Темнее дня - Чарлз Шеффилд

— Этому есть простое объяснение. — В голосе Совы особого недоумения не звучало. — Либо существовала проблема с моделью в ваших ранних прогонах, либо она существует сейчас.

— Вы не понимаете. Эта та же самая модель. Я просто загрузил копию, прежде чем покинуть Ганимед. Должно быть, дело в вашем компьютере. Он недостаточно мощный, чтобы прогонять мою модель.

— Никоим образом. — Все признаки скуки у Совы мигом исчезли. — Возможности Цитадели выше, чем у всех ганимедских мощностей.

— Вы сказали, что когда вы работаете в этом режиме, у вас нет доступа к Неводу.

— Это верно, но не имеет отношения к делу. Если вас беспокоит простая скорость компьютерной обработки, то компьютеры в Цитадели должны быть более чем адекватны. А в плане других элементов компьютерной обработки вы полагались на Невод?

— Конечно, полагался. Но я не вижу, как это могло изменить результаты прогона. Вы предполагаете, что сам Невод может дестабилизировать результаты моей предсказательной модели?

— На первый взгляд я согласен, что данное утверждение представляется абсурдным. Но что мы в действительности знаем о Неводе и о том, как он работает? Вы уже достаточно далеко прогнали вашу модель?

— Достаточно, чтобы вконец меня смутить.

— Тогда с вашего разрешения я проверю внешнюю ситуацию. — Сова тронул с полдесятка клавиш на пульте. — Гм. Внешние сигналы остаются недоступными. Все, однако, не так скверно… я должен подумать…

Сова закрыл глаза и обратился в обсидиановую статую. Алекс глазел на его громадную тушу, неподвижно застывшую в мягком кресле, и не решался вмешаться. У него тоже было, чем занять свою голову. Алекс снова перевел внимание на дисплей. Тот продвинулся еще на двадцать лет вперед. Все параметры по-прежнему имели разумные значения. Согласно его модели, через сто лет от настоящего момента человечество продолжало прекрасно развиваться.

Невод как значимый фактор? Это поднимало целый ряд новых вопросов. Невод имел доступ ко всем банкам данных в Солнечной системе. Он мог использовать и использовал любую информацию, которую запрашивала модель. Однако на уровне совершенства и сложности предсказательной модели не существовало никакого способа, посредством которого любой человек мог надеяться отследить всю совокупность используемых данных — даже для одного дня предсказания, не говоря уж о столетии.

Так с чем же все это оставляло Алекса? Он уже капитально подставился, заверяя всех от Кейт до Магрит Кнудсен, что с Неводом его предсказательная модель дает верные результаты. Все, что ему требовалось — это адекватные компьютерные возможности. Но здесь имелось встроенное допущение: единственное, что Неводу при этом предполагалось делать, это проводить компьютерную обработку. Однако, поскольку у Невода была власть привлекать те наборы данных со всей Солнечной системы, которые сам компьютер находил уместными для обработки, то точное воспроизведение результатов нельзя было гарантировать. Какими данными мог располагать Невод, чтобы утверждать, что будущее Солнечной системы без присутствия там инопланетян является нестабильным и обреченным на вымирание человечества, тогда как будущее, содержащее присутствие инопланетян, является стабильным? И почему компьютер Цитадели, с инопланетянами или без, предсказывал будущее, лишенное всякого фатального коллапса?

Алекс был способен на столь же глубокую интроспекцию, что и Сова. Когда от коммуникационного терминала донесся глухой гудок, оба его проигнорировали.

Гудок раздавался снова и снова. Наконец поверх стандартного сигнала вызова прозвучал разгневанный голос:

— Привет, Пандора. Станция безопасности Атласа с вами говорит. Вы принимаете наш звонок?

А затем более слабым тоном, подальше от микрофона:

— По-моему, они там все дрыхнут или вырубились. Интересно, знают они вообще о том, что их глушили?

Сова нахмурился, открыл глаза и ответил:

— Мы не спим и находимся в ясном сознании. Последнее состояние, судя по всему, существует за пределами вашего опыта.

— А, это опять вы. Вообще-то вы бы лучше нас поблагодарили. Мы арестовали того придурка вместе с его кораблем, который ваши линии связи блокировал.

— У вас есть идентификация и мотив?

— Еще нет. Он ведет себя как герой народного эпоса и не говорит ни слова, а у нас еще нет возврата на предмет идентификации его корабля. Впрочем, регистрация у него ганимедская. Есть на Ганимеде кто-то, кто вас не любит?

— Масса народа.

— Какой приятный сюрприз. Можете вы себе представить, кто бы это мог быть?

Сова пристально глянул на Алекса.

— Нет.

— Если захотите выдвинуть обвинение, дайте нам знать. Мы взяли этого приятеля на буксир и уже ведем его, куда следует. Как только вы решите выйти из глубоких раздумий, вас тут целый поток сообщений ожидает. О ревуар, мой неблагодарный друг.

— Гудбай.

— Похоже, он вас хорошо знает, — сказал Алекс и тут же понял, что это может быть не самым дипломатичным замечанием.

Сова пожал плечами.

— Это не первый мой контакт с воинственными людьми, которые называют себя силами безопасности Атласа. Такое ощущение, что их главная цель в жизни — защищать меня и Совиную Пещеру от физического нападения, причем предпочтительно путем размахивания кулаками и всевозможной стрельбы. Я не раз указывал им, что данный объект гораздо безопаснее их собственной базы на Атласе. Внешне они достаточно разумны, однако этого факта почему-то уяснить неспособны. Впрочем, это несущественно. Давайте лучше посмотрим, что мы пропустили за последние несколько часов. — Он коснулся пульта и изучил список входящих сообщений. — Я так чувствую, все они могут подождать — за исключением вот этого пункта.

Еще один тычок по пульту. На небольшом экранчике появились три коротких предложения. «Место встречи: Ганимед, уровень 147, сектор 291. Индивидуальные рабочие места оборудованы. Начальная дата в зависимости от графика Филипа Бестона».

Сова вздохнул.

— Так я и думал. Возникает необходимость на какое-то время покинуть Совиную Пещеру.

— И отправиться на Ганимед? Это сообщение от группы Сети Головоломок?

— Да, от нее. И почти наверняка его послал Аттобой. На нем фирменный знак его лаконичности. Я после его расшифрую.

— Но оно кажется вполне прозрачным.

— Это сообщение не было бы от Аттобоя, если бы в нем не содержалось какой-то скрытой информации внутри ясного текста.

— Можете вы сказать, когда начнется ваша встреча?

— Думаю, нет. Его последнее предложение я принимаю за номинал.

— Сможем мы встретиться снова, когда вы прибудете на Ганимед?