Королева четырёх частей света - Александра Лапьер

Если их послушать, то всё, что делал до сих пор Кирос, можно было сделать лучше. Как доказательство, они обвиняли его в блужданиях вокруг Маркизских островов, в потерянном на поиски гавани времени.

Теперь же Исабель решила выказать доверие навигатору покойного мужа.

План, на котором она остановилась, был таков. Прежде всего, попытаться найти Сан-Кристобаль — один из Соломоновых островов, который аделантадо назначал сборным пунктом. Как знать: быть может, Лопе де Вега и «Санта-Исабель» спокойно поджидают их там? В таком случае они спасены: на борту «альмиранты» есть пушки и оружие; там же — большая часть солдат и два священника.

Если же нет — плыть дальше на северо-запад и достичь Филиппин, как предлагал Кирос.

Но оставалось отдать ещё один приказ — такой, который противоречил всем морским обычаям: она хотела, чтобы гроб аделантадо выкопали и взяли на борт.

Исабель знала: такой приказ вызовет общее возмущение. Ни один корабль отродясь не ходил с гробом на борту. Но она оставалась верна человеку, воплощавшему саму конкисту.

Что ж, они уходят с Санта-Крус. Но прах Менданьи уносят с собой. На этом она стояла твёрдо. От него она получила абсолютную власть. Его именем — сохраняла её. И аделантадо продолжит своё путешествие вместе с ней. При всём уважении к Киросу, Альваро оставался вдохновителем и хозяином этой экспедиции.

Последние вылазки за дровами, водой и едой. Под строгим надзором гобернадоры даже больные, даже раненые во всю мочь трудились на палубе.

Крохотный чёрный силуэт Кироса мелькал то на одном судне, то на другом. Все канаты были изъедены. Паруса дырявые. Мачты шатались, трюмы протекали. Ни единого шанса дойти до Манилы не было.

А впрочем, как знать — с этой чёртовой женщиной, у которой такая крепкая воля к жизни и такая холодная голова?

Накануне отплытия все собрались в каюте гобернадоры. Кирос отдавал инструкции другим капитанам:

— Берём курс вест-зюйд-вест до одиннадцатой параллели. Если не выйдем к острову Сан-Кристобаль, поворачиваем на норд-норд-вест в направлении Филиппин. Там мы будем через два месяца.

— Два месяца! — воскликнул Луис.

— Или три. С Божьей помощью.

Кирос не глядел ни на кого. Обращался он только к Исабель. Что думают другие — его не особенно интересовало. Только они двое теперь вели игру за власть. И каждый знал: другой заставит его расплатиться за малейший промах.

— Готовьтесь к худшему, — продолжал Кирос. — Когда мы отправлялись из Лимы, говорили, будто японцы готовы захватить Филиппины. Возможно, мы не встретим там ни одного испанца.

— Другое решение у вас есть, сеньор Кирос?

— Нет никакого, сеньора. Хотя я боюсь, что нам трудно будет идти на таких дырявых посудинах, как наши галиот и фрегат.

— Я бы просила вас называть меня «ваше сиятельство».

Царица Савская решительно стала опять сама собой! Как прежде, безупречна, как прежде, повелительна, как прежде, невыносима!

— Их такелаж, ваше сиятельство, — продолжал Кирос, — не вынесет такого перехода. К тому же они нас будут тормозить. Поэтому я счёл бы благоразумным перенести и оснастку, и паруса с них сюда, на «капитану». Вместе с людьми. Мы нуждаемся и в их руках, и в материальной части.

— Бросить мой корабль? — вскричал оскорблённый владелец фрегата. — Вы не в своём уме, Кирос! Сразу видно, что вам-то эти суда ничего не стоили!

Капитан Корсо, по обыкновению, выразился без обиняков:

— Главный навигатор хочет разорить нас, а сам остаться в барыше. Он с самого отплытия не держит нас за равных. Оно понятно: он свою плату получил. Терять ему нечего. Ни одним из кораблей экспедиции он не владеет, в дело не вкладывался. Весь его интерес — заставить нас бросить свои суда. Тогда он станет полным хозяином. Вы ведь на это рассчитываете — правда, Кирос? Получить власть над всеми тремя экипажами?

— В том состоянии, Корсо, до которого вы довели свой галиот, он гроша ломаного не стоит. Брать на него людей — преступление.

Вмешался Диего:

— Вы, Кирос, можете сколько угодно говорить о преступлении, обвинять в неспособности капитана Корсо, но вы сами больше всех виновны в наших неудачах.

Исабель оборвала спор:

— Идём всей флотилией.

«Эта женщина обезумела!» — сказал себе Кирос.

Она догадалась, что он про неё думает, и добавила:

— Нам нужны все три корабля. Всех больных с «капитаны» перевести на фрегат.

— Зачем? — холодно спросил Кирос.

— Чтобы облегчить судно и не мешать вашим матросам при манёврах.

— Люди больны. Вы хотите сгрузить их на палубу маленького корабля? На палубу, сеньора! А здесь есть трюм, где они будут под крышей. У вас совсем нет сердца? Прежде вы отказались дать воду на «альмиранту». А теперь обрекаете на смерть лихорадочных.

— Здесь нам эти люди не нужны, — возразил Луис. — Они отравляют воздух и переносят заразу.

К тому же, — привёл резон Диего, — на фрегате можно устроить навес — настоящий шатёр, который защитит несчастных от солнца и дождя. И дышать им на палубе будет легче, чем в вашем вонючем трюме!

Кирос закусил губу. Эти Баррето — настоящие сволочи!

— Чтобы управлять фрегатом при свежем ветре, ваш навес придётся снять. О шторме я уже не говорю. — Кирос обращался к одной Исабель. — Что вы будете делать в бурю с больными и ранеными? Ну, куда вы их денете на фрегате, сеньора?

Исабель ещё подумала и приняла новое решение:

— Оставляйте их здесь.

Диего с Луисом, в свою очередь сильно рассерженные тем, что сестра при людях отвергла их доводы, пожали плечами и вышли.

—