Испорченный - Пенелопа Дуглас

Чувствовал ли Майкл хоть что-нибудь?

Я протиснулась сквозь толпу гостей, прошла через холл, почти бегом поднялась по лестнице и спряталась в своей спальне.

Не включая свет, я заперла дверь, после чего села на кровать, опустила голову и закрыла глаза.

Я хотела уехать.

Деньги, дом – мне было все равно. Это Всадники должны были следовать за мной и молить о прощении.

В дверь постучали.

– Рика?

Услышав голос Кая, я подняла голову. Его тень перебивала полоску света, проникавшую из коридора.

– Рика, – позвал он, снова постучав. – Открой.

На моей шее неистово пульсировал сосуд. Я поднялась, подошла к двери и повернула ручку, убеждаясь, что она действительно закрыта.

– Проваливай, Кай.

– Рика, пожалуйста, – взмолился он. – Я тебя не обижу. Обещаю.

Я покачала головой. Не обидит меня. Ты имеешь в виду больше, чем уже обидел?

Разблокировав замок, я приоткрыла дверь и увидела в коридоре Кая, такого высокого и мрачного. Его брови были нахмурены, а в глазах – бескрайний океан боли.

– Ты в порядке? – спросил Кай робко.

– Нет.

– Я к тебе не притронусь, – уверил он. – Я хотел сделать тебе больно, потому что думал, будто ты причинила боль мне, но теперь знаю, что это не так.

– И, по-твоему, это значит, что теперь все хорошо? – Я пристально посмотрела на него, охваченная яростью. – Можно сбросить со счетов тот стресс и ужас, в котором я прожила столько недель?

– Нет, – поспешно ответил Кай. – Я просто…

Он опустил голову. Казалось, он с трудом подбирал слова и выглядел таким измученным.

– Просто я даже не знаю, кто я теперь, – вдруг еле слышно произнес он.

Моя рука соскользнула с дверной ручки. Что это значит? В первый раз за последние несколько лет в нашем общении мелькнуло что-то человеческое, искреннее. Я видела, что Кай не притворялся.

Повернувшись, я подошла к кровати и опустилась на покрывало.

Парень переступил порог комнаты, заполнив собой дверной проем.

– Три года назад, той ночью… – начала я тихо, – я почувствовала себя живой. Я нуждалась в том хаосе и гневе, и вы казались мне такими же. Было так приятно больше не ощущать себя одинокой.

Стоило мне вспомнить о том времени, когда я думала, что нашла свое место, хотя бы ненадолго, как на глазах у меня выступили слезы.

– Мне очень жаль, Рика. Это мы заставили Майкла все эти годы ненавидеть тебя. – Кай неуверенно выдохнул и провел рукой по волосам. – Твой дом. Боже правый, – проговорил он, словно только сейчас осознав полный масштаб того, что они совершили.

Я сжала одеяло в кулаках и уставилась на ковер.

Ну, по крайней мере одно извинение я получила,

– Ты сидел в тюрьме и не мог подтвердить, что в той маске вместо тебя был Тревор. И мы могли бы никогда и не узнать, что случилось на самом деле.

Не знаю, почему мне захотелось сказать эти слова утешения. Да, Майкл все это время планировал превратить мою жизнь в ад, доказательств у меня не было, лишь мое слово против слова Дэймона. И увидев меня с толстовкой Уилла в руке, он, конечно, поверил своему другу.

Однако Майкл все равно должен был поговорить со мной. Чего Всадники надеялись добиться своей местью, помимо удовольствия от созерцания моих страданий? Что бы им это дало? Стерло бы прошлые события? Помогло бы идти дальше по жизни? Неужели тюрьма так изменила их?

Кай отодвинул кресло, рухнул в него и оперся локтями на колени.

– Я злился на тебя, – сказал он. – Поначалу я был очень зол из-за того, что ты нас выдала. Но мести не жаждал. Я вообще ничего подобного сначала делать не собирался.

Кай замолчал и отрешенно уставился в пространство, словно перенесся в другое место.

– Потом все изменилось, – произнес он тихим, мрачным тоном.

Я прищурилась, насторожившись из-за того, каким отстраненным стал взгляд.

Что произошло, пока он отбывал заключение?

– Я не знал, что люди могут оказаться такими уродами, – проговорил Кай. – Уж лучше умереть, чем когда-либо вернуться туда.

Оцепенев, я хотела спросить, о чем он говорил, хотя и понимала, что это не мое дело. Кай наверняка имел в виду тюрьму. И я догадывалась, как ему там было тяжело. Настолько тяжело, чтобы превратить его злость в жажду мести.

Я заглянула в его усталые глаза, когда-то жизнерадостно сиявшие, желая слушать его дальше. Майкл никогда мне ничего не рассказывал, никогда не раскрывал душу.

– Но сейчас тебе легче? – спросила я.

Кай не ответил. Я видела, как он мысленно уносился все дальше и дальше.

Встав с кровати, я подошла к нему и опустилась перед ним на колени.

– Кай? – позвала я, пытаясь заглянуть ему в глаза. – С тобой все в порядке?

Он моргнул. А я почувствовала, как в моей душе прорастает жалость.

– Нет, – прошептал Кай.

Я не могла заставить его посмотреть на меня. Черт, что с ним произошло? Почему он выглядит таким разрушенным?

Кай помедлил, будто задумавшись, а потом через силу продолжил:

– Дэймон утратил ту толику сострадания, которая в нем оставалась, – пояснил он. – Люди, их проблемы… его больше ничего не волнует. Ему все безразлично. – Запустив руку в свои черные волосы, Кай сжал кулак. – Уилл пытается справиться при помощи алкоголя и других вещей, а я… А я никого не хочу видеть, кроме парней. Даже своих родных. Они не понимают…

– Чего не понимают?

Его грудь содрогнулась от горького смеха.

– Если бы я знал, Рика. Я просто не могу никого пустить в свою душу. Я три года не прикасался к женщине.

Три года? Но он вышел на свободу несколько месяцев назад. Кай ни с кем не был все это время?

– Майкл платил надзирателям, чтобы максимально обеспечить нам безопасность, но ему было не под силу оградить нас от всего. Он мог только наблюдать, как усугублялось состояние Уилла, я тоже все больше и больше замыкался в себе. Майкл был беспомощен, не мог ничего сделать, и чувствовал вину. Вину за то, что спровоцировал тебя. Вину за то, что остался на свободе. – Кай глубоко вздохнул, после чего заговорил снова: – Он придумал план. Чтобы подстегнуть нас, подпитать нашу ярость. Чтобы мы продолжали бороться. Мы опомниться не успели, как этот план поглотил нас, и каждую секунду, проведенную там, мы думали только о мести. – Подняв глаза, Кай встретился со мной взглядом. – Я очень сожалею об этом.

Медленно выдохнув, я увидела в его глазах искренность. Я знаю.

Он протянул руку и невесомо провел пальцами по моей щеке, отодвинув прядь волос.

– У меня не получалось ни с кем поговорить откровенно, – признался Кай. – Почему я смог открыться тому человеку, которого еще утром ненавидел?

Я не удержалась. Слабо улыбнувшись, поймала его ру– ку, касавшуюся моей щеки, и сжала ее обеими ладонями.