Судьба эскаписта (СИ) - Сергеевич Егор

— Так и есть, — подтвердил Шкеш, уверенно кивнув головой. — Но мы забираем две трети всех трофеев битвы.

— Две трети? Не слишком ли? — нервно осведомился Нолен. — Мы и так были в долгах как в шелках. А сейчас даже представить страшно, что банкиры сделают с нами. А военные трофеи могли бы послужить хоть какой ценностью.

— Я всё сказал, — уверенно возразил Шкеш. — Две трети военных трофеев в пересчёте на их стоимость в деньгах Статеры. Это моё последнее слово.

— Хорошо. Две трети, — подтвердил Лантир. — И вопрос о границе будем обсуждать на основных переговорах, а не сейчас.

— Это вполне резонно. Я согласен. Опять закивал Шкеш.

В ратуше послышался какой-то шум, дверь отворилась и в помещение ворвалась девочка Маи в своей обычной одежде. Ящероголовые нервно повскакивали и тут же бухнулись на колени. Нечто подобное повторили и эльфы, склонив головы в учтивых поклонах. Жрица пропрыгала мимо всех, заняв свободное место за главным столом.

— Шаа! А чем вы тут заняты? — спросила Маи своим привычным детским голосом, словно и не была до этого никакой Гайей.

— Мы обсуждаем очень важные вопросы, — учтиво пояснил вождь.

— А Змейка сказала, что вы страдаете е-рун-дой, — последнее слово жрица выговорила по слогам.

— Ерундой? — Шкеш пристально уставился на жрицу.

— Да, Змейка говорит, что кто-то скоро будет очень похож на жадного крокодила из сказки, который пытался проглотить солнышко, — возвестила Маи, рассмеявшись.

— Кхм?! Почему? — опешил Шкеш, и тут же опустил глаза. — Хорошо мы возьмём только половину трофеев.

— Всё нормально, мы уже согласились на две трети, — опомнился Лантир. — В конце концов это ящероголовые спасли нас, не наоборот.

— Решил поиграть в благородство? — тихо спросил Шкеш. — Уверен?

— А теперь, сюрприз! — неожиданно крикнула Маи, высоко подняв руки.

Дверь снова открылась и в зал вошла высокая девушка. Её платье, словно сотканное из листьев, переливалось оттенками зелёного цвета. Длинные изумрудные волосы свободно спадали, доходив почти до пояса. Такие же изумрудные глаза взволнованно осматривали всех собравшихся. Девушке было явно неловко в своём наряде. Она неуверенно прошла к главному столу и уставилась на Лантира. Эльф вскочил, на его растерянном лице застыло удивление.

— Но как? — вымолвил он чуть слышно.

— Я вернулась, — улыбнувшись, ответила девушка знакомым голосом.

— Грейс?! Это ты?! — совершенно бесцеремонно выпалила Лили, разрушив момент.

— Моё настоящее имя, данное мне при рождении, Флоридель, — громко возвестила девушка. — Меня зовут Флоридель из клана Цветов.

— Дриада… — пробормотал Мейлон. — Молодёжь настоящей дриады, наверное, и в глаза не видела.

— Феноменально! — вдруг заорал Красс, перепугав окружающих. — Но ведь это же подтверждает гипотезу старшей линии. Значит признаки дриады могут проявиться в последующих поколениях эльфов. Нужно немедленно провести исследования.

— Это над кем ты там собрался опыты ставить, клюв с крыльями? — возмутилась Флоридель своим обычным тоном, грозно уставившись на ворона.

— А?! — опомнился Красс, чуть не свалившись с насеста. — Лантир, вне всяких сомнений, это точно наша Грейс.

— А ты кого ожидал увидеть, дракона? — прицепилась дриада.

— Дракон у нас уже был, — впервые за много времени Лантир выдавил улыбку. — Зато архидриаду ещё видеть не приходилось.

— Какой ещё дракон? — недоверчиво нахмурилась Флоридель.

— Я тебе потом расскажу.

— Нет, расскажи сейчас!

— Но у нас тут собрание, — Лантир с надеждой взглянул на Шкеша.

— Вроде всё основное уже обговорили? — парировал ящер, решительно встав из-за стола. — Это был сложный день, я думаю пора закругляться.

Услышав последние слова, все ящеры встали и как по команде проследовали из зала. Основная масса их расположилась за городом, соорудив там что-то вроде палаточного лагеря. Маи ушла вместе с ящероголовыми, оставив эльфов наедине с самим с собой. Лантир и Флоридель так же удалились вдвоём. Им было о чём поговорить.

На быстро опустевшей площади несколько эльфов возвели из обломков досок костёр, на котором принялись жарить овощи и мясо. Один из них помахал рукой приключенцам, приглашая их присоединиться. Дориан и остальные переглянулись и подошли по ближе к импровизированному очагу. Эльфом оказался кожевенник из Горгоны. Рядом с ним крутились две эльфийки кашеварки. Ещё несколько лиц, которых Дориан вроде как узнал. Там же были вчерашние пленники. Воин и ученица-целительница.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Присоединяйтесь, — приветливо заявил кожевенник Канрил. — Обычно каждый год в середине лета, мы возводили на площади большой костёр в честь предков. Это не совсем то, но надо же как-то отойти от всех этих ужасов. У нас есть мясо и немного вина. Помянем павших и восславим живых.

— Благородные сеньоры, мы смиренно принимаем ваше предложение! — скорчил восторженную гримасу Альварес.

— Боров, я тебя знаю, тебе целую бочку надо, а тут на всё про всё пара кувшинчиков.

— Сеньорита, как грубо! — изобразил удивление Альварес.

— И как мы только выкрутились? — отстранённо произнесла Фрида, не обращаясь к кому-то конкретному.

— Получилось действительно сложно, — пробормотал Дориан. — Почти как дома.

— Точно, братик. Меня всё не оставляет один вопрос.

— Какой?

— После битвы с Жизель ты потерял сознание. Почему сейчас этого не произошло?

— Всё дело в посохе. Мне удалось позаимствовать его силу, ценой самой вещицы.

— То есть эта «вещица» как-то связана с Обсидианом.

— Ты ведь слышала, что стало с Тернией? Это не безопасное знание. Давай отложим этот разговор.

— Хорошо, но я с тебя всё равно не слезу!

— Поверить не могу, что я ещё жив. Мне матушка моя выговаривала, что жизнь есть величайший дар, а я отмахивался. Выходит, она была права, карга старая? Ну и пусть! — разошелся кожевенник.

К костру стали подтягиваться новые эльфы. Постепенно группа превратилась в целое сборище. Стало заметно оживлённее. Кто-то заметил, что подвал с продуктами, которые предназначались для продажи, уцелел. Через несколько минут у очага стояла бочка с импровизированным настилом из большого шита на ней, с которого щедро раздавали закуски всем желающим.

— А когда вы начали крушить врагов, — обратился кожевенник к Лили, изображая крылья за спиной. — Я говорю, когда вы уложили этих дракогадов, я чуть от страха не обделался. Так им и надо, заразам таким.

— Да, — пробормотала Лили, посмотрев на Дориана. — Тело Шрума так и не нашли?

— Нет, — покачал тот головой. — Видимо оно сгорело в пламени.

— Бедняга, он ведь верил в меня…

— Я сказал Лантиру, чтобы его имя высекли на камне с погибшими. Он согласился.

— Простите, — робко спросил тощий эльф, обращаясь к Лили. — Вы не могли бы мне попозировать.

— Чего?!

— Простите, я художник. Живописец. Хочу написать серию картин, и было бы очень эпически изобразить вас, так сказать, в боевом обличии. С огненными крыльями и всё такое. И название какое-нибудь, например, «Возмездие огня». Как вам?

— Я не совсем поняла, это он о чём?!

— Ну или хотя бы портрет? — с надеждой в голосе произнёс живописец.

— И мне плесните! — через толпу к костру протиснулся Карл с закопчённой фарфоровой чашкой в руках. — Я такой мясорубки не встречал за всю свою жизнь. До сих пор не могу поверить, что мы победили.

— Как Агнель? — спросила его Фрида.

— Просто отлично, идет на поправку. Надо будет и ей кружечку принести.

— Вино больным строго противопоказано! — пискнула целительница.

— О, и ты здесь, маленькая врачевательница! Этакая вот пигалица, а сколько народу спасла! — ошалело крикнул Карл, после того, как залпом осушил свою кружку. — За эскалопов, то есть за эскулапов, господа!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Потрясающе, — изумился кожевенник Канрил, обратившись то ли к Дориану, то ли к Альваресу. — Все эти люди, я хочу сказать эльфы. Большинство из них не знает своих корней. Почти все мы выросли в человеческом обществе и понятия не имеем, как жили наши предки. Конечно есть такие как Лантир или Грейс, но основная масса — это мастеровые, ничем не отличающиеся от людей. Я вот кожевенник. Я думаю как кожевенник, действую как кожевенник, даже ругаюсь как кожевенник. И если б не мои острые уши, отличить меня от других кожевенников никто бы не смог. Остальные здесь такие же. Но я что думаю? Эта заваруха, эта беда, она нас всех объединила. Привязала к этому месту. Сделала местными, что ли? У нас у вех была мечта, найти край, который мы могли бы по-настоящему назвать своим домом. И нам даже не приходило в голову, что дом иногда нужно защищать. Конечно, некоторые уйдут, но я со многими поболтал сегодня. Почти все говорят, что хотят остаться. И я останусь, несмотря ни на что. И вместе мы несомненно справимся. Если уж смогли вытянуть такое, то и с долгом как-нибудь разберёмся.