Гиппократ - Жак Жуана

Разнообразие «Гиппократова сборника», пожалуй, наиболее ярко проявляется в том, что касается философии и медицины.

Прежде всего, трактаты с философским уклоном, то есть те, которые берут свою концепцию природы у космологии — очень разные. Их теории о человеке и Вселенной так же разнообразны, как и у досократовских философов. Век спустя Исократ высмеивал разнообразие мнений «древних ученых» (так он называл досократовских философов):

«Один утверждал, что элементы неисчислимы, Эмпедокл же — что их четыре с раздором и дружбой между собой. Ион — что их не больше трех, Алкмеон — что только два, Мелисс — что один, а Георгий — что вообще ни одного».

Это же можно сказать о врачах-философах. Один из них склоняется к монизму: автор «Ветров» считает основным элементом, как в человеке, так и во Вселенной, воздух, который является единственной причиной всех болезней. Другой принимает дуалистическое решение: автор «Режима» признает два противоположных и взаимодополняющих элемента: огонь и воду. Третий, автор «Тела», исходит из космологии с тремя элементами: тепло, земля, воздух. Наконец, автор «Недель» повсюду видит число семь и в частности считает, что душа-семя человека имеет семь природных частей — это тепло, холод, влага, кровь, горькое, сладкое, соленое.

Разнообразие мнений в «Гиппократовом сборнике» по проблеме отношений медицины и философии вызвано прежде всего тем, что он содержит отголоски методологических споров, которые привели к столкновению сторонников и противников философской медицины.

Два трактата энергично возражают против философской медицины, утверждая самостоятельность медицинского искусства. Первый — это «Древняя медицина». Именно ему принадлежит заслуга постановки методологической проблемы с небывалой четкостью. Мы уже видели, как этот защитник традиционной медицины реконструировал «археологию» медицинского искусства.

Первым поводом для этой апологетической истории медицины была полемика с новаторами, претендующими на основание новой медицины. Для объяснения болезней они исходили из простых постулатов, таких как тепло, холод, сухость, влажность. Новаторы безусловно хотели противодействовать слишком громоздкому эмпиризму и основать искусство на трех простых и понятных принципах, подобно тому, как философы для объяснения разнообразия действительности исходили из небольшого количества основных элементов. Но в глазах автора «Древней медицины» эти постулаты слишком упрощают картину и не соответствуют действительности. Он распространяет полемику на все течение философской медицины. Послушаем изложение метода его противников:

«Некоторые врачи и некоторые ученые заявляют, что невозможно знать медицину, если не знаешь, что такое человек. Это знание должен приобрести тот, кто намеревается правильно лечить людей. И выступления этих людей имеют философское направление, как выступления Эмпедокла или других, которые писали о природе, восходя к истокам того, что такое человек, как он произошел в самом начале и из каких элементов он состоит».

Представляя позицию своих противников, среди которых он числит Эмпедокла, автор «Древней медицины», нужно отдать ему должное, воспринимает ее серьезно и подчеркивает, что она основывается на методологическом требовании. Медицина для них не является наукой, так как она предполагает предварительное знание человека. Но о какой науке о человеке идет речь? Упоминание об Эмпедокле объясняет это. Уточнение программы не оставляет никаких сомнений. Это знание первичного возникновения человека, его первичного строения, короче, знание человека в соответствии с методом «исследования природы», как его определяет Сократ в «Федоне». С точки зрения его противников медицина предполагает предварительное знание философской антропологии. Она зависит от космологии.

По счастливому стечению обстоятельств в самом «Гиппократовом сборнике» существует отрывок, где сторонник философской медицины в очень близких выражениях подтверждает методологическое требование, изложенное автором «Древней медицины». Речь идет о заявлении автора «Режима»:

«Я говорю, что тот, кто имеет намерение написать правильный трактат о режиме человека, должен сначала узнать и распознать природу всего человека: знать, из каких элементов он был образован в начале, и распознать, какие части над ним господствовали, так как если он не знает своего первоначального сложения, он будет неспособен узнать, что происходит под воздействием этих составных элементов. Если он не знает, что господствует в его теле, он будет неспособен назначить то, что полезно человеку».

Совпадение не обязательно объясняется прямым отношением между двумя трактатами, в любом случае оно свидетельствует о точном пересказе автором «Древней медицины» тезисов своих противников.

Тезисам противников автор противопоставляет собственную позицию. Это крутой поворот, сделанный с помощью простой инверсии слов. На его взгляд, не медицина нуждается в предварительном знании человеческой природы, а наоборот, правильно понятая медицина есть источник знаний природы человека:

«Я считаю, что для обладания некоторыми точными знаниями о природе человека, не существует никакого другого источника, кроме медицины. И это знание вполне возможно приобрести, если правильно постичь медицину во всем объеме… Ибо вот, что мне кажется необходимым знать врачу о природе и прилагать все силы, чтобы узнать, если он намеревается выполнить свою задачу: что такое человек по отношению к остальному, что принадлежит к его образу жизни, что случится с каждым вследствие каждой вещи, а не только так: «Сыр — плохая пища, потому что он вызывает болезнь у того, кто его съел», но какую болезнь он вызывает, по какой причине и какая из субстанций, содержащихся в человеке, та, которой он не соответствует».

Простая инверсия исходных данных проблемы влечет за собой значительное изменение в методе познания и в статусе медицины. Врач не должен пытаться воссоздать человека из нескольких первичных элементов, как художник изображает человека несколькими красками. Он должен поставить себе задачу наблюдать различные реакции человеческого тела на различные воздействия режима (пища, напитки, физические упражнения). Благодаря изучению этих воздействий и реакций врач определяет различные категории человеческой природы. Отныне медицина получает новый статус: она больше не следует слепо за философской антропологией, она становится наукой о человеке.

Вторая атака на философскую медицину предпринята в начале трактата «Природа человека». Его автор Полибий, ученик и зять Гиппократа, с первой фразы энергично набрасывается на тех, кто рассуждает о человеческой природе вне пределов медицины: