Последняя из рода Гонт - Masha-U

для себя, после чего наклонился. Я до последнего не верила, что он сделает это. Затаив дыхание, я следила за тем, как Лорд прикоснулся губами к бедру, а потом ниже, едва ощутимо. Лизнул влажную кожу, пробуя на вкус. Я вздрогнула, когда почувствовала его горячий выдох.

Это был волшебный миг предощущения… после которого Волан-де-Морт притянул меня к своему лицу. Прикосновения его рта были обжигающими, но при этом такими сладкими. Я вскрикнула от удовольствия и восторга, когда его язык коснулся меня там… Поцелуи, что плотояднее укусов… и с каждым движением его рта я становилась всё податливее и раскрепощеннее. Когда Волан-де-Морт скользнул языком выше, я выкрикнула его имя, не сдерживаясь. Это было лучшим, что могло случиться со мной. Выгнувшись, я запрокинула голову.

— Ты так сладко стонешь, Аннабель, — донёсся до меня шёпот Волан-де-Морта, и я почувствовала, как его палец надавил на влажную горячую плоть, проникая внутрь. — Когда ты сжимаешься здесь, я чувствую это на своем члене… и могу кончить, просто лаская тебя пальцами. Ты такая узкая… разве можно быть такой тесной?

— Вам нравится? — спросила я, едва узнавая собственный голос.

— Не просто нравится… Я готов прямо сейчас оказаться в тебе и смотреть, как соединяются наши тела, — ответил он, продолжая ласкать меня.

Его палец нежно скользил внутри, давая понять, как именно он хотел бы сделать это по-настоящему. Оказаться глубоко, замереть, приучая к этому невероятному чувству наполненности. Отступить, чтобы вернуться за большим и дать большее. Его язык вновь вернулся к моей плоти — Волан-де-Морт вытворял им нечто развратнее самого соития. После такого казалось невероятным, что его рот вообще умел говорить мне «нет».

Роль трепетного и услужливого любовника совершенно не соотносилась в моей голове с этим жестоким волшебником. Тёмный Лорд становился все более жадным, и его язык стал надавливать на бугорок. Я жалобно застонала, поощряя его, и плавно двинулась бедрами ему навстречу, утратив над собой контроль, еще теснее прижимаясь к его губам.

— Волан-де-Морт… — шептала я его имя, словно умоляя, чтобы он наконец дал мне то, чем он так долго меня дразнит.

Думаю, в эту секунду Лорд мог потребовать у меня всё, что угодно, и ответом было бы безоговорочное и мгновенное «да». Его язык надавил чуть сильнее — и, кончая, я искусала себе губы до крови, чтобы сдержать крик. Едва ли нам нужны были свидетели в такой момент.

Сбросив напряжение, моё тело ослабло. Словно поощряя мою покорность, мужчина выпрямился, наклонился ко мне и поцеловал, давая попробовать на вкус мою страсть, слизывая с губ кровь своим языком, словно утешая.

— Ты просто прелесть, Аннабель… такая горячая и нежная… лучшее, к чему я прикасался. — Несмотря на мучительную нужду, Волан-де-Морт выглядел так, будто добился своего: приручил меня к своим нескромным касаниям и ласкам, заставляя меня желать их еще больше. Его взгляд словно говорил: «Разве ты не видишь, что я уже сдался? Смотри, Аннабель, я весь твой, разве не этого ты хотела?»

— После того как вы отвергли меня два года назад, я боюсь, что ваша нежность окажется лишь сном.

— Я был с тобой жесток, — согласился Волан-де-Морт. — Но жестокость была небезосновательна. Моя злость на тебя была соразмерна твоему предательству, Аннабель. Ты всегда оказываешься не на той стороне, когда меня хотят убить, ты заметила?

Мне нечего было возразить ему на это. Волан-де-Морт прав. Сначала я выпросила жизнь Гермионы, а потом и Гарри. Разве так я должна вести себя по отношению к его врагам?

— Я не могу долго злиться на тебя, Аннабель, — смягчился Волан-де-Морт, — когда понимаю, что ты принадлежишь мне. — Его руки заскользили по моему телу. — И это всё моё…

— Можно мы сейчас отправимся домой? — спросила я, уткнувшись лбом ему в шею. Мне казалось, появись я сейчас среди гостей — и все непременно догадаются, чем мы с Волан-де-Мортом здесь занимались.

— Так быстро устала? — губы Лорда искривила улыбка.

— Да, — честно ответила я.

Соскользнув со стола, я поправила измятое платье. Волан-де-Морт накинул мне на плечи свою мантию, и я на ватных ногах последовала за ним, молясь про себя, чтобы мы ни на кого не наткнулись. Но этому не суждено было случиться: в коридоре нас поджидала мадам Лестрейндж.

Чтоб её…

— Вы уже покидаете нас, господин? — елейно спросила она.

Я старалась не смотреть на неё, спрятавшись за спину Лорда.

— Как видишь, Белла. Но тебе не впору скучать, находясь в компании единомышленников, не так ли? — раздался холодный голос Волан-де-Морта.

— Да, повелитель, — покорно ответила она.

Покинув особняк, мы перенеслись домой.

Дорсет, особняк Гонт Мэнор

У калитки перед домом Волан-де-Морт забрал свою мантию и тут же трансгрессировал, оставив меня одну. Обиженно поджав губы, я поплелась к двери, отгоняя от себя мрачные мысли о том, в чьей компании он решил провести эту ночь. Ревность поедала меня изнутри, и я чувствовала себя так, словно меня окатили ледяной водой.

Гораздо позже, после того как я приняла ванну, в приоткрытое окно спальни влетел чёрный ворон. Птица разжала когти, и коробка из его лап упала на кровать. Каркнув на прощание, ворон вылетел из комнаты. Призвав палочку, я провела ею над коробкой, проверяя на проклятие, и, убедившись, что мне ничто не угрожает, развязала ленту и подняла крышку. Внутри был букет ромашек, но на этот раз к цветам прилагалась записка:

«До скорой встречи, мисс Гонт. А.К.»

На этот раз я сама испепелила ромашки, представляя на их месте Александра Крылова.

Чтоб его… провидец-хрен-отвяжешься!

Как назло, я так и не нашла подходящего момента, чтобы поведать о нём Волан-де-Морту. «Завтра. Я сделаю это завтра», — пообещала я себе.

Глава 32. Разочарование

Дорсет, особняк Гонт Мэнор, 4 августа 1997 года

Утром, когда я открыла глаза, меня словно молнией пронзило от воспоминаний о вчерашнем вечере. То, что делал со мной Волан-де-Морт, как развязно я при этом себя вела, да еще и в доме Малфоев — всё это намертво врезалось в память. Такие мучительные и сладкие прикосновения его языка… Вот, значит, каково это — быть с ним. Смотреть на него такого. Чувствовать, какой он щедрый и угодливый. Брать то, что он предлагает, и, возможно, требовать большего… Даже в самых смелых эротических фантазиях я не могла такое представить. Наверное, мне стоило чуть больше ценить его привязанность и нежность, с учетом того, что он презирал весь остальной мир, и наконец дать ему то, чего он так хочет, а не наивно ждать признания