Перекресток прошлого: Холод войны - Даниил Витальевич Протасов

не волнуйся, даже если ты разок с ней вчера поругалась, то к сегодняшнему дню она об этом, скорее всего, напрочь забудет.

Это новость меня обрадовала, потому что мне совсем не хотелось снова ругаться с ней.

Когда мы пришли, Александра проводила меня до кабинета главврача, после чего она ушла, так как ей нужно было приступать к работе.

– Не волнуйся Лера, все будет хорошо – обнадеживающе сказала она, и сразу же побежала в сторону раздевалки.

Теперь я осталась одна напротив входной двери.

«Ну что же с богом» – сказала я, вздохнув полной грудью, и вошла в кабинет.

Валентина Васильевна сидела за письменным столом, уткнувшись в какой-то документ. Она была так занята, что даже не подняла на меня взгляда.

– Так ты значит новенькая? – спросила она, продолжая разглядывать документ – Присаживайся, я уже заканчиваю.

Я тихонько подошла к столу и села за ближайший стул, спустя довольно продолжительное время, она откинула документ и, достав чистый лист начала что-то на нем писать. И пока она была занята, я решила воспользоваться моментом и осмотреть кабинет.

Это было довольно просторное помещение, забитое многочисленными шкафами и стеллажами, что стройной шеренгой стояли по краям кабинета, закрывая собою большую часть стен. В шкафчиках хранились коробки с медицинским оборудованием инструментами, на стеллажах содержались различные папки с документацией, которых тут было какое-то невообразимое количество. Но из всех этих хранилищ, больше всех выделялся железный комод, стоящий прямо за письменным столом главврача, прямо под картинной с изображением Сталина. Неизвестно что в нем хранилось, но явно что-то важное, потому что во всем кабинете это было единственная вещь, сделанная из толстого слоя металла, и закрытая на замок.

Закончив с написанием бумаги Валентина, отложила ее в сторону, положив сверху на ранее прочтенный документ, и затем засунула их обоих в одну из своих папок, после чего наконец-то обратила свой взор на меня.

– Так значит, ты новенькая – повторила она, с утвердительным тоном – Александра говорила мне, что у тебя есть опыт работы?

– Да, это так» – любезным тоном ответила я – Опыт у меня небольшой, но базовые вещи я знаю

– Это ничего, научишься походу. Но почему ты захотела устроиться у нас? – спросила она, с испытывающим взглядом.

Я догадывалась, что она задаст такой вопрос и уже продумала ответ:

– Понимаете, я не местная, и мне с друзьями очень не повезло, нас ограбили по дороге сюда. Мы смогли найти приют, но у нас совсем нет денег, поэтому мне нужна любая работа, чтобы прокормиться – рассказывала я, пытаясь говорить жалостливым тоном.

Трудно было сказать, разжалобила ли ее моя история или нет, кажется, ей было, все равно.

– Александра так же мне сказала, что у вас с собой документов, это так? – спросила она, и мне даже показалось, что ее тон на этих словах стал довольно жестким.

– К сожалению, нет, их отняли у нас вместе с остальными вещами – соврала я.

На этом ее вопросы закончились.

После этого она некоторое время мы молча сидели, и она задумчиво разглядывала меня.

– Скажите, а мы раньше не встречались? – спросила она – Твое лицо кажется мне немного знакомым.

Меня передернула от этого вопроса. Но я продолжала держать себя в руках.

– Нет, думаю, что вряд ли – снова соврала я, стараясь выражаться максимально естественно.

– Ну, хорошо – сказала она, затем сложив вместе ладони – Что касается работы, я буду с тобой откровенна. Если бы ты пришла до начала войны, я бы даже не подумала принять сюда бродяжку, подобную тебе. Но сейчас положение в нашей больнице, тяжелое как никогда раньше. Нам постоянно привозят десятки раненых с поля боя, и с каждым днем их становиться все больше, а дополнительные проблемы приносят еще и беженцы, что толпами приходят в наш город, разнося по округе различные болезни. Многих наших лучших врачей и медсестер перераспредели по санбатам, раскиданные по всей стране. И теперь мы просто физически не в состоянии справиться с такой нагрузкой, нас слишком мало и сейчас я не вправе отказываться от любой помощи. Так что да, я возьму тебя на работу, не официально, но, как и всем тебе, сначала придется пройти, месяц стажировки, прежде чем я тебя возьму на полноценную работу. Надеюсь тебе понятно, что я тебе сказала?

Честно говоря, мне было плевать, буду ли работать стажеркой или полноценной медсестрой, так что, я не раздумывая, согласилась.

– Большое вам спаси… – хотела было сказать я.

– Не спеши, сыпать благодарностями – прервала меня Валентина – Ты еще успеешь возненавидеть меня, когда поймешь, в какой ад попала. А теперь иди к Ане, медсестре из приемного отделения, теперь ты будешь приставлена к ней, она посвятит тебя в курс дела.

– Хорошо, я сейчас же пойду к ней – с готовностью сказала я. Стараясь не обращать внимания на грубость ее высказываний.

– Ступай, хватит отвлекать меня от работы – раздраженно сказала она мне, после чего тут же забыла о моем присутствии, вновь уткнувшись в папку с документами.

И только когда я покинула кабинет, то ко мне пришло осознание того, что я только что стала почти медсестрой.

– Что тут скажешь, мечты сбываются – радостно подумала я, вспоминая свою студенческую мечту, окончить медицинский университет. И хотя я мечтала стать не медсестрой, а врачом, но это и то было куда больше того чего мне удалось достичь в университете.

– Ладно, это все не важно – сказала я себе, отмахнув от себя свои прежние мечты о врачебной карьере – Все равно, это всего лишь прикрытие, чтобы достать данные о ключе. И похоже что я нашла место, где они могут находиться.

Но прежде чем идти к Ане, я решила сначала проведать Робина. Он лежал здесь в отдельной палате. И какого было мое удивление, когда помимо него я обнаружила Геннадия Петровича, с которым, мы не пересекались еще с позавчерашнего дня.

Он сидел на кровати и что-то увлеченно рассказывал лежащему на ней Робину.

Он был крайне удивлен, когда я вошла в дверь, но, тем не менее, он явно был рад меня видеть.

– Здравствуйте Лера, хорошо, что вы зашли, я как раз общался с вашим другом – сказал он, показывая в сторону Робина.

Он стал выглядеть немного лучше, с момента, когда я видела его в последний раз. Видимо потому что ему поставили капельницу. Но в целом он оставался таким же больным и измождённым, каким я видела его вчерашним вечером. Говорить ему было