Золотой ключик для Насти - Анна Гаврилова

      — Рогор, мне жаль, но служить твоему королю не стану. Я уже говорила: наше оружие несёт в себе слишком много зла. И магам не дамся, ни за какие коврижки. Может, есть третий вариант?

      Я спросила просто так, и ответ Рогора стал настоящим откровением:

      — Есть. Но он зыбкий. Очень зыбкий.

      Я выжидательно уставилась на горанца. Какой ещё сюрприз преподнесёт этот мир?

      Рогор не торопился удовлетворять моё любопытство. Отводил глаза, дышал часто и порывисто, будто ответ на вопрос сродни поднятию штанги, к которому нужно быть готовым не только физически, но и морально.

      Наконец, он отставил опустевший бокал и, глядя в глаза, произнёс:

      — Настя, я предлагаю тебе сердце.

      Мне удалось прикусить язык прежде, чем с него сорвалась очередная глупость.

      — Я люблю тебя, Настя. И буду счастлив, если ты согласишься разделить свою жизнь со мной. Я сделаю всё, даже невозможное, чтобы ты никогда не пожалела об этом решении.

      Чёрт! Мне впервые в жизни сказали такие слова, а я — глупая девчонка — не удержалась и ляпнула:

      — Но что от этого изменится? Неужели магов, которые плюют на целое государство, остановит… любовь? — чуть не сказала «какая-то».

      Прежде чем ответить, горанец смерил меня очень долгим, очень внимательным взглядом.

      — Много лет назад, один очень талантливый маг, влюбился в девушку. Но магам нельзя… любить. Он очень страдал, смотрел на неё издалека, мечтал о единственном поцелуе. Однажды не выдержал и явился к возлюбленной с признаньем. Девушка не прогнала, потому что и сама влюбилась в него. Они были счастливы один день. Потом маг осознал, что натворил, раскаялся и признался старейшинам.

      — Его убили?

      — Нет. Его простили. Ведь маг был очень талантлив и силы потерял совсем немного. Наказанье понесла его возлюбленная. И когда он узнал о случившемся… создал великое проклятье: всякий маг, посмевший разлучить влюблённых, обратится в пепел.

      Уже третий раз мне рассказывают историю про древнего мага. И если поначалу я слушала внимательно и кивала, то теперь сильно сомневаюсь — а был ли мальчик?

      — Это заклинание работает?

      — Не знаю. Мне эту историю несколько лет назад Санаминэль рассказал, он врать не станет.

      — Санаминэль врать не станет… — вслух повторила я.

      Чёрт, а ведь мне говорили, что маги — подлые и лживые! Так чему теперь верить?

      — Знаешь, Рогор… Наши миры очень похожи. Не внешне, по сути. И здесь, и там каждый выгрызает себе местечко потеплее. Предаёт и убивает, если нужно. Даже предложение, как ни странно, и там и здесь звучит одинаково. Правда, у нас говорят «руку и сердце»…

      Рогор замер, застыл, будто увидел ядовитую змею. Я озадаченно приподняла бровь — раньше за мной таких мимических привычек не водилось, у него научилась. Интересно, чему ещё научит горанец, если мы всё-таки будем вместе?

      — Сердце, — хрипло произнёс черноглазый. — Только сердце.

      Невольно насторожилась, а через мгновенье поняла всё. Не знаю откуда взялись силы и склонность к мазохизму, но я всё-таки попросила:

      — Скажи. Я хочу услышать.

      Горанец не отвёл взгляда, и голос его не дрогнул:

      — Я не могу жениться на тебе, Настя. В нашем мире благочестие женщины значит слишком много, а в твоё благочестие не верит никто. Ты провела несколько дней наедине с Косарем, ты прилюдно обнималась с ним. Весть о твоей беременности давно расползлась по войску, и даже правда не спасёт твою репутацию. Я один знаю, что ты чиста, поэтому готов разделить с тобой жизнь и позор. Но женой ты никогда не станешь, это невозможно. Не с твоей репутацией.

      — Позор?

      — Да. Распутство женщины — позорно.

      — А иметь любовницу, по вашим представлениям, нормально?

      — Я принадлежу к высшей аристократии Горанга, я — правая рука короля. Мне можно. — Он всё-таки отвернулся. — Но и тот, кто берёт в официальные любовницы нечистую, рискует всем. Таким не подают руки даже простолюдины. Но я готов. Ради тебя я готов вытерпеть эти унижения.

      С ума сойти! Какой ты, оказывается, добрый.

      Теперь мне пришлось набрать в грудь побольше воздуха и отвернуться. Да, со стеной говорить на порядок проще.

      — Рогор, а если бы ты не знал, что я чиста, как бы поступил?

      Горанец брезгливо фыркнул. Ответ ясен, но я настояла. Хочу услышать, а то намёки — штука скользкая. Один раз домыслишь, потом всю жизнь сомневаться будешь.

      — Если бы я не знал, что ты девица, мы бы сейчас не разговаривали.

      — А как же любовь?

      — Что любовь? — отозвался главнокомандующий.

      — Если человек любит по-настоящему, он готов принять другого со всеми недостатками, сразиться с целым миром, — я запнулась, голос упал.

      Нет. Рогор не из таких. Он бесстрашен, но объявить войну самому себе, своим принципам, не сможет. Никогда. И просить его об этом подло.

      — Настя, если ты согласишься быть моей, я никогда не женюсь. Ты будешь единственной. Я огражу от косых взглядов и сплетен.

      — Запрёшь? — догадалась я.

      — Запру.

      Эх, ну что за жизнь? Перспективы — одна лучше другой. Даже не знаю что выбрать.

      — А четвёртого варианта случайно нет? — спросила шепотом, взглянуть на Рогора так и не решилась.

      Недолгую тишину нарушил протяжный звук рога, тут же послышался топот, кто-то забарабанил в дверь.

      — Армия Ремвида, — со злостью констатировал мой благодетель. Зарычал. — Почему так рано?!

      Он дёрнулся к двери, но тут же развернулся, ухватил за локоть и потащил вглубь спальни. Я не сопротивлялась. Я почти сроднилась с этой злосчастной кладовкой, и даже жесткая кровать уже не пугала.

      — Сиди здесь! — приказал горанец, будто у меня был выбор. И, конечно же, запер.

      Чёрт. Я уже ненавижу двери. Все до единой!

   Глава 25

      Но расслабиться я не успела. Не прошло и пяти минут, как злосчастная дверь распахнулась и на пороге возник Санаминэль. Статный маг, укутанный в белую мантию, глядел бесстрашно, с вызовом. Нашел перед кем выпендриваться, блин.