Восемь артефактов для некромантки - Екатерина Дереча

– Что ты задумала на этот раз? – поинтересовался Нэйтон, нахмурив брови. – Ты переживала за Ревуна и Арика, но даже не обратила на них внимания.

– Дорогой, временами ты похож на занудливого старика, что ищет предлог для того, чтобы отчитать нерадивую адептку, – девушка проводила взглядом Вирага, поманила пальцем Арика и почесала Ревуна за ушами. – Я почувствовала приближение своих созданий ещё до того, как они прошли через ворота.

– Я переживал за тебя, – проворчал Нэйтон, с ревностью глядя на то, как супруга зарывается пальцами в шерсть на загривке зомби. – Думал, ты уйдёшь за грань.

– Ну уж нет! У меня большие планы на будущее, – воскликнула Эйлис, щёлкнув Ревуна по носу и резко развернувшись к мужу. – Настойки, микстуры, редчайшие сложные яды. Моя лаборатория ждёт дожидается, когда я вернусь.

– А как же я? Ради меня ты не хотела вернуться? – уточнил мужчина, дёрнув щекой и сузив глаза. – Неужели твои эксперименты тебе дороже меня?

– Нэйтон, я никак не могу разгадать твой характер. Пожалуй, это единственная загадка, которую я так и не смогла решить, – задумчиво произнесла некромантка, глядя на мужа со смесью ожидания и какой-то затаённой грусти. – Какой ты? Настоящий ты. О чём мечтаешь, о чём жалеешь, к чему стремишься?

– Ну хорошо… я признаюсь. На самом деле, я обычный человек со своими слабостями, – Нэйтон шагнул к супруге, обхватил ладонями её плечи и посмотрел в глаза – смело, с вызовом и некоторым напряжением. – Иногда хочу подурачиться, иногда становлюсь занудливым стариком. При этом я вполне сносно управляюсь с неопытными адептками и в совершенстве владею искусством убивать.

– Твоё умение скоро пригодится, – хмыкнула Эйлис, принимая признание и улыбаясь краешком губ. – Пока я была в заточении, многое узнала, но сейчас не время. Скоро в Голлагэр переместятся сотни тёмных магов, – она повернулась к Теням. – Приведите их ко мне.

Когда-то некроманты повелевали полчищами нежити, поднимали многотысячные армии и плели судьбы мира, но всё это в прошлом. Некроманты давно проиграли эту войну, в которой не было победителей. Одиночки, безумные экспериментаторы и отшельники – тёмные маги изначально не были способны сплотиться, собраться вместе и ответить тем, кто решил, что некромантам не место среди стихийных магов. Эйлис помнила свой разговор с Алистэром Индриасом, помнила, как наивно клялась в том, что изменит мир. Тогда девушка верила, что сумеет вернуть серебряную магию, верила, что не станет прятаться в Голлагэре и смотреть, как мир за его стенами превращается в безликое ничто.

– Эйлис? – обратился к неё супруг, сильнее сжимая пальцы на плече. Судя по всему, он уже пытался привлечь её внимание, но девушка не заметила этого. – Дорогая, что происходит?

– Грядёт война, Нэйтон. Бэртли не остановится на убийстве короля, не успокоится, пока не уничтожит всех, в ком есть хоть капля тёмной крови, – Эйлис зажмурилась и потёрла виски, больше всего желая сейчас оказаться в своей комнате и отоспаться как следует. – Фергал Уинсин Гайбарр давно погряз в своей мести и стремлении к власти, Но Бэртли Куан пошёл дальше, – она погладила мужа по руке. – Ты знал, что он мечтает о мире, в котором не будет магии?

– Бэртли всегда был присущ максимализм во всём, будь то верность короне или оппозиция королю. Знаешь, он ведь когда-то был другим, – пробормотал Нэйтон нехотя, словно воспоминания причиняют ему боль. – Мальчишка из обедневшего дворянского рода. Он не скатился в наёмники только благодаря милости отца, взявшего опеку над подающим надежды магом воздуха. Мы выросли вместе, я считал его братом. Пусть не по крови, но по взгляду на жизнь и схожие принципы.

– И ты не заметил, когда он изменился? – Эйлис успокаивающе похлопала по предплечью мужа. – Разве было не очевидно, что Бэртли питает ненависть к некромантам?

– Он всегда относился к тёмным магам с толикой снисхождения, но мне казалось, это касается только отдельных личностей, – Нэйтон сомкнул веки, сожалея о том, что упустил момент, когда его друг стал врагом. – Ни разу я не чувствовал в нём страстной убеждённости или общей ненависти.

– И тем не менее, он ненавидел тебя, Нэйтон. Ненавидел так сильно, что был готов на всё, лишь бы стереть твой род с лица земли, – жёстко оборвала девушка сентиментальный приступ раскаяния и покаяния. – А после он мечтал уничтожить всех магов. Всех. От воздушников до огневиков.

– Расскажешь мне о серебряных магах? – перевёл тему Нэйтон, тряхнув головой и отгоняя мрачные мысли. – Ты ведь что-то узнала, верно?

– Сначала я изучу дневники Индриаса и Рыцарей, – она сжала губы, не желая отвечать на вопрос.

– Повелительница, я привёл его, – тихо позвал некромантку вернувшийся Вираг Дэйбих.

– Мюргис, вижу тебе уже лучше, – Эйлис крутанулась на пятках, отворачиваясь от мужа и разглядывая помолодевшего мужчину, в котором сейчас легко угадывались черты его брата. – Ты готов приступить к работе? Нужно изготовить новый символ власти. Скипетр и трон с вкраплениями бихоровой руды.

– Значится, хочешь стать королевой, Поцелованная? – спросил сэр Мюргис, подмигнув и сощурив левый глаз.

– Нет, я никогда не стремилась к власти, – отмахнулась от него девушка, не желая объяснять очевидного, но в последний момент передумала. – Даже герцогская корона для меня в тягость. Я посажу на трон сына Фергала – Уолтер Гайбарр станет императором.

– Мальчишку на трон? – ахнул Мюргис и почесал макушку, на которой вместо редких клочков волос сейчас торчали рыжеватые вихры, отросшие за время нахождения в Голлагэре.

– С грамотными советниками он научится править как должно, а у меня нет времени на придворные игры, – Эйлис упрямо выставила подбородок и раздула ноздри. Меньше всего ей хотелось сейчас стоять посреди каменного зала в башне замка Индриаса – её манили дневники Рыцарей, собственные эксперименты и заслуженный отдых, но отчего-то все ждали именно от неё указаний и инструкций. – Уолтер некромант, наставников и учителей мы ему предоставим. Пусть исправляет содеянное его предками.

– Сестрица ваша, стало быть, на трон взойдёт, – часто закивал головой Мюргис, щурясь по-стариковски и хлопая себя по тощей груди. – Вижу, вижу. Клятвы и печати стёрты на тебе, Поцелованная, а вот мальчишка-то уже магическую клятву дал.