Юрий Тынянов - Аркадий Белинков

"Он был пока безопасен, на своем острове.

Но были шепоты и взгляды во дворце, которые он понимал... Замок был недостаточно защищен, просторен. Нужно было выбрать комнату поменьше. Павел Петрович, однако, не мог этого сделать - кой-кто тотчас бы заметил. "Нужно бы спрятаться в табакерку", - подумал император, нюхая табак. Свечи он не зажег. Не нужно наводить на след. Он стоял в темноте, в одном белье. У окна он вел счет людям...

- Аракчеев глуп, - сказал он негромко...

- Надобно заключить Александра Павловича..." Шепоты действительно были. Замок был недостаточно защищен. Аракчеев был, вероятно, и в самом деле глуп. Александра Павловича, без сомнения, надобно было заключить, потому что Александр Павлович знал о заговоре против него. И совсем не бред мысль, с которой он просыпается утром: "Надобно приблизить человека простого и скромного, который был бы всецело обязан ему, а всех прочих сменить". Это, конечно, очень трезвое соображение, которое неминуемо приходит в голову каждому тирану, потому что каждый тиран трепещет за свою власть. И головокружительные карьеры павловского времени, мгновенные превращения камердинеров в графы и временщики случались не по безумной императорской прихоти, а были трезвой политикой самодержца, трепетавшего за свою власть. Павел в рассказе Тынянова не сумасшедший, не дурак, не ничтожество, а нормальный самодержец, ничем не отличающийся от других. Сумасшествия и соответствующего отношения к нему в рассказе нет. Все, что происходит в рассказе, абсолютно нормально для государства, в котором воля самодержца не встречает общественного сопротивления. А люди, которые восхищаются деспотизмом, либо деспоты, либо глупцы и лишь в небольшом количестве (его не следует преувеличивать) обманутые, то есть такие, которые позволяют себя обмануть, а позволяют себя обмануть слабые, добрые, безразличные к судьбе других и к своей собственной судьбе люди.

Для историзма Тынянова характерно создание обобщенного образа не из гипотетических соображений, а из реальной исторической действительности. Историчность "Подпоручика Киже" именно в том, что такой случай мог произойти в павловскую эпоху, когда человек не имел значения, а имели значение чин, буква, параграф и номер в списке. Но Тынянов берет павловскую эпоху не потому, что такой случай мог произойти только в павловскую эпоху и в другую произойти не мог, а потому, что в павловскую эпоху он мог произойти скорее и осуществиться с большей полнотой, чем в другие эпохи русского самодержавия, с неотделимым от него презрением к человеку и нетерпимостью ко всякой другой воле, сопротивляющейся его воле. Поэтому "Подпоручик Киже", как и всякое явление большого искусства, оказывается шире того материала, которым он связан с эпохой, и поэтому он приобретает значение формулы самовластия других эпох, ибо павловское самовластие выводится из тех же причин, которые свойственны всякому самовластию с неминуемыми для него презрением к человеку и нетерпимостью ко всякой другой воле, сопротивляющейся его воле. Государство, в котором было 20 миллионов крепостных рабов (55,5% населения страны)*, а "высочайший произвол захватил тысячи людей, разнося их по тюрьмам, по крепостям и в ссылку"**, естественно, считало себя вправе распоряжаться по своему усмотрению и надобностям судьбами остальных, не закрепощенных и не заключенных в тюрьмы подданных. После "неисчисленных повреждений, причиненных четырехлетним циклоном, пронесшимся над Россией, в особенности над ее интеллигентной жизнью, пришлось изглаживать следы правления, когда, по выражению современника, повторялись зады Ивана IV"***.

* П. И. Л я щ е н к о. История народного хозяйства СССР. Тома I-III, 1947-1956, т. I. M., Госполитиздат, 1947, стр. 411. (Данные пятой ревизии, 1796 г.)

** П р о ф. М. Н. Г е р н е т. История царской тюрьмы. Тома 1-5, 1951-1952, издание 2-е, дополненное, т. I. M., Государственное издательство юридической литературы, 1951, стр. 95.

*** И. С. Т а г а н ц е в. Русское уголовное право. Тома I-II, издание 2-е, т. I, 1902, стр. 205.

Незащищенность человека от самовластия делала его поступки независимыми от собственной воли, а подчиненность чужой создала самостоятельное существование человеческой судьбы, вышедшей из-под власти самого человека.

Эта независимость судьбы от собственной воли и подчиненность ее чужой воле создали иллюзию отсутствия героя и характера.

Отсутствующий герой в рассказе Тынянова - это новое платье короля. Его нет, но никто не может признаться, что его нет, потому что король сказал, что оно есть. Его нет, но император своим приказом сказал, что он есть. Кто же в России станет спорить с приказом императора! Никто не станет, ибо знает, что одни скажут "дурак", а другие, что не на своем месте.

Тынянов действительно имел в виду решение сюжета с отсутствующим героем, но Тынянов вовсе не писал рассказ только для того, чтобы решить конструктивные задачи, а какой же писатель не ставит их и какой же большой писатель только ими ограничивается? Труд писателя оценивается не в зависимости от поставленных и решенных технологических задач, а по тому, каков художественный результат этого труда. В объективном результате тыняновского труда, в художественном произведении, написанном им, первостепенной оказалась не реализация конструктивных замыслов, а создание широкой формулы всех видов и форм самовластия.

Писательский замысел неминуемо реализуется только в определенных среде и характерах, и в зависимости от того, каковы среда, характеры и взаимоотношения их, произведение приобретает стилевую характеристику. Приемы конструирования сюжета представляют интерес главным образом в связи с тем, как они осуществляются в определенных среде и характерах. У Тынянова влияние среды всегда подчеркнуто, и поэтому у него особенно явственна производ-ность характера от окружающих условий. Среда же производна от государства, и поэтому она всегда враждебна герою. Как и во всех произведениях Тынянова, в "Подпоручике Киже" конфликт возникает из взаимоотношений человека с государством. Взаимоотношения человека с государством понимаются как конфликт воли гуманной с грубой и неодушевленной силой.

В "Подпоручике Киже" этот конфликт человека с государством выражен ярче, чем в других произведениях Тынянова, потому что писатель увидел в самовластии, деспотизме, тираническом государстве его осознанную разрушительную жажду владеть не расползающимися в разные стороны личностями, а беспрекословно подчиняющимся пустым пространством.

Типический характер в эпоху Павла - это такой характер, который не проявляет своих характерных свойств, это характер, которого нет. Поэтому возможна такая ситуация, когда нет не только характера, но и человека. Вместо человека достаточно лишь условий, при которых человек может претерпеть трагическую судьбу. Поэтому рассказ "Подпоручик Киже" построен не на отсутствующем герое, а на герое страдательного залога: в рассказе нет его действия, а есть действие, совершающееся над ним. Герой же существует как точка приложения сил. Но действие великолепно осуществляется, независимо от того, что оно осуществляется над несуществующим объектом. Машина может работать и тогда, когда в нее не закладывают материал. Правда, тогда она работает бессмысленно, но в эпохи, подобные павловской, это обстоятельство не считается особенно важным. Особенно важным считается, чтобы была видимость работы, всеобщее преуспеяние и верноподданнические чувства. В рассказе Тынянова герой подменен делом, но делом, совершенным не им, а волей обстоятельств, неминуемых в таких условиях. Дело же, которое совершилось, никому не нужно, и поэтому, совершилось оно или не совершилось, не имеет значения. В рассказе есть герой, и у героя есть характер, проявленный в действии.