Странник - Фриц Лейбер

Брехт надвинул на лоб испачканную черную шляпу и энергично двинулся им навстречу.

— Знаю! Знаю! — сказал он, прежде чем дед успел открыть рот и показать его щербатое содержимое. — Задние скаты лысые и так далее. Рудольф — гонщик, вот он сейчас этим и займется.

— Один цилиндр не работаем — крикнул вслед ему дед, но Брехт даже не оглянулся.

Кларенс Додд посмотрел на перепачканные лица окружающей его группы.

— Этот дождь порадовал бы сердце Чарльза Форта, любителя сверхъестественного, — с улыбкой произнес он. — Вы выглядите так, словно будете участвовать в каком-то индийском погребении.

Рама Джоан неожиданно направилась за Брехтом в сторону автобуса. Стоящая рядом с Рудольфом Анна помахала ей.

— Мамочка! — крикнула она.

Рама остановилась и неуверенно помахала рукой.

Брехт сел в автобус, двигатель заработал, и машину начало немного вести в сторону.

— Вторая скорость иногда западает, — буркнул дед.

Автобус медленно въехал в яму. Когда он выезжал из нее, передние колеса забуксовали, а задние начали быстро сдвигаться вбок. Брехт прибавил газу. Колеса запищали на скользкой каменной дороге. Брехт резко затормозил, и автобус начал скатываться назад.

Макхит бросил Войтовичу карабин и по шоссе побежал к автобусу, спотыкаясь на выбоинах и холмах.

Автобус приостановился на краю двухсотметровой пропасти, когда передние колеса попали на небольшой валун, лежащий в выбоине. Все видели, как Брехт старается подняться с сиденья, как пытается встать на перекосившийся пол и хватается за ручку, чтобы открыть переднюю дверцу.

Хантер схватил Марго за плечо, сунул руку под ее куртку и вытащил серый пистолет.

Макхит был уже почти на краю пропасти. Войтович не знал, что он, собственно, собирается делать, может быть, крепко упереться ногами и подать руку Брехту, чтобы тот не потерял равновесия, прыгая на скользкий грунт.

Брехт открыл дверь и высунул голову. Небольшой валун, который поддерживал машину, скатился в пропасть, задние колеса съехали с края, пол автобуса наклонился, затрудняя Брехту бегство. Через мгновение машина начала медленно сползать в пропасть.

Хантер нажал на маленький поворотный рычажок, размещенный на рукоятке пистолета, и повернул его так, чтобы стрелка была обращена в противоположную сторону от ствола.

Брехт высунулся до половины, когда неожиданно машина резко наклонилась и он упал обратно. Автобус сполз с края и рухнул в пропасть, а вместе с ним и Рудольф Брехт, который еще успел посмотреть на друзей, стоящих на склоне, снять черную шляпу и махнуть ею.

Хантер прицелился и нажал курок.

Лицо Брехта и его поднятая рука исчезли из поля зрения, и только черная шляпа, которую нес холодный ветер, приплыла к ним.

Макхит бросился к краю обрыва и, держась за край скалы, посмотрел вниз.

Склон задрожал, они услышали шум, когда автобус ударился о дно ущелья.

Холодный порыв ветра усилился. Черная шляпа подлетела прямо к Хантеру и повисла на стволе пистолета. Небольшой камень начал катиться под гору. Хантер снял палец с курка. Валун покатился обратно.

— Он мертв! — крикнул Макхит. — Он выпал из автобуса. Я видел, как он падал. Его придавил автобус.

— Если бы на секунду раньше… — шепнул Хантер.

— Ты повернул стрелку на сто восемьдесят градусов, чтобы создать поле притяжения, да? — спросил Кларенс Додд и, когда Хантер с грустью кивнул, добавил: — Это логично.

Хантер схватил шляпу, висящую на стволе пистолета, словно намереваясь бросить ее на землю и затоптать, но только посмотрел на нее.

К ним донесся глухой далекий звук. Небольшой валун ударился о землю двумястами метрами ниже.

В Аризоне на солнечном плоскогорье, напоминающем персидскую Башню Тишины, стервятники сдирали последние куски мяса с лица Асы Голкомба, открывая голый красный череп.

Пол Хегболт сидел, удобно опершись о теплое гладкое окно, занимающее половину машины Тигрицы. Он смотрел на тающий ледяной покров на северном полюсе Земли и на огромные льдины, которые несли мощные волны, безумствующие в Гренландском море, в заливе Баффина и в Беринговом проливе. Почти вся Арктика была залита солнечным светом, поскольку в Северном полушарии стояло лето.

В машине царил полумрак: внутрь попадало немного солнечного света, отраженного заснеженным льдом, на котором сверкали светлые точечки — звезды на белом небе — каждый раз, когда волны поворачивали льдины под соответствующим углом к солнцу.

Тигрица тоже лежала, вытянувшись у окна, недалеко от Пола. Она гладила Мяу, которая вдруг высунулась из-под трехпалой лапы с фиолетовыми подушечками, оттолкнулась задними лапками от зеленого с фиолетовыми полосами плеча и прыгнула над Полом в сторону цветника, находящегося с другой стороны корабля. Очевидно, для того чтобы снова посетить его, на этот раз в таинственном свете ледового покрова. Мяу быстро приспособилась к новым гравитационным условиям и с радостью летала между растениями, время от времени выставляя из листьев и цветов маленькую улыбающуюся мордочку.

Тигрица издала короткое мелодичное ворчание, похожее на вздох. Полу пришла в голову мысль, что это кошка направила корабль к Северному полюсу, наверное, затем, чтобы иметь возможность спокойно смотреть на Землю, без неприятного чувства, что там гибнут люди. Он уже хотел было сказать ей, что и здесь, на Северном полюсе, есть, а вернее, были до вчерашнего дня люди — советская метеорологическая станция, но тут же пришел к выводу, что, в конце концов, Тигрица, если захочет, сама может прочесть это в его мыслях.

Корабль начал без предупреждения подниматься с огромной скоростью. Сначала резко уменьшился ледовый покров, а потом и вся Земля.

Пол старался не показать своего удивления. Он знал, что коты не любят резких движений, но, впрочем, уже успел убедиться, что Тигрица умеет оперировать пультом управления, не прикасаясь к нему — и даже не смотря на него.

Вокруг заблестели звезды. По мере того как Земля уменьшалась, в поле зрения постепенно показывался Странник. У этой планеты тоже был своего рода Северный полюс — желтое наклонное пятно на фиолетовом фоне, из которого торчала желтая шея, шея динозавра.

С этого расстояния желтое пятно напоминало военный топор.

Они поднимались под прямым углом к лучам Солнца, поэтому лучи не падали прямо в кабину. Земля и Странник, на солнечной стороне которого сияли белизной остатки разрушенной Луны, выглядели как два полушария.

Когда погас свет, отраженный ледяным покровом, в кабине воцарилась темнота. Планеты, которые наконец приостановили свое движение, выглядели сейчас как два маленьких, почти неуловимых для глаза, соседствующих друг с другом полумесяца на фоне звездных полей — созвездий, преимущественно неизвестных Полу, поскольку их можно было видеть только с южного полушария Земли. Без особого удивления он осознал, что корабль в течение неполной минуты унесся на несколько миллионов километров вверх — со скоростью, немногим меньшей скорости света.