Монстр - Л. Дж. Шэн

будто все в порядке, и заставила себя улыбнуться, а сама мысленно кричала: «Merde, merde, merde».

Он меня бросает. Я знала, что создавала ему трудности, но Сэм ни разу не подал виду, что устал или расстроен. Напротив, он охотно вступил в нашу новую игру, а в его глазах всегда был этот опасный, озорной блеск, как у человека, которому было весело, наконец, приложить усилия.

– Похоже на то. – Сэм сделал еще один глоток, не сводя с меня глаз. – Если только мы не поженимся.

Я запрокинула голову и разразилась истерическим смехом.

Поженимся. Мы. Смешная шутка.

– Этому не бывать, – сообщила я.

– Да, маловероятно, – согласился он. – Ты все равно можешь отсасывать мне время от времени, но секс даже не обсуждается.

– Ничего, это я переживу, – ответила я с такой уверенностью, какую вовсе не ощущала. – И спасибо за предложение, но я откажусь.

Он кивнул.

– Желаю хорошо провести вечер на благотворительном балу Фишеров.

– Откуда ты знаешь, что я туда поеду?

– Я знаю о тебе все, Никс. В том числе где ты проводишь обеденный перерыв на работе – на белой скамейке на заднем дворе, – и что ешь – надеюсь, тебе понравился сегодняшний овсяный батончик.

На благотворительном балу я ни с кем не танцевала.

Словно наказанный ребенок, сидела на своем месте и думала только об одном – о браке.

* * *

После той ночи Сэм снова искал со мной встречи, но мы больше ни разу не переспали. Ни разу не сорвали друг с друга одежду и не занялись диким сексом.

Он приходил туда, где бывала я, но довольствовался страстными ласками и поцелуями. Каждый раз, когда я пыталась подтолкнуть его к полноценному сексу, он перехватывал мое запястье и говорил:

– Тебе больше нельзя пробовать товар, Никс. Сломаешь – и придется платить. Переезжай ко мне.

– Нет.

Так продолжалось неделя за неделей, пока не дошло до того, что я сама начала сомневаться: то ли продолжаю его ненавидеть за содеянное, то ли мне самой слишком нравится эта охота. Вполне возможно, что я запуталась в нашей игре и не знала, как вернуться к тому, кем мы были.

На самом деле я правда хотела переехать к нему.

Хотела очень сильно.

Не потому, что устала заботиться о матери – напротив, в последнее время дела у нее, учитывая все обстоятельства, шли вполне неплохо, – а потому, что ужасно скучала по нему, когда мы были порознь.

Просто я боялась, что он снова разобьет мне сердце, и на этот раз знала, что не смогу его исцелить.

А сейчас мы застыли в переходном периоде. Почти достигли глубин, но все равно рисковали в любой момент вернуться на берег. Я боялась, что если утрачу эту грань, свою стойкость, оттого, что он помыкает мной, то он завоюет то немногое, что я оставила себе, и для меня игра будет окончена.

Думаю, Сэм тоже это знал. Знал, что мы застряли в подвешенном состоянии и не понимали, как из него выйти. Даже наши семьи, которые постепенно начали встречаться за ужинами, смотрели на нас озадаченно и с недоумением каждый раз, когда я отвечала на нежность Сэма безразличием.

Однажды, когда он приехал ко мне домой, чтобы передать athair документы, и остался выпить кофе, то за столом внезапно схватил меня за руку и одарил хмурым взглядом.

– Я не прочь подождать, Никс. Просто знай, что я буду очень признателен, если ты не станешь приходить в «Пустоши» и выражать открытое неповиновение.

– Выражать открытое неповиновение? – Я вырвала руку, будто обжегшись, и сделала глоток горячего кофе. – О чем это ты?

– Я просил тебя не приходить в «Пустоши», и ты согласилась, хотя я снял запрет. Я рад, что ты все так же хорошо выполняешь указания. Ведь в глубине души ты послушная девочка, правда, милая? С тобой будет легко справиться.

Кровь вскипела от ярости. Да так сильно, что я ни секунды не стала вдумываться в смысл его слов или пытаться понять, не провоцировал ли он меня, осознанно делая ход очередной фигурой в нашей шахматной партии.

– Со мной не легко справиться. – Я резко встала и схватила кофе со стола. – И я до сих пор не приходила в «Пустоши» только потому, что сильно загружена по работе. А вообще, пожалуй, заскочу в твой клуб в эти выходные, просто чтобы потрепать тебе нервы. – Я улыбнулась, почувствовав себя лучше после своей ответной провокации.

Oui, mon cheri. Как всегда демонстрируешь уровень развития как у влажной салфетки.

– Буду ждать с нетерпением, черт подери, – протянул Сэм, вставая с места.

Как раз в этот момент в кухню вошел отец, держа книги учета под мышкой, и перевел взгляд между нами.

– Все хорошо?

– Идеально. – Сэм широко улыбнулся мне. – Просто, мать его, идеально.

* * *

Сдержав свое слово, в следующие выходные я приехала в «Пустоши».

Как и всегда позвала Белль ко мне присоединиться. Я пока не рассказала подругам о Сэме, но на этот раз вовсе не из страха, что они меня осудят. Наши с ним отношения были, мягко говоря, сложными, а мои братья не знали, что между нами происходило.

Я знала, что Сейлор и Перси в любом случае расскажут обо всем моим братьям, и не хотела усложнять наши взаимоотношения из-за того, что могло и не состояться.

Похоже, Белль была в хорошем настроении и готова отлично провести вечер в красном облегающем мини-платье и с помадой в тон. Как только мы приехали в клуб – и на этот раз я показала вышибалам свое удостоверение личности, – она помчалась прямиком на танцпол.

А я все никак не могла прийти в себя оттого, что меня впустили.

Баланс сил изменился, и пускай я не превосходила по силе, в наших отношениях власти у меня было не меньше, чем у Сэма.

Он сказал, что я не приходила в клуб, потому что послушна, и мне хотелось показать ему, что это не так. Но в то же время отправить ему сообщение о том, что я здесь, было бы слишком наглым, слишком откровенным шагом. К тому же я знала: если Сэм сейчас в клубе, он все равно, скорее всего, не выйдет на танцпол.

Я хотела надавить на больное место. Показать Сэму, что я не его игрушка. А потому, убедившись, что Белль хорошо проводит время на танцполе, направилась к узкому коридору, по которому Сэм вел меня несколько месяцев назад в Хэллоуин, когда я в отчаянии опустилась перед ним на колени, довольствуясь его