Давным давно - Марина Леванова

Вторыми были его родители — бабушка и дедушка Джим.

Когда отряд прибыл в замок, родители вышли их встречать. Илиодор никогда не забудет смущённого выражения на лице отца и трогательного — матери. В первый момент они растерялись и удивлённо разглядывали маленькую девчушку, вцепившуюся в руку Илиодора, и не решались подойти познакомиться. Покорение сердец началось со следующего завтрака, когда на подносе перед Джим выставили свежевыпеченную сдобу. Она нахвалила творение кухарки и уплетала за обе щёки, два раза просила добавки молока. Матушка с умилением выслушивала её восторженные отзывы и сообщила, что это должно выпекаться немного иначе, и назавтра пообещала лично испечь для неё булочки. На следующий завтрак перед Джим уже выставили творение бабушки и поставили целую кринку с молоком, девушка ещё больше нахваливала булочки, а когда встала из-за стола и отправилась к себе в комнату, проходя мимо, смущённо чмокнула её в щёку. На такую сцену нежности дед тут же неодобрительно нахмурил брови, но только до тех пор, пока Джим не добралась до него и не проделала тоже самое.

Да, с тех пор так и повелось. Рано утром Джим спешила на кухню, где вместе с бабушкой занималась выпечкой домашней сдобы. И вовсе не беда, что булки у Джим выходили неказистыми и сплюснутыми, зато от всей души.

Дед, чтобы привлечь к себе немного её внимания, тоже придумал занятие — стрельбу из лука. И тоже не беда, что, когда Джим отправлялась вместе с дедом на очередную тренировку, прислуга боялась казать нос на улицу, по причине того, что стрелы летели куда угодно, только не в цель.

Одно только огорчало родителей: Джим наотрез отказалась от своего настоящего имени. Скромно потупив глаза, она сказала: «Простите, но я не знаю имени Эвелин. Позвольте остаться Джим». Бабушка тихо плакала, дед хмурился, а Илиодор принял решение съездить к своим поверенным и просто вписать в её документы ещё одно имя. Одним из вечеров, когда они все вместе собрались тесным семейным кружком, Илиодор поведал Джим всё, что знал про её родителей. Единственное, что он не смог рассказать: что Джим была украдена по приказу деда (отца её матери), а также что дед отрёкся от своей дочери, а потом и от внучки. Он просто не смог. Видел её глаза полные невыплаканных слёз и слышал шёпот: «Значит, меня мама с папой любили». Они долго в тот вечер разговаривали, но в основном вспоминали Исидора. Когда подошло время идти ложиться спать, Джим сообщила, что однажды она непременно узнает, почему погибли её родители, и обязательно накажет виновных.

С того момента, как они приехали в замок, прошло немного времени, и у Джим появились две навязчивые идеи: первая — научиться стрелять из лука, вторая — ездить на «страшных» животных. И следующим, кого Джим покорила, стал «конюх» и сторож в одном лице на огромной конюшне. Илиодор помнил, в каком он прибывал шоке, когда застал племянницу, работающую на конюшне бок о бок со сторожем, с которым никто раньше не мог сладить. Но племянница каким-то образом нашла путь и к его очерствевшему сердцу. По незнанию Джим всё старалась накормить бедных животных морковкой, на что те скалили клыки и недовольно били копытом. Вот тогда, видно, и состоялся первый контакт. Мужчина больше не мог выносить такого издевательства над бедными животными и заговорил первым. После этого на кухню она заявлялась исключительно за кусками свежего мяса… и морковкой, но только уже для себя.

Следующим стал Изар. Илиодор так и не смог понять, почему скромный и даже излишне застенчивый юноша стал вдруг задирать его племянницу, и началось это с первого дня их знакомства. Но всё прекратилось одним днём. Когда Джим поколотила его… длинной палкой. «Шестом, как она назвала его, а для всех свидетелей той сцены — дрючком». Никто сейчас не вспомнил бы, с чего всё началось, но когда вся челядь бросилась во двор, туда же следом проследовал он с родителями.

Во дворе шёл поединок. Признаться, в тот день не только Илиодор был поражён мастерством девушки. Джим с лёгкостью уходила от мощных атак Изара, легонько тыкала его в незащищённые места и от всей души хлопала по… мягким местам, при этом постоянно поминала какого-то Диирде'Грамма. В довершении юноша рассвирепел до такой степени, что обратился в громадного волка прямо на её глазах, на что племянница выдала скептическое «Фи, видели и покруче» и метнулась от него наутёк со двора. Старкад, Илиодор и множество других свидетелей бросились следом. На огромной поляне Джим виртуозно уворачивалась от нападений Изара, меняла направление, делала обманное движение в сторону, резко останавливалась, снова начинала двигаться, а в какой-то момент произошло что-то странное. Все увидели, как девушка исчезла с одной стороны и вынырнула с другой, со словами «И тебя поймала» схватила Изара за шею и в обнимку с ним кубарем покатилась с пригорка.

Когда зрители добежали, то их глазам предстало необычное зрелище: огромный волк передними лапами подмял под себя Джим и самозабвенно вылизывал ей лицо. Девушка жалобно просила не слюнявить её и клятвенно заверяла, что больше никогда не будет его воспитывать диирдеграмовским методом. Старкад тихонько посмеивался — знай, мол, наших. Илиодор едва сдерживал смех — всё же племянница «оттаскала за усы» Изара. А дед требовал немедленно прекратить прилюдное облизывание.

«Хорошо хоть матушка тогда не видела этого безобразия».

Илиодор вышел в пустой коридор и прислушался к тому, что происходит этажом выше. Джим сразу отказалась занять спальню своего отца, находящуюся прямо напротив дверей Илиодора, и выбрала угловую комнату на верхнем этаже. Сегодня было подозрительно тихо во всём замке. Мужчина заволновался и сбежал по ступеням вниз, направляясь в главную залу, где они обычно трапезничали. По дороге наткнулся на слугу, который настолько был чем-то озабочен и куда-то спешил, что даже не заметил его.

— Риам, — требовательно окрикнул его Илиодор, потому что, не сделай он этого, юноша выскочил бы на улицу, а так он остановился и удивлённо посмотрел в его сторону, — что происходит? Где все?

— Так это, — юноша задумчиво почесал затылок, — все там.

— Где — там?

Вокруг не сновала привычно прислуга, было тихо как внутри замка, так и снаружи, во дворе. Илодор раздражался.

— На дальнем лугу, — испуганно ответил Риам. Открыл дверь и с надеждой в голосе спросил: — А можно я тоже пойду?

— Ладно. Только скажи, где мой отец? — спросил Илиодор, направляясь к двери.

— Так это, — юноша неуверенно наблюдал за его приближением, — тоже на дальнем лугу, — и быстро выскользнул за дверь.

«Надо срочно что-то делать с этим безобразием».