Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн"

— Мы в Венеции? Но как?! — я едва не закричала от изумления и восторга.

— Это достаточно просто. Но это ещё не всё. Ты готова к главному сюрпризу?

Да, это было ещё не всё на этот вечер, и мне не было куда деваться, только ещё больше довериться Яну. Так что я довольно закивала, и мы пошли по дорожке вдоль канала к ближайшим ступенькам.

— В это время здесь достаточно много русских, так что не удивляйся, если услышишь знакомую речь, но я постараюсь сделать так, чтобы на нас никто не обращал внимания, поэтому можешь не переживать.

Белые ступени уходили прямо в тёмную воду, и мне было немного страшно: что-то неживое было в этих каналах, что-то страшное, будто спокойную гладь вот-вот потревожит плеск щупальца или плавника. Ян держал меня под руку, но я прижалась к нему сильнее, что явно ему польстило, но он был занят — ждал кого-то. И дождался: почти сразу же из-за угла появился высокий и тонкий нос гондолы. Гондольер был высоким, смуглым, как и положено, в полосатой кофте и светлой небольшой шляпе. Он ловко припарковал гондолу у ступеней и принялся возбуждённо переговариваться с Яном, то и дело называя его синьором. Удивительно, но синьора это не утомляло, даже наоборот, Ян с удовольствием включился в эту игру. Очень трепетно он принялся усаживать меня в покачивающуюся лодку. В обычной жизни это не вызвало бы у меня проблем, но платье было слишком длинным, а юбка многослойной, поэтому я боялась запутаться в шёлке и кружеве, и мне требовалась помощь Яна.

— К чему такие сложности с этими костюмами? — очень тихонько и осторожно спросила я, всё ещё боясь разозлить Яна и испортить свидание. Но его мой вопрос только ещё больше раззадорил:

— Ещё немного терпения — и ты всё сама поймёшь!

Слишком уж довольным он выглядел! И это меня немного напрягало, поэтому я решила пока помолчать и удобнее умоститься на сидении. Даже вспомнила о том, что у меня уползла шляпка. Скользкие перчатки, непослушная шляпка — всё это меня утомляло и отвлекало. Ян же в своём плотном костюме, в шляпе и перчатках выглядел и вёл себя очень естественно. Я даже подумала, что ему приятно было снова надеть костюм начала двадцатого века, возможно, он вызывал у него какие-то воспоминания…

Но я не могла долго об этом думать — гондольер толкнул шестом, и лодка мягко заскользила узким каналом. Венеция — необыкновенный город, и это очевидно. Как и очевидно, что для меня, большой фанатки воды, это было идеальное место для свидания. Город будто застыл во времени — гондола, каналы, дома практически не менялись десятилетиями. Но это я поняла потом, тогда же я ещё не замечала кое-чего важного. Узкие каналы с маленькими мостиками, ступеньками и дорожками у домов были такими похожими и такими разными! Каждый дом — особенный, даже окна и балкончики отличались друг от друга, не переставая меня удивлять. Я молчала, мне не хватало сил одновременно восторгаться и говорить, Ян же, как я потом догадалась, просто следил за моей реакцией и наслаждался.

Гондола вывернула на широкий канал, и я ахнула! Вторая часть сюрприза стала очевидной, хоть и ещё более неожиданной. Мы встретили других людей на гондолах, и на широких тротуарах, и в кафе, и все они были одеты почти так же, как и мы, и это явно не было тематической вечеринкой. У меня будто открылись глаза, и я заметила, что вокруг нет проводов, электрических лампочек, вообще каких-либо признаков технического прогресса двадцать первого века.

Гондольер стоял за нашей спиной, но Ян сразу же, как только мы сели, предупредил, что нас он замечать не будет, пока к нему не обратишься. И дело не в вежливости, а в магии. Но я всё равно не просто повернулась к Яну, а приблизилась и едва ли не шёпотом спросила:

— Какой это год?

— Много же времени тебе понадобилось, чтобы догадаться! — засмеялся Ян, и в его глазах плясали счастливые искорки. — 1905. Неплохой год, я тогда посетил около дюжины средиземноморских курортов, но Венеция всё равно вне конкуренции. Вечер в Венеции — это прекрасное начало отношений, как думаешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему именно девятьсот пятый? Почему не современность?

Ян как-то подозрительно прищурился:

— Я подумал, что тебе больше подойдёт эта атмосфера. К тому же, вечер ещё не закончен. Если хочешь, я дам тебе возможность почувствовать силу времени. А пока наслаждайся Венецией без толп туристов.

Не то чтобы в городе совсем уж не было туристов, но выглядело это всё не так раздражающе: просто щебечущие весёлые люди в гондолах и в кафе, никаких камер и смартфонов. Но самым главным был антураж. Ян был прав — время ощущалось физически. Нежное закатное солнце, нагретые за день камни домов, тихий плеск воды, переливы фраз на разных языках и колокольчики смеха — всё это сливалось в фантастическую картину. Меня будто заливало тёплым карамельным капучино. Нежность и неизвестная мне до этого вечера нега окончательно растопили лёд между нами, и я уютно прильнула к Яну.

— Это прекрасно. Спасибо! — промурлыкала я. В объятиях Яна меня снова охватило то сильное и яркое чувство, как и в нашу первую встречу в клубе, чувство, что в его руках можно ничего не бояться. Полное спокойствие, окутанное его силой. Он защитит меня от всех опасностей, боли и страха, если я только позволю ему.

— Я рад, что тебе понравилось, — слишком медовый голос, действительно рад.

Я повернулась, чтобы увидеть выражение его лица и глаз, но наткнулась на кое-что непривычное для меня, но вполне ожидаемое в этой ситуации: взгляд, полный восхищения и любви, взгляд, поражающий сердце и уничтожающий волю. Слишком банально, но иначе не напишешь: весь мир сузился до нас двоих, я больше ничего не помнила о том моменте, только Яна, его взгляд, его прикосновение, когда он чуть сильнее сжал моё плечо, а свободную руку вдруг положил мне на талию. Я замерла, зачарованно смотрела ему в глаза, ослеплённая его соблазнительной мягкой улыбкой.

Этот поцелуй был другой: я полностью растворилась в нём и помню только бесконечный трепет и нежность, захлёстывающую, уносящую меня тёплой, но неудержимой волной в опасный океан. Сила и уверенность Яна больше не пугали меня, наоборот, мне стало так спокойно и хорошо, что я не хотела, чтобы это заканчивалось. Поэтому, когда Ян оторвался от моих губ и тихо спросил:

— До следующего моста?

Я сказала:

— Нет.

— Нет? — насмешливо-удивлённое, даже несмотря на то, что я обнимала Яна и не собиралась отстраняться.

— Нет, — я прижалась ещё сильнее, насколько это вообще было возможно: рядом с ним, под ним, в его руках. Это был белый флаг — я окончательно отдалась чувствам.

После ещё одного, слишком короткого поцелуя, Ян всё же отстранил меня:

— Я хочу, чтобы ты насладилась Венецией. А я всегда буду рядом и никуда не денусь.

— До следующего моста, — напомнила я.

Мостов было достаточно, но Ян был прав — город стоил потраченного внимания. Мне казалось, что я попала в театральную постановку: дома — словно нарисованные декорации, а люди — актёры. Сразу же вспомнился Венецианский карнавал, и появилась недовольная мысль, что такой подарок был бы ещё роскошнее. Но я деликатно промолчала — после всего, что происходило последний месяц, требовать что-либо было бы верхом наглости. Ян не заметил моего мгновенного недовольства, он вообще мало что замечал, его интересовал не город, а я. Хоть он и сказал, чтобы я наслаждалась городом, сам то и дело отвлекал меня то поглаживанием, то мимолётным поцелуем в открытое плечо, но только до следующего моста.

Солнце быстро садилось, но город становился только красивее. Всё это казалось нереальным и сказочным и, конечно же, мне хотелось, чтобы никогда не заканчивалось. Но время брало своё: я буквально физически ощущала его присутствие, его неотвратимость. Скоро всё закончится. Гондола повернула к одному из широких спусков, и стало понятно, что пора выходить. Ян помог мне выбраться и повёл по площади, где гуляли так же красиво одетые люди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты слишком рано расстроилась. Вечер ещё не закончен.