Россия, которой не было. Гвардейское столетие - Александр Бушков

Едва только его [Димитрия] убили, или едва успел распространиться о том слух, как Михаил Молчанов, который был его тайным пособником во всех жестокостях и распутствах, бежал в Польшу, и [после его бегства] пропали скипетр и корона, и не сомневались, что он взял их с собою.

Также и другой его ближайший советник, Григорий Микулин (Micolin), ускакал на царевой лошади и намеревался пробраться в Польшу, но его настигли в Вяземах (Veesum), в шести милях от Москвы; также в начале волнения несколько польских слуг ускакали на лошадях своих господ, с одними только саблями в руках, и, не зная дороги, блуждали по полю, и были настигнуты отрядом дворян, которые дружно напали на них и большую часть положили на месте, ибо у дворян были пистолеты и они перестреляли всех [поляков], однако и дворян, хотя они и были в большем числе, полегло убитыми одиннадцать человек.

Мы, равно как и английские купцы, пребывали в немалом страхе, ибо царские доктора также были ограблены, однако бог по милости своей сохранил нас, и мы были [от того] избавлены.

Однажды, когда волнение утихло, я вышел из дому, чтобы посмотреть на мертвые тела, над которыми некоторые еще продолжали испытывать свои сабли, и два трупа, Димитрия и его друга Басманова, также лежали там на столе в течение трех дней; кругом стояло множество народа и глумилось [над ними], но некоторые, видя непостоянство всего земного, искренно плакали. И я внимательно осмотрел его и поистине не мог приметить ничего иного, как только то, что это был царь, коего я неоднократно видел, и что они умертвили того, кто в течение года управлял государством, хотя во время этих новых войн хотят уверить, что истинный Димитрий опять не был убит, а [умертвили] другого на его месте.

Я сосчитал его раны, их было двадцать одна, и сверх того череп его был рассечен, так что оттуда вывалились мозги, и на третий день его бросили в яму, а Басманова похоронил его брат, получивший [на то] разрешение от правительства (van den hove).

Мы уже довольно говорили, какая натура была у этого царя, но многие уверяют, что то был сам дьявол, впоследствии явившийся в том же самом лице, под тем же именем и причинивший в десять раз больше бед, чем прежде, и чудо ли, что все это произведено именем Димитрия? О, здесь видна справедливость божия, многообразно и чудесно карающая народы и города, о чем знаменитый поэт Гомер прекрасно сказал:

Aspicit deus res mortalium ас punit peccatores.Noil probant nefanda opera dii beati.Sed amant justitiam ac justa facta hominuin.

(Бог взирает на дела смертных и карает грешников.Святые боги отвергают дело разрушения,они любят справедливость и праведные дела людей.)

Когда тело [Димитрия] убрали, в ту самую ночь в окрестностях Москвы содеялось великое чудо, ибо все плоды, как злаки, так и деревья, посохли, словно были опалены огнем, да и так [было] на двадцать миль вокруг Москвы, да и вершины и ветви сосен, которые все время, и зимой и летом, бывают зелеными, повысохли так, что жалостно было глядеть. Того ради московиты говорили, что он [Димитрий] и мертв, но душа его с помощью дьявола творит чары, поэтому почли за лучшее сжечь его тело, и, отыскав, взяли его, а также крепость, которую он повелел зимой выставить для потехи на лед и которую прозвали чудищем ада, и отвезли за Москву на речку Котел (rivierken Katiol), и там сожгли, и прах развеяли по ветру, и полагали, что, совершив все это, будут жить без страха и заботы; и бояре из своей среды избрали в цари Шуйского; и вывели его на большую площадь, и велели созвать весь народ, объявив, что они избрали из своей среды в цари Василия Ивановича Шуйского, и не могли найти между собой лучшего и более достойного, который много раз подвергал жизнь свою опасности ради общего блага и преуспеяния отечества, и вопрошали народ, доволен ли он таким [выбором царя], ибо Москва не может и не должна долго оставаться без царя, на что народ [ответил] громкими криками, что доволен и что никто, кроме него [Шуйского], того не достоин.

Итак, они сделались его подданными и пали ниц перед ним, желая участия царю и великому князю Василию Ивановичу всея Руси, и бояре отвели его наверх [в Кремль] в церковь, где совершили благодарственное молебствие за свое спасение.

Затем во всей стране наступил жестокий мороз, который также погубил большую часть плодов, так что они и не знали, что сказать, ибо он [Димитрий] уже был сожжен; и они глядели друг на друга, не ведая, по какой причине это случилось.

И царя Василия Ивановича венчали по их обычаю, подобно тому как венчают царей московских, и перед ним также бросали золото.

30 мая снова созвали весь народ на большую площадь, куда вышла большая часть бояр, прочитавших статьи, в коих было изложено, по какой причине убили венчанного царя, и [эти статьи] были следующие.

Во-первых, его [Димитрия] обвиняли в том, что он не был прирожденным государем и сыном блаженной памяти царя Ивана Васильевича, а был чародей и вор (scelm), действовавший по наущению дьявола, звали его Григорием Отрепьевым, и он был родом из Галича (Galettz), и отец и мать его, бедные люди, были еще живы, и их отыскали, и они сами признались, что то был их сын, и сказали, что когда он овладел землею [Московией], то послал в Галич, и повелел схватить всех своих родственников, и заточить в темницу, и крепко стеречь, чтобы ничто не открылось, и было их добрых шестьдесят душ. Также сказали они, что, утвердившись на престоле, он [Димитрий] подкупил одного плута (boef), чтобы он выдавал себя за Григория Отрепьева и, прикинувшись юродивым, ходил в монашеском клобуке; и по убиении Димитрия этот монах повинился в том, что был им к тому подкуплен, и он был в одном из московских монастырей и поведал обо всех обстоятельствах, изложенных мною в рассказе о первом его [Димитрия] появлении, как он бежал с некоторыми бумагами и списками (scriften en copyen) в Польшу, выдавая себя за Димитрия.

Теперь некоторые говорят, что то был сам дьявол; но другие уверяют, что он поляк и послан в Московию происками иезуитов, и [он] научился языку и шатался повсюду, как бродяга и нищий, разведав обо всех делах [Московской] земли и также ознакомившись с ее историей и происшедшими там событиями, и со всеми [этими] сведениями воротился в Польшу, и впоследствии иезуиты вместе с своими приспешниками и с самим папой совещались о том, как им вступить в игру, как о том рассказано, что весьма возможно и многие считают достоверным.

Во-вторых, его [Димитрия] обвиняли в том, что он был чародей и водился с дьяволом, что подтверждал также его учитель, поляк, говоривший, что он [Димитрий] был весьма привержен к таким [чернокнижным] искусствам, и многое другое, и московиты доказывали это многими предметами, как-то чудищем ада, сделанным по его повелению, и многими другими подобными баснями.

В-третьих, его [Димитрия] обвиняли в том, что он был еретик, ибо не чтил праздников и не соблюдал постов, а также не ходил в церковь.

В-четвертых, показывали народу письма от папы, полученные во время его [Димитрия] царствования с напоминанием, что наступает время преобразования страны и надобно начать с повеления строить школы, чтобы обучать детей так, как это делают в Польше, и ему надлежит приступить к очищению церкви от всех греческих алтарей и икон и освятить римско-католическими иконами с помощью людей, присланных для того [папою], и многие другие подобные бредни.

В-пятых, они [бояре] предъявили договор, который он [Димитрий] заключил в Польше с воеводою Сандомирским, [обещав] ему отдать княжество Псковское с уездом (en alle toebehoorten), а также и Новгород, а сыну его, брату царицы, всю землю Сибирь (Sibiria)[57], а также Самоедскую (Samojeda) и соседние земли; также обещал некоторым княжество Смоленское, но прежде надлежало перебить всех здешних [московских] бояр, как о том было сказано, и повсюду поставить правителями польских вельмож и иезуитов.

В-шестых, жаловались на то, что он [Димитрий] не уважал их (московитов), ибо поляки поносили и ругали их, и они [московиты] не могли сыскать правосудия, но их еще пуще того награждали побоями и, наложив опалу, ссылали, чтобы погубить.

В-седьмых, жаловались на его [Димитрия] чрезмерные траты и издержки, [которые он производил], не справляясь о том, сколько может снести страна, также [повелел] сделать для себя трон, больше, чем был при прежних царях московских, и повелел носить перед собою скипетр, державу, корону, а также большой меч; давал алебардщикам, трабантам и капитанам жалованье, так же как боярам, не помышляя о том, что скоро придет [ему] конец.

В-восьмых, [Димитрия] обвиняли в том, что он был невоздержан и похотлив, а также и легкомыслен, как никто на свете, не почитал святых инокинь и множество их обесчестил по монастырям, оскверняя таким образом святыню; сверх того впал в содомию; также справлял свою свадьбу в день святого Николая, коего они чтят второй раз по весне, и такой проступок считается у них [московитов] великим грехом, ибо Николая они ставят почти наравне с Христом, да и чтут его в десять раз более.