Мой новый мир 2 - Геннадий Ищенко

— Уже занимаюсь, — ответил он. — На заднем дворе не продохнуть от выхлопов дизелей. Пригнали уже два десятка БТРов, и техника продолжает поступать. А еще будут боеприпасы и горючее, так что мне пока есть чем заняться. У меня уже спрашивали, будем ли мы посылать на учебу своих парней, или примем инструкторов. Ты что решил?

— Скажи, что второе. Я надеюсь их использовать в рейде в Госмар. На подготовку дружинников нужно время, а мне страшно не нравится, что дядя до сих пор жив. Герта тоже при случае нужно прибить, но это не горит.

— Сами они на такое не пойдут, — сказал Алексей. — Договариваться придется в верхах.

— Сейчас должны принести фотографию Рогожина, и я по ней схожу. Если повезет встретиться, обговорю и этот вопрос.

С фотографиями получилась небольшая задержка, потому что присланный с ними дружинник пришел к запертым дверям покинутых комнат. Выяснив через Саймура, что мы перебрались в комнаты наследника, он побежал туда.

— Здесь не меньше ста фотографий, — сказал я жене, распечатав толстый пакет. — Ты не на себя любуйся, а ищи фотографию, которую мы не снимали.

Она все–таки прилипла к своим фотографиям, поэтому фото Рогожина нашел я. На нем была Алена, стоявшая в домашнем халатике в небольшой, со вкусом обставленной комнате.

— Отдай часть фоток Алене и магам, — сказал я, отдавая жене несколько фотографий. — И эти с рисунком на стене тоже отдай. Это место в России для хождения каналами, так что пусть его хорошо запомнят. А я сейчас ненадолго схожу вот по этой.

— Это, наверное, спальня Алены, — предположила Адель, забрав у меня фотографию. — Симпатичный халат, только очень короткий. Фотографию я оставляю себе. Если задержишься, приду тебя вытаскивать. Не бойся: не одна приду, а с дружиной.

Пришел я удачно: был день, и в квартире присутствовал хозяин.

— Здравствуйте, — поздоровался со мной невысокий, полный старик лет под восемьдесят. — Я Михаил Дмитриевич Светлов.

— Это не квартира Васильевых? — спросил я. — Судя по присланной фотографии, Алена здесь жила.

— Внучка часто меня навещала и иногда оставалась ночевать, — пояснил он. — Эта комната у меня закреплена за ней.

— Значит, вы тот самый крутой дед, который на «ты» с президентом?

— Это она вам меня так расписала? — рассмеялся он. — Присаживайтесь, поговорим. Не хотите чаю или чего–нибудь покрепче?

— Спасибо, ничего не буду, — отказался я. — И не хочу, и пришел таким способом, что нельзя менять вес. Давайте сразу перейдем к делу. Кого вы представляете?

— Нескольких очень влиятельных и близких к президенту людей. Для решения ряда вопросов мы можем использовать возможности государства, но у нас имеются и свои.

— Рогожина заинтересовала возможность пересадки сознания…

— Меня она по понятным причинам тоже интересует, — сказал он. — Но сначала я бы хотел узнать, как это происходит. Это не копирование личности?

— Я понял, что вас беспокоит, — сказал я. — Такое копирование все равно означало бы смерть для исходной личности. Могу вас заверить, что это полный перенос личности со всей ее памятью. Можно перенести вашу личность в любое человеческое или наше тело, а в этом не останется ни капли разума. Как недавно выяснилось, старческие тела после такого переноса быстро погибают.

— И вы бы могли переместить меня в ваше тело? — подавшись ко мне, спросил он.

— Не в мое, — рассмеялся я. — Мое тело не продается. А в тело другого сая… Почему бы и нет? Только при этом появляются вопросы. Вопрос первый — как вы собираетесь в нем здесь жить? Если вам достаточно уже имеющихся детей и нужен только секс, проблема несовместимости неважна, но остаются другие проблемы. Для их решения нужно легализовать проживание саев в России. Например, я буду выдавать моим работникам дипломатические паспорта, а вы им разрешите проживание на вашей территории. Это выгодно мне и тем, кто будет жить под таким прикрытием. Заключить такой договор несложно, а оборудованием для изготовления паспортов вы меня обеспечите. Плюс в том, что в теле сая есть хотя бы небольшие магические способности, которые обеспечат очень долгую жизнь без каких–либо болезней. Но можно использовать и человеческие тела, вопрос в том, где их найти.

— Вам обязательно согласие того, в чье тело происходит пересадка?

— Мне и ваше согласие не нужно, — сказал я. — Другое дело, что я не хочу убивать людей, а простая замена сознания — это все–таки убийство. Конечно, можно личность донора запихнуть в ваше тело, но тогда он, скорее всего, свихнется. И еще остается один вопрос: что мы за это получим? Такая замена — дело очень непростое для нас и новая жизнь для тех, кому она будет сделана. Можно, конечно, расплатиться деньгами, но я бы предпочел другие услуги.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Прежде всего, — это оружие, — пояснил я. — Я бы не отказался получать то, которое у вас снимается с вооружения. Оно устарело у вас, но прекрасно подойдет нам, особенно если его привести в надлежащее состояние. А вам его будет нетрудно списать. Во–вторых, это транспорт по той же схеме. Кроме того, меня интересуют станки. Не что–то сложное, а самые простые. Наверняка таких много на предприятиях. Проведете им капитальный ремонт и переправите нам, а себе поставите что–нибудь получше. У вас ведь еще остались государственные предприятия?

— Хотите развивать промышленное производство?

— Скорее, со временем организовать ремонтную базу. Ну и потихоньку подтягивать наших ремесленников. До настоящего промышленного производства нам еще далеко. Лет пятьдесят будем по–прежнему все у вас покупать.

— Я сам ничего не решаю, — сказал он. — Передам запись нашего разговора Рогожину, и он ознакомит с ней тех, кого сочтет нужным. Я думаю, что все, о чем вы говорили, можно будет устроить. Но с вами еще захотят поговорить.

— Мне нетрудно сюда зайти в любой момент, — сказал я. — Напишите, когда состоится такая встреча, и оставьте записку на столе. Если это будет в другом месте, приложите фотографию.

Глава 26

— Милорд, поступил вызов от лейтенанта Саймура, — сообщил секретарь. — Лейтенант сказал, что во дворец прибыл граф Стэн Зарда. Он хотел попасть на прием к Повелителю, но тот передал, что его прием — это ваша обязанность.

Секретарь у меня появился сегодня утром вместе с завтраком. По поручению отца его прислал глава канцелярии барон Герд. К поручению Повелителя барон подошел ответственно и выделил для моих нужд своего младшего сына. Пока я в нем никакой необходимости не видел, но раз обещал отцу… Теперь у меня была приемная, в которой этот вьюнош и обосновался.

— Коль, сообщи лейтенанту, чтобы графа доставили ко мне, — сказал я, чтобы хоть чем–нибудь его занять. — Когда придет, проводишь в кабинет.

Мы только что закончили завтракать и пока еще сидели в огромной, в два раза больше прежней, гостиной.

— Я пойду в кабинет, — сказал я Адели. — А ты сходи к Эмме. Скоро к ней должен подъехать Алексей, у которого возьмете образ для похода за пилотами. Закончу с графом, и сразу же сходим.

— Ты с ним быстро не закончишь! — сказала встревоженная жена. — Это же Зарда!

— Черт! — по–русски выругался я. — Северянин, да еще сам граф, а не сыновья. Я как–то сразу не сообразил. Он же с запада?

— Самое западное графство на севере, — подтвердила Адель. — Интересно, почему отец его отправил к тебе?

— Эмма тянет со свадьбой, вот у него и депрессия, — пояснил я. — Я уже декаду не вижу, чтобы он хоть чем–нибудь занимался, кроме чтения. Даже его чиновники из канцелярии начали по разным вопросам обращаться ко мне. Надо будет поговорить с Эммой. И не мне о таком разговаривать, а тебе.

Видимо, граф шел семимильными шагами, потому что до его появления я едва успел зайти в кабинет. Стэн был высоким, широкоплечим мужчиной, рядом с которым низкий Коль выглядел мальчишкой.

— Ну и как это понимать? — не поздоровавшись, зло спросил он. — Я шесть дней не вылезал из седла, потерял троих дружинников, а ваш отец даже не соизволил меня принять!

— Не понимаю, чего вы на меня орете, граф, — спокойно ответил я. — Я вам в приеме не отказывал и за отца отвечать не могу. В утешение могу сказать, что в последнее время я решаю почти все дела, так что вас никто не унижал и не хотел обидеть пренебрежением.

— Извините, принц! — немного потише сказал он. — К нам вообще относятся, как к бедным родственникам, а тут еще этот отказ. В другое время я бы к нему отнесся гораздо спокойнее, но сейчас я уже забыл, когда в последний раз был спокойным!

— Все так плохо? — спросил я. — До весны хоть продержитесь?

— Не знаю, — ответил он. — Вряд ли. По крайней мере, если не будет помощи.

— Много крупных тварей? — спросил я. — Я спрашиваю о тварях с размахом крыльев больше десяти рашей.