Тени тянутся из прошлого (СИ) - Черепашка Гульнара

- Ага, - нэси уставился тупо перед собой.

Уж чего-чего, а такого упрека от Роутэга он не ожидал. Тот намекает на его эгоизм и нежелание считаться с другими? Вот кто бы говорил!

Или это некстати воскресшая совесть говорит с ним голосом давнего друга… к слову, и разговоры о некоем Макки вполне могли быть галлюцинацией. А он попросту принял желаемое за действительное.

- Роутэг, скажи честно. Ты – плод моего воображения?

- Я, пожалуй, сделаю вид, что этого не слышал, - мрачно сообщил тот. – Что-то ты заговариваешься. С тобой точно все в порядке?

- Прости. В последнее время галлюцинации часто посещают. Вот и подумал, что, кажется, перестаю отличать их от реальности. Я ведь искал тебя – вот и подумал: может, ты в этом доме мне привиделся?

Роутэг с минуту молчал.

- Знаешь. Я вот даже в толк не возьму, что на такое можно ответить. Ты чего, умом подвинулся от переутомления?

- Да я, - Охитека мысленно махнул рукой и принялся пересказывать историю своих экспериментов с пылью у здания заброшенной фабрики.

И о том, как Кэт услала его отдыхать, чтоб никому не навредил. Роутэг слушал, хмурился.

- Знаешь, я всегда знал, что ты псих, - сообщил он, дослушав. – И что нормальные люди не способны на то, что творишь ты. В принципе, я потому до сих пор с тобой и веду дела – ни один нормальный не сможет сделать то, на что способен ты. Но вот это – перебор.

- Ты тоже будешь читать мне нотации? – Охитека устало откинулся на диван. – Наверное, я это заслужил…

- Перебьешься, - отрубил Роутэг.

Повисло молчание. Охитеку терзало стремление подойти к нему и пощупать – а вдруг тот растает, как утренний туман над заливом?

Вот только поверит ли он сам себе, если не растает? Может, это осязаемая галлюцинация! До сих пор он как-то не задумывался – бывают ли такие. Во время видений он видел лица и картины, слышал звуки и разговоры. Но не обращал внимания на то, как действует, и что ощущает.

- Не нравишься ты мне, друг, - Роутэг хлопнул по столешнице ладонью. – По-моему, тебе надо поесть, - он хитро прищурился.

- И что – отравить меня собираешься?

- Тоже перебьешься, - фыркнул он. – Ты ж, как приехал, только чаю выпил и спать завалился. Приготовлю-ка я нормальный ужин. А чтоб у тебя не возникало сомнений – я ли это готовил, или ты сам, пока перед твоим внутренним взором маячила галлюцинация в виде меня, я приготовлю то, чего ты никогда не пробовал.

- Звучит зловеще, - пробормотал нэси.

Роутэг с довольным видом рассмеялся.

- Правильно делаешь, что опасаешься. Небось, крестьянской еды пробовать не доводилось?

- Не приверженец экзотики…

- Сноб пернатый! – прихлопнул уголовник. – Нынче попробуешь.

- Не зря мне этот заход показался зловещим, - хмыкнул Охитека. – Видимо, то, что ты собираешься организовать, не для вкуса снобов вроде меня.

- Гха! Ты же привык к изысканной кухне ресторанов, верно?

- Я привык к нормальной традиционной еде трех континентов.

- Нормальная традиционная еда трех континентов с полсотни лет назад была недостижимой роскошью для девяти десятых населения, - Роутэг скривился. – А для двух третей это так по сей день.

- Понял, - вздохнул нэси. – Я не просто сноб. Я зажравшийся сноб! Почему я терплю такие выпады?

- Потому что тебе скучно жить как твои нормальные пернатые сородичи.

- Что ж. Традиционное блюдо горных пастухов Асинивакамига – это, определенно, разнообразие в моей унылой жизни! Не такое, как кристаллическая пыль, конечно – но тоже что-то! Слушай, а как ты собираешься готовить бедняцкую еду – у меня в холодильнике исключительно дорогие продукты.

- Ты, видно, сам не знаешь, что у тебя есть, - Роутэг засучил рукава. – Не переживай, я найду то, что нужно.

Даже любопытно. Охитека опустил голову обратно. Что он найдет, интересно? И каково оно окажется на вкус.

Где там он родился, помоги вспомнить Спящий. У родителей был сад, виноградник и овечья отара – про отару нэси помнил хорошо. Вероятно, его накормят чем-нибудь с овечьим сыром – кажется, было что-то такое в холодильнике, бараниной, и… фруктами или вином? Не, это едва ли. Возможно, какими-нибудь лепешками, которые некоторые крестьяне до сих пор пекут вместо привычного хлеба. А может, это будет какая-нибудь каша с овощами.

В животе заурчало. Н-да, чай с бутербродами – это не обед. Сейчас Охитека был готов и на кашу с овощами. Говорят, это даже вкусно. Хоть и на любителя.

Интересно, что бы сказала Кэт. Это тоже деградация, или наоборот – выздоровление?

И что за мысли лезут в голову. Хотя это определенно лучше, чем то, что озарило его по пробуждении. Неудивительно, что Роутэг ошалел, выслушав предположение!

Охитека попытался представить: кто-нибудь из служащих офиса высказывает ему, что он – вовсе не он, а плод воображения. Хотя нет – среди его служащих самоубийц нет. Это мог быть кто-нибудь из собратьев-нэси. Правда, среди его собратьев-нэси нет тех, кто сомневался бы в своем здравом рассудке. И тех, кто стал бы добровольно подвергать свой рассудок риску, вдыхая кристаллическую пыль.

Глава 41

Зашкворчала сковорода. Ноздрей коснулся запах жареного бекона.

Нет, для плода воображения это определенно чересчур реалистично. До сих пор он лишь слышал голоса. Иногда — видел... хотя нет — кажется, он отца ни разу не видел, хоть и слышал его голос отчетливо.

Медузий хвост! Жареный бекон — это и правда совсем по-деревенски.

Охитека честно попытался вспомнить — случалось ли ему есть что-то с таким ингредиентом. По всему получалось, что нет.

Кто вообще жарит бекон?! Это же жирно. И противно. Совсем другое дело — тоненько нарезанные ломтики с нежными прожилками сала, аккуратно уложенные на кусочек хлеба поверх листа салата...

Все-таки выходцы из деревень — страшные люди. Из не самого дешевого, в общем, продукта — бекона — соорудить жирную дешевую жуть.

Интересно, что делают с таким? Добавляют в крупу — чтобы каша была сытной? Еще, кажется, можно разбить яйца — тоже чтобы было сытно. То, что нужно, чтобы целый день тяжело работать в поле или саду. И неизвестно еще, отчего они потом болеют и умирают так рано — от непосильного труда или от тяжелой жирной еды.

Треск, идущий от стоящей на огне сковороды, вселял оторопь. Резкое усиление треска в какой-то миг — к запаху плавящегося жира добавился запах лука.

Да помилует его Спящий! Интересно, он выживет после того, чем собрался накормить его Роутэг?

*** ***

Уголовник ржал, утирая слезы в уголках глаз.

— То есть — вдыхать пыль магических кристаллов тебе не страшно, — уточнил он. — И галлюцинации наяву не пугают. И о падении с холма ты рассказал с такой непроницаемой физиономией — словно о бордюр споткнулся. А вот стряпня моя тебя пугает?

— Ладно, уел, — проворчал нэси.

— Ты хотя бы попробуй, — скорбно предложил Роутэг.

Охитека тяжело вздохнул. Нет, содержимое тарелки выглядело вполне аппетитно. Без изысканной сервировки, конечно — ну, так это и не блюдо в ресторане. Запах тоже был ничего себе.

Но... шакальи потроха — это же жарилось в жиру! Он своими глазами видел, как Роутэг нашинковал бекон толстыми ломтями и обжарил их так, что сало вытопилось на сковороду. Вот же он, этот бекон — перемешан с разваренными бобами.

Н-да, сам себе он бы определенно такого не приготовил!

Наткнувшись на осуждающий взгляд Роутэга, взялся-таки за ложку. В конце концов, не отраву ведь положили ему в тарелку! Надо ж таки попробовать — что едят крестьяне Асинивакамига. Одному разве только Спящему ведомо — зачем ему этот опыт. Но если судьба тебе что-то предлагает — глупо отказываться.

Оказалось на удивление вкусно. Насколько применимо это слово к грубой тяжелой пище, призванной поддержать силы в тяжелом физическом труде.

— Я думал — ты баранину пожаришь, — поделился-таки он. — С каким-нибудь салатом.