Злой волк - Неле Нойхаус

К микрофону на трибуне, сооруженной рядом со сценой на фоне великолепных, уже отцветающих рододендронов, подошла женщина и попросила всех присутствующих занять свои места. Гости послушно направились к рядам стульев, и Пия увидела Эмму и темноволосого мужчину с ребенком на руках, которые сидели во втором ряду. Пия раздумывала, стоит ли ей пройти вперед и поздороваться с ними. Нет, лучше не надо. Эмма наверняка предложила бы ей сесть рядом с ней, и тогда она не смогла бы незаметно исчезнуть.

Она нашла место в последнем ряду с левой стороны от прохода в середине и села. Детский хор открыл официальную часть праздника трогательным исполнением песни «Как прекрасно, что ты родился!». Примерно пятьдесят маленьких девочек и мальчиков в розовых и голубых футболках пели в полную грудь, вызывая на лицах гостей улыбки. Пия тоже поймала себя на том, что улыбается, но потом вдруг вспомнила о Лилли и этой странной угрозе и беспокойно заерзала на стуле. Ее подсознание уже давно пыталось ей что-то сказать, но она была так занята, что не чувствовала этой связи. Пение детей было вознаграждено громкими аплодисментами, и теперь они парами шли по проходу. И в этот момент Пия будто услышала внутри себя какой-то щелчок. Как вода, которая после сильной грозы несется через петлевидный лабиринт высохших ручьев, через ее мозг потекла информация, занимая свое место и неожиданно обретая смысл. Ее сердце сделало сальто. Розовая ткань в желудке «русалки»! Буквы, которые они расшифровали с помощью фотографий: S-O-N-I-D.

– Подождите, пожалуйста! – попросила она двух маленьких девочек и достала из сумки мобильный телефон. – Можно я вас сфотографирую?

Девочки заулыбались и кивнули. Пия сделала фото девочек спереди и сзади и тут же отправила снимки Каю, Кристиану и Боденштайну. SONnenkInDer e.V[38]. Черт возьми, вот оно! Именно это!

Грузовик остановился перед красным сигналом светофора.

– Спасибо, – сказал Килиан водителю, который специально из-за него сделал большой крюк. Вместо того чтобы на трассе А3 поехать дальше, прямо до аэропорта, он съехал в Нидернхаузене с автобана и, проехав через Фишбах и Келькхайм, направился в Бад-Зоден. Он утверждал, что у него есть время и он может так же спокойно поехать по А66 и через Франкфуртер-Кройц. Килиан был глубоко тронут этой неожиданной отзывчивостью. Люди, которых он, как ему казалось, знал в последние годы, от него отвернулись, предали его и мерзко бросили на произвол судьбы, но этот совершенно чужой человек, который по просьбе его спасителя взял его попутчиком в направлении Франкфурта, помог ему, не задавая при этом никаких вопросов.

– Не за что, – улыбнулся водитель, но потом его лицо стало серьезным. – Но ты сходи к врачу, приятель. Ты действительно скверно выглядишь.

– Обязательно, – заверил его Килиан. – Спасибо еще раз.

Он спустился вниз и закрыл дверь. Грузовик тронулся с места, включил сигнал поворота и влился в общий поток. Килиан глубоко вздохнул и огляделся, прежде чем перейти улицу. Прошло семь лет с тех пор, когда он в последний раз был в Бад-Зодене. Раньше он никогда не приезжал сюда без машины и недооценил дорогу от Аллеештрассе до Дахберга, которая все время шла в гору. У него пересохло в горле, каждый шаг причинял адские мучения. Только сейчас, когда уровень адреналина постепенно снизился, он ощутил последствия ударов, пинков и падения из машины. Они действительно выбили из него все, а он пел соловьем из страха за свою дочь. Но, несмотря на смертельный страх и боль, ему хватило присутствия духа, чтобы не выдать им, куда он в действительности отправил посылку с записями и протоколами его бесед с двумя мужчинами из Амстердама. Пусть они до посинения ждут почты у дома Ханны!

Ему потребовалось три четверти часа, чтобы добраться до дома на Ораниенштрассе. Он молча стоял на противоположной стороне улицы. Какой высокой стала живая изгородь из самшита! Лавровишня и рододендрон рядом с входной дверью тоже мощно разрослись. Чувство печали тронуло его сердце, и он спросил себя, как же ему удалось пережить все прошедшие годы. Он всегда был человеком, которому в жизни требовался порядок, определенные ритуалы, твердые точки опоры. Они все у него отобрали, у него не осталось ничего, кроме его собственной жизни, да и та теперь мало чего стоила. Он решительно перешел на другую сторону улицы, открыл ворота и, поднявшись вверх по ступеням, нажал звонок, рядом с которым стояло чужое имя. Бритта после молниеносного развода сразу нашла себе нового кормильца, это он узнал от Киары, которая всем сердцем ненавидела своего приемного отца. Какое чувство должен испытывать человек, который так просто заменил собою жизнь своего предшественника?

По ту сторону двери приближались шаги, Килиан внутренне приготовился. Перед ним стояла Бритта, он видел ее в первый раз с того дня, когда его забрала полиция. Она постарела. Постарела и подурнела. Новый муж не принес ей счастья.

Килиан разглядел в ее глазах испуг и ужас и быстро поставил ногу в дверную щель, прежде чем она успела захлопнуть дверь перед его носом.

– Где Киара? – спросил он.

– Уходи! – ответила она. – Ты знаешь, что не имеешь права видеть ее!

– Где она? – повторил он.

– Зачем тебе это знать?

– Она дома? Прошу тебя, Бритта, если ее нет, позвони ей и попроси немедленно идти домой!

– Что это значит? Какое тебе дело, где дети? И как ты вообще выглядишь?

Килиан не стал ничего объяснять. Его бывшая жена все равно ничего не поймет, она никогда этого не понимала. Для нее он был враг, и было бессмысленно ждать от нее понимания.

– Ты хочешь втянуть ее в свой отвратительный грязный мир? – прошипела Бритта, переполненная гневом. – Ты нам всем уже достаточно принес несчастья! Убирайся! И немедленно!

– Я хочу видеть Киару, – настаивал он.

– Нет! Убери ногу от двери, иначе я вызову полицию! – Ее голос был резким. Она испугалась, правда, не его, а скорее болтовни соседей. Ей и тогда это было важнее, чем любая правда.

– Я прошу тебя, сделай это. – Килиан убрал ногу. – Я останусь здесь. Даже если для этого потребуется целый день.

Она захлопнула дверь, и он сел на верхнюю ступень лестницы. Будет лучше, если полиция заберет его прямо здесь, чем если он опять пойдет пешком вниз. Полиция была единственным шансом защитить Киару.

Ей потребовалось не более трех минут, чтобы освободить руки от веревок. Этот тип не очень-то постарался. Майке потерла болевшие запястья. Тяжелая железная дверь подвала, где размещалось отопительное оборудование, поглощала любой шум, поэтому она не могла слышать, что происходило в доме, и понятия не имела, когда вернется этот тип. Крошечное окошко с решеткой позади горелки служило скорее вентиляционной шахтой, чем окном, и никак годилось для побега – даже для такой субтильной девушки, как она. Майке все еще пребывала в полном недоумении от трусливого поведения Вольфганга. Несмотря на то что она кричала и умоляла о помощи, он просто повернулся и ушел, когда этот бородач ее избивал! Сознание того, что она все эти годы в нем так ошибалась, вызывало в ней значительно большую боль, чем все те удары, которые нанес ей этот тип. Впервые с тех пор, как она его узнала, Майке увидела Вольфганга Матерна таким, какой он был на самом деле: не отзывчивый, всегда готовый защитить, практически игравший роль отца друг, которого она, страдая от одиночества, хотела в нем видеть, а слюнтяй, безвольный трус, в сорок с лишним лет все еще живущий у своего папы и не имеющий мужества ему противостоять. Какое невероятное разочарование!

Майке ощупала свое лицо. Кровь из носа больше не шла. Она огляделась в подвале, пытаясь найти какой-нибудь предмет, с помощью которого она могла бы держать бородача на расстоянии. Но, как назло, все помещение было тщательно убрано – заслуга Георга, второго мужа Ханны, который был непримиримым фанатиком порядка. Кроме отопительной системы здесь было лишь несколько полок на стене. Скрученная бельевая веревка, пакет с прищепками для белья, два пропыленных рулона голубых мусорных мешков, стопка старых футболок и трусов, которые Георг использовал для чистки обуви и полировки автомобиля. Ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия… Черт подери!

Мысль об отчиме номер два все же напомнила Майке об электрошокере. Ощупав свой задний карман, она возликовала. Да, конечно! Он действительно здесь, в ее джинсах! В пылу борьбы приятель Вольфганга забыл обыскать ее, чтобы проверить, нет ли у нее оружия. Вероятно, он тоже на это не рассчитывал. Твердо решив без боя не сдаваться, Майке заняла позицию возле двери. Он вернется, чтобы ее убить, эта угроза была недвусмысленной.

Ей не пришлось долго ждать. Через несколько минут в замке со скрежетом повернулся ключ, и дверь распахнулась. Майке, как хищница, прыгнула на мужчину, воспользовавшись эффектом неожиданности, и прижала электрошокер к его груди. 500 000 вольт пронизали его тело, сбили его с ног и отбросили к стене. Он упал как подкошенный, ошеломленно уставившись на Майке. Она не имела представления, сколько может продлиться это состояние оцепенения, поэтому не стала медлить. Просто так оставить его лежать здесь – это было бы чересчур гуманно, он должен страдать по-настоящему. Майке убрала электрошокер, затем достала с полки бельевую веревку. Было непросто связать расслабленное тело нейлоновой веревкой. Парень весил, наверное, целую тонну, но Майке была решительно настроена отомстить ему и мобилизовала все свои силы, о которых даже не подозревала. С трудом переводя дыхание, она катала по полу обездвиженного мужчину, пока не перевязала его, словно посылку.