была?

— Да.

— Транквиллити? Что происходит?

— Хотя это и чрезвычайное заявление, тем не менее имеются свидетельства в его пользу. Выслушай их до конца.

— Хорошо. Продолжайте.

— Все дело в записи, которую перевели два дня тому назад, — продолжила Маландра Саркер. — Выяснилось, что мы располагаем записями воспоминаний члена экипажа космического корабля леймилов. Это, естественно, привело нас в полный восторг, поскольку мы могли узнать, каким было внутреннее устройство и внешний вид одного из их кораблей, а также то, как они им управляли. До этого момента в нашем распоряжении имелись только фрагменты, которые мы считали частями космического корабля. В общем теперь мы достаточно хорошо представляем себе, как выглядел корабль леймилов, — она активизировала ближайший блок процессора. Его аудио-видеостойка передала изображение на сетчатку глаз Ионы.

Корабль леимилов состоял из трех частей. В передней части находились четыре металлических яйца серебристого цвета. Центральная часть, длина которой составляла тридцать метров, была самой крупной. Вокруг нее сгруппировались три двадцатиметровых конструкции, которые, судя по всему, были жилыми модулями. По своей форме центральная часть напоминала барабан, плоские стороны которого состояли из переплетенных труб красного цвета, которые были так плотно прижаты друг к другу, что между ними не было ни малейшего зазора. Это тесное переплетение очень походило на кишечник. Под прямым углом выходя из нижней части барабана, пять черных труб теплового излучения, расположенных на равном расстоянии друг от друга, охватывали корпус центрального модуля. В задней части находилась сужавшаяся труба плавления длиной шестьдесят метров. Вдоль всей трубы с интервалом в пять метров располагались тонкие серебристые кольца. На самом ее конце, вокруг сопла плазменного выброса, находился защитный экран из серебристой фольги.

— Он органический? — спросила Иона.

— Мы считаем, что приблизительно на восемьдесят процентов, — ответил Кинджин Лин. — Он вполне соответствует нашим знаниям об их методах применения биотехнологий.

Иона отвернулась от проектора.

— Это пассажирский корабль, — пояснила Маландра Саркер. — Из чего мы можем сделать вывод о том, что у леймилов не было коммерческих, грузовых кораблей, хотя имелось некоторое количество танкеров и специальных промышленных судов.

— Похоже, что так оно и было, — сказала Лиерия, воспользовавшись маленьким белым блоком вокализатора, который она держала в одной из своих трактаморфных рук. — На этой стадии своего развития культура леймилов не имела экономики, основанной на торговле. Клановые группы обменивались техническими шаблонами и ДНК, но они не продавали за деньги ни физические, ни биотехнологические артефакты.

— Дело в том, — сказала Маландра Саркер, усевшись поудобнее в своем кресле, — что этот корабль как раз покидал орбиту, проходившую вокруг родной планеты леймилов, и брал курс на Мирчуско.

— Мы давно хотели узнать, почему корабельные резервуары с топливом, которые мы обнаружили, были таких больших размеров, — сказал Кинджин Лин. — В них было слишком много дейтерия и гелия для обычного перелета из одного обиталища в другое, даже если бы они сделали пятнадцать рейсов подряд без дозаправки. Теперь мы знаем, что это были межпланетные корабли.

Иона вопросительно посмотрела на Кемпстера Гетчеля.

— Планета? Здесь?

На его губах появилась самодовольная улыбка, похоже, он был до неприличия доволен своим открытием.

— Так оно и есть. Собрав воедино все сенсорные данные корабля леймилов, мы самым тщательным образом рассчитали местоположение звезды и планеты. В результате мы пришли к однозначному выводу, что она находилась именно в этой звездной системе. Орбита планеты, на которой зародилась цивилизация леймилов, проходила в тридцати пяти миллионах километров от этой звезды. Таким образом, она находилась практически ровно посередине между Джайресолом и Богеролом, — на его лице появилось выражение обиды. — А я вот ухлопал тридцать лет своей жизни, рассматривая звезды такого же спектра, как эта. Она ведь все это время была у меня под самым носом. Боже, сколько времени потрачено понапрасну! Теперь я снова оказался на самом острие астрофизики и вновь не имею права на ошибку. Теперь я пытаюсь найти причины исчезновения планеты… ну и дела!

— Ну хорошо, — сказала Иона, заставив себя успокоиться, — так куда же она делась? Была уничтожена? Но между Джайресолом и Богеролом нет пояса астероидов. Насколько мне известно, там нет даже пылевого пояса.

— Нет ни единого свидетельства того, что было проведено хоть сколько-нибудь серьезное исследование межпланетного пространства данной звездной системы, — ответил Кемпстер. — Я наводил справки в нашей библиотеке. Но даже предположив, что планета была в буквальном смысле стерта в пыль, следует иметь в виду, что за каких-нибудь несколько столетий солнечный ветер унес бы большую часть пылевых частиц за пределы нашей галактики.

— А что, исследования помогли бы? — спросила она.

— Они могли бы подтвердить пылевую гипотезу, если бы плотность межпланетной пыли превышала бы обычную норму. Но все зависело бы от того, когда была уничтожена планета.

— Две тысячи шестьсот лет назад она еще была здесь, — сказал Ренато Велла. — Об этом говорят данные анализа местоположения планет, зафиксированного в момент записи воспоминаний. Но если нам нужно найти доказательства пылевой гипотезы, то думаю, что для этого лучше всего исследовать образцы поверхности Богерола и спутников газового гиганта.

— Отличная идея, молодчина, — похвалил Кемпстер, похлопывая своего молодого помощника по плечу. — Если эта волна пыли унеслась за пределы звездного скопления, то она должна была оставить следы на всех безвоздушных телах нашей системы, точно так же как слои осадков, обнаруженные в планетарной коре, оставляют следы различных геологических эпох. Если бы нам удалось их найти, то помимо прочего мы бы определили, когда именно планета была уничтожена.

— Не думаю, что она была стерта в пыль, — заметил Ренато Велла.

— Почему? — спросила Иона.

— Эта идея не нова, — ответил он с готовностью. — Найдется не так уж много других объяснений бесследного исчезновения крупной массы. Но это чисто теоретическое решение. С практической же точки зрения, энергия, необходимая для того чтобы до такой степени разрушить целую планету, на несколько порядков превышает мощность любых средств разрушения, которые могла бы применить Конфедерация. Не забывайте, что даже наши запрещенные противопланетные бомбы с антивеществом не в состоянии причинить вред или уничтожить массу планеты земного типа. Они лишь разрушают и загрязняют биосферу. Так что взрыв такой бомбы или даже множества таких бомб не приведет к желаемому результату. В лучшем случае планета расколется на фрагменты, по размерам сопоставимые с астероидами. Чтобы превратить планету в пыль, а еще лучше в пар, необходимо применение какого-то вида разрушительного атомного оружия, возможно, даже подпитанного энергией звезды. Я просто ума не приложу, откуда еще можно получить энергию такой разрушительной мощности. Возможно, путем искусственно вызванной цепной реакции расщепления атомных ядер.