Подопечный - Сергей Костин

Мы находились в самом начале длинного коридора из многочисленных клеток, расположенных непрерывными лентами по сторонам. Толстые, не сойти мне с этого места, с руку Мустафы, прутья, поднятые дверки в каждую отдельную клетушку. Ржавые, давно не смазываемые петли и толстый, толстый слой пыли.

— А может и нет здесь никого? — почему-то шепотом спросил ангел.

Надлежащего в подобных случаях эха не последовало.

— А может и нет никого, — чуть громче проверил я. Реакция отрицательная.

— Если нет следов, значит нет и тех, кто мог бы их оставить, — глубокомысленное выражение Зинаиды произнесенное почти во весь голос, заставило меня сжаться, и я еле удержался, чтобы не заткнуть болтливой девчонке рот.

Как бы то ни было, на нас никто не бросился, не зарычал и не закричал. Все выходило просто здорово.

— Пошли, — скорее попросил, чем приказал я.

Иных предложений не поступило, и мы ринулись мелкими шашками выполнять данное постановление.

Едва миновав створ первой клетки, Зинка глухо вскрикнула, зажала рот ладонью, а второй рукой указала в темноту.

Все, как в лучших традициях ночных кошмаров.

Из глубины клетки на нас внимательно взирала, не мигая, пара горящих, словно рубины, глаз.

— А-а.., — начал было Мустафа, но вспомнив, что помощи ждать неоткуда, заткнулся.

Словно в ответ на его не-то стон, не-то полу крик, под рубиновыми глазами образовалась узкая светящаяся щель. Она увеличилась в высоту и ширину до размеров приличного арбуза, обнажая два полумесяца пылающих треугольников.

"Зубы." — вяло промелькнуло у меня в голове, и мозг старательно дорисовал аналогичные глазки и зубки во всех соседних клетках.

— П-п-п.., — "Двигай вперед, пока оно нами не заинтересовалось", мысленно перевел я Зинкину речь и ответил тем же макаром.

— С-с-с…

Не знаю, правильно ли меня поняли ребята, но дальнейшие наши действия согласовывались и совпадали вплоть до мелочей. Мы начали движение с левой ноги, вздрагивали одновременно, смотрели в одну сторону. Приятно работать с таким коллективом.

Предчувствия меня не обманули. Каждая клетка таила в своей непроглядной глубине загорающиеся при нашем приближении ряды зубов и полыхающие глаза. Я постарался унять крупную дрожь. Представил, что прохожу мимо загонов с коровами. Получилось. Но мелкая, самая противная дрожь осталась.

Так мы дрожали и подрагивали еще минут десять, пока череда клеток не прервалась и мы, взмокшие и трясущиеся, не выбрались на какую— то круглую площадку. Метров эдак тридцать в диаметре. А если точнее, то тридцать и пять. Откуда знаю? Так Зинка все это время еле шевелящимися губами выдавала невесть откуда взявшиеся характеристики помещения. У нее, наверно, сдвиг в схемах произошел.

Как бы нам хотелось крикнуть во весь голос: — "Конец!", — но до него оказалось еще весьма далеко.

Площадка представляла центр пересечения нескольких ответвлений клеток. А в самом центре — круглый, на круглой ножке, массивный стол. На столе цветы. Гвоздики.

Мы стояли у края и таращили глаза на единственный зеленый цвет.

— Ой не нравиться мне все это. Слишком легко добрались, слишком легко нашли, — мое ухо согрело горячее дыхание хранителя.

— Как дошли, так и уйдем, — ничуть не сомневаясь в правоте своих слов, я ласково похлопал Мустафу по плечу, — Может этим тварям, которые по клеткам попрятались, мы и на хрен не нужны.

— А может они и сами нас бояться? — мысль у ангела работала в нужном направлении. Мы прекрасно поняли друг друга и рассмеялись. Правда не слишком громко. Зря.

Зинаида смотрела на нас, как на идиотов, потом выражение глаз остекленело, она двинулась к ближайшей клетке, бросив через плечо:

— А я проверю.

Мы еле успели схватить ее за руки. А я лишний раз убедился, что даже суперкомпьютерный мозг не в состоянии создать совершенного человеческого тела.

— Значит так, — в особо ответственные моменты я уже привык брать власть в свои руки и теперь бессовестным способом пользовался этим, — План такой. Берем цветы и двигаемся дальше по другому ряду. Идет?

Мустафа пробурчал, что-то насчет Индиана Джонса. Зинаида только мотнула, соглашаясь, головой. Кто бы возражал?

Мешкать не стали. Я быстро, а главное, вполне спокойно подошел к тумбочке на ножке, с достоинством собрал цветы и неторопливо двинулся к поджидавшим меня Мустафе и Зинаиде.

Третьей мировой войны не наступило. Попросту в один момент невероятная сила сорвала с вековых мест дверцы на решетках и с силой швырнуло их на нас. Эдакий металлический дверцепад. Просто чудо, что нас не пришибло и не переломало все кости. Но на этом представление не закончилось.

Тяжкий вздох накрыл нас со всех сторон. Краем глаза я заметил, как треугольники зубов в темноте прикрылись. Остались только глаза. И они, (что-то стало не по себе) начали приближаться. Не сказал бы что слишком быстро, но со скоростью достаточной, чтобы через пяток минут уткнуться глаз в глаз. И тогда придется честно и открыто заглянуть в них.

Дожидаться не стали. Пометавшись пару долгих секунд по сторонам и поняв, что это происходит со всех сторон, мы ломанулись на середину площадки. Откуда я только что спер, а другого слова не нахожу, цветы. И у меня закралось такое впечатление, что вся эта суета именно из-за них.

Сбившись тесненькой кучкой, посадив Зинку на стол, мы стали дожидаться приближения носителей горящих глаз. Конечно, мы не сидели без дела. Мы ругались. Причем по черному, обвиняя друг друга во всех грехах. Должен ради справедливости заметить, что обвинения в мой адрес носили явный провокационный характер. И сводились к следующему — иди и разбирайся.

Говорят, что в любых ситуациях всегда надо сохранять трезвость ума и холодный рассудок. Но тот, кто говорит так, никогда не бывал в подобных ситуациях. Когда вас со всех сторон окружает неизвестность, не до трезвости. Одно дело, когда точно известно, это враг, он имеет то-то и то-то. Есть недостатки и преимущества. А в нашем случае все обстояло иначе.

Я еще не видел ни одного из тех, чьи глазки так радостно сияли в темноте. Они только появлялись. И что там — неизвестно.

Напрягая до боли глаза, я всматривался в сумрак коридоров, пытаясь заранее представить, с чем же имею дело. Ка бы то ни было, а выкручиваться все равно придется. И в чем-то Мустафа прав. Я заварил всю кашу.

А потом появились они.

Светящиеся глазки не самое худшее, что может привидеться вам в незнакомом месте.

Темные, абсолютно непроницаемые для света силуэты, мелко вибрируя, двигались чуть приподнявшись над полом, постоянно меняясь в форме. Словно тени на кирпичной стене. Один за другим они заполняли коридорчики, иногда сливаясь друг с другом, и тогда становилось еще более жутко от вида горящих огоньков, блестящих рядом. Черные отростки то вырастали, то вновь втягивались, придавая всему происходящему еще более зловещий вид.