Время прощать - Джон Гришэм

— Вот дерьмо! — воскликнул Лонни.

Он подумал было ретироваться на кухню, но… Такое происходило уже много раз. Его бар имел скандальную репутацию злачного заведения, что было одной из причин, почему здесь хорошо платили, причем наличными.

В эту минуту другую официантку сбили с ног, и он выбежал из-за стойки, чтобы помочь ей. Рукопашная шла совсем рядом с ним, и когда Лонни добрался до женщины и попытался поднять ее, какой-то тупой предмет обрушился ему на затылок. Он рухнул без чувств, кровь, хлынувшая из раны, стала пропитывать его длинные седые волосы, собранные в конский хвост. В свои шестьдесят шесть лет Лонни был слишком стар, даже чтобы наблюдать за подобной свалкой.

Два дня он пролежал без сознания в городской больнице Джуно. Хозяин бара нехотя признал, что никогда не видел документов этого человека, знает только имя — Лонни Кларк. Детектив продолжал расследование, и когда стало ясно, что Лонни может никогда не оклематься, решил провести обыск.

Хозяин сообщил, где находится ночлежка, которую Лонни называл домом, и полицейские вломились в его жилище. В комнате не было почти никакого имущества, но они обнаружили в ней тридцать килограммов кокаина, аккуратно завернутого в фольгу и, судя по всему, нетронутого. Под матрасом нашли небольшой пластиковый пакет на молнии, а внутри — около двух тысяч долларов, водительские права штата Аляска на имя Гарри Мендозы, которые оказались фальшивыми, паспорт, тоже поддельный, на имя Алберта Джонсона, еще один фальшивый паспорт на имя Чарлза Ноланда, краденое висконсинское водительское удостоверение Уилсона Стеглица, подлинное, но просроченное, и датированную маем тысяча девятьсот пятьдесят пятого года пожелтевшую выписку из приказа о списании Энсила Ф. Хаббарда с военно-морского флота.

Содержимое пакета составляло все земные сокровища Лонни, если не считать кокаина, стоимость которого на черном рынке равнялась приблизительно полутора миллионам.

Полиции понадобилось несколько дней, чтобы проверить данные, а к тому времени Лонни пришел в себя. Было решено не сообщать ему о находке до выписки из больницы. У двери его палаты дежурил полицейский в штатском.

Поскольку подлинными именами в его арсенале, судя по всему, были имена Энсила Ф. Хаббарда и Уилсона Стеглица, их проверили по национальной базе уголовных преступлений, чтобы выяснить, не значатся ли в ней эти люди. Детективы начали заходить к Лонни, прихватив молочный коктейль или другое угощение, и понемногу разговаривать с ним, не упоминая, однако, о наркотиках. После нескольких таких визитов детектив сообщил, что они не могут найти никаких официально зарегистрированных следов существования человека по имени Лонни Кларк. Ни места и даты рождения, ни номера социального обеспечения, ни местожительства. Что скажете, Лонни?

У Лонни, всю жизнь бегавшего и прятавшегося, зашевелились подозрения, и он стал менее разговорчив.

— Вы когда-нибудь знали человека по имени Гарри Мендоза? — спросил детектив.

— Возможно, — осторожно ответил Лонни.

— Да? Где и когда вы с ним познакомились? Как? При каких обстоятельствах?

Молчание.

— А как насчет Алберта Джонсона или Чарлза Ноланда?

Лонни ответил, что, возможно, встречался с этими людьми когда-то давно, но не уверен. С памятью у него плоховато: то возвращается, то пропадает. В конце концов, ему же раскроили череп, у него ушиб мозга, и вообще он мало что помнит из того, что было до драки. А к чему все эти вопросы?

К тому времени Лонни уже понял, что копы побывали в его комнате, но не знал точно, нашли кокаин или нет. Существовала вероятность, что человек, которому наркотик принадлежал, вскоре после драки пришел в ночлежку и забрал его. Сам Лонни дилером не был, просто оказал дружескую услугу, за которую ему неплохо заплатили. Так что вопрос состоял лишь в том, обнаружили ли копы кокаин. Если да, Лонни попал в серьезную передрягу, и чем меньше он будет говорить, тем лучше. Он уже много лет назад усвоил: если копы начинают задавать вопросы — отрицай, отрицай, отрицай.

Джейк сидел за рабочим столом, когда Порция сообщила по интеркому:

— Вам звонит Чак Мюррей.

Джейк схватил трубку и поприветствовал звонящего.

Мюррей руководил фирмой в Округе Колумбия, которая специализировалась на поиске пропавших людей как внутри страны, так и за рубежом. Ей уже было выплачено шестьдесят две тысячи долларов из наследства Сета Хаббарда, чтобы она нашла его давно исчезнувшего брата. Результаты не впечатляли, а вот счета по своим размерам не уступали любой крупной юридической фирме.

Обычно скептически настроенный Мюррей начал с осторожно оптимистического:

— Мы нащупали слабый след Энсила Хаббарда, но не спешите радоваться.

Он изложил факты так, как они ему были известны: вымышленное имя Лонни Кларк, пьяная драка в Джуно, разбитый череп, куча кокаина, фальшивые документы.

— Ему шестьдесят шесть лет и он распространяет наркотики? — удивился Джейк.

— У наркодилеров нет границы возраста выхода на пенсию.

— Спасибо.

— Так или иначе, — продолжил Мюррей, — парень ушлый, из тех, кто никогда ничего не признаёт.

— Насколько серьезно он пострадал?

— Он в больнице уже неделю, оттуда отправится прямо в тюрьму, так что врачи спешат его вылечить. Но разбитый череп есть разбитый череп.

— Вам лучше знать.

— Местных заинтересовала выписка из приказа об увольнении из военно-морского флота. Похоже, она-то как раз настоящая, но ничего не дает. Фальшивые права и фальшивый паспорт могут хотя бы навести на какое-то место, а чем поможет выписка из приказа тридцатилетней давности? И зачем она вообще такому мошеннику? Скорее всего украдена.

— Значит, мы снова возвращаемся к старому вопросу: как подтвердить его идентичность, если мы найдем его?

— Правильно мыслите.

Фотографий, которые помогли бы опознать Энсила Хаббарда, не существовало. В шкафу у Сета в коробке нашли несколько десятков семейных фото, главным образом Рамоны, Гершела и первой жены Сета. Фотографий времен детства самого Сета среди них не было, ни единого снимка родителей и младшего брата. В школьных архивах сохранилась групповая фотография девятого класса, в котором учился Энсил, на этом зернистом, плохого качества снимке, сделанном в Пальмире в 1934 году, видна и его улыбающаяся физиономия. Эту фотографию так же, как и несколько взрослых фотографий Сета, увеличили. Поскольку никто не видел Энсила в округе Форд уже пятьдесят лет, не было никого, кто мог бы либо подтвердить сходство Лонни Кларка с этим ребенком, либо сказать, что это совершенно другое лицо.

— У вас есть кто-нибудь в Джуно? — спросил Джейк.

— Нет, пока нет. Я дважды разговаривал с тамошней полицией. Мой человек будет там в ближайшие сутки.

— И что он станет делать, когда попадет туда? Если Лонни Кларк не разговаривает с местными, вряд ли он захочет говорить с совсем чужим человеком.

— Наверняка не захочет.

— Дайте мне время подумать.

Джейк повесил трубку и в течение следующего часа напряженно размышлял только об этом. Итак, впервые за много месяцев появилась первая зацепка, правда, очень слабая. Суд начинался через четыре дня, поэтому сам он никак не мог мчаться на Аляску, чтобы каким-то образом верифицировать и идентифицировать человека, не желающего быть идентифицированным, более того, человека, который последние тридцать лет только и делал, что менял свою идентичность.

Спустившись вниз, он застал Люсьена в конференц-зале, где тот сосредоточенно изучал картотеку вероятных присяжных. Их имена были написаны на отдельных карточках крупными печатными буквами, и все девяносто семь карточек аккуратно разложены на длинном столе в алфавитном порядке. Люсьен сортировал их по десятибалльной системе, десять баллов получали наиболее предпочтительные кандидаты. Многие карточки пока оставались нерассортированными, потому что об этих людях ничего не было известно.

Джейк пересказал свой разговор с Чаком Мюрреем.

— Не надо ничего рассказывать судье Этли, — встрепенулся Люсьен. — Во всяком случае, пока. Я знаю, что вы думаете: если Энсил жив и мы, возможно, знаем, где он, давайте настаивать на отсрочке суда, выторгуем себе немного времени. Это плохая идея, Джейк.

— Я об этом и не думал.

— Есть немалая вероятность, что старичка упрячут за решетку до конца жизни. Если он не захочет, его нельзя заставить выступать в суде.

— Разумеется, Люсьен. Но меня гораздо больше беспокоит верификация. Она невозможна, пока кто-то из нас не поедет и не поговорит с ним. Не забывайте, здесь его ждет кругленькая сумма. Он может оказаться более сговорчивым, чем мы думаем.

Глубоко вздохнув, Люсьен принялся ходить вокруг стола. Порция была слишком неопытна, к тому же молодая чернокожая женщина — совсем не тот тип «дознавателя», который может выведать секреты у старого белого человека, который всю жизнь бежит от кого-то или от чего-то. Оставался только он, единственный имевшийся в наличии член команды.