Сравнительное богословие. Книга 3 - Коллектив авторов

Таким образом каждый новорождённый ребёнок, как бы предлагая от своего лица родителям и другим членам семьи быть такими же объективно праведными, в случае отклонения родителей и других членов семьи от принятия и исполнения этого предложения — объективными грехами своей жизни (как последствиями неправедного воспитания) наглядно демонстрирует неправедность и духовную ущербность всех членов семьи в отношении Промысла. При этом чем взрослее становится ребёнок, тем ярче проявляется в жизни его объективная греховность. В этом случае:

· Родители и другие члены семьи могут не замечать объективную (и субъективную)[455] греховность своих детей, игнорируя их, поскольку чувствительность к этому у них утеряна вовсе.

· Родители и другие члены семьи могут не замечать объективную греховность своих детей, поскольку в доминирующей культуре субъективная «Духовность» их детей соответствует общепринятой «норме».

· Родители и другие члены семьи могут ощущать неправедность (объективную греховность) свою и своих детей, глядя на последних, и воспринимая их поступки, мысли, быт, понимая при этом, что живут не так, но не зная как надо жить.

· Родители и другие члены семьи могут не только ощущать неправедность свою и своих детей, но и, осмысленно относясь к жизни, прилагать усилия для понимания путей и методов выхода всех членов семьи, а за ними и общества — на праведный путь.

В соответствии с доминированием каждого из этих четырёх вариантов, могут быть четыре варианта движения общества:

· В первом случае общество движется к объективной примитивной духовной деградации и обещает погибнуть в бесчувствии людей друг другу и к призывам Свыше.

· Во втором случае общество скатывается ко всевластию искусственной «Духовности» доминирующей культуры, которая, исчерпав попущение Свыше (время исчерпания зависит от степени субъективизма «Духовности»), потянет общество туда же, куда и в первом случае, но гибель общества будет изощрённее и «ярче», чем от примитивной духовной деградации.

· В третьем случае общество получает шанс выхода из кризиса духовности, порождённого всевластием (либо доминированием) субъективной «Духовности», и этот шанс может использоваться «вслепую» методом «проб и ошибок», при котором обычно бывает очень много потерь.

· Четвёртый случай — самый бескровный и перспективный, когда прежде чем что-либо предпринять, это осмысливается, просматриваются все варианты будущего и выбирается наилучший из всех осмысленных, после чего шанс выхода из кризиса может быть осознанно использован для вхождение общества на путь праведности.

В церковной среде «подвиг добровольного целомудренного безбрачия, принимаемого ради Христа и Евангелия, и особая роль монашества в истории и современной жизни» обрекает всех, кто принял для себя такой жизненный удел, на «добровольный» отказ воспринимать в свою душу (психику) обратные связи от своих детей, возникающие при их взрослении в кругу семьи и данные всем людям Свыше как зеркало своей объективной греховности. Этим самым монашество разрывает живые обратные связи Свыше на свою общность, замыкаясь «само в себе», что и необходимо церковной иерархии для поддержания «Духовного» застоя в церковной среде. В этом суть церковной «чистоты», которую монашествующие несут через века, являясь держателем и хранителем древней церковной «Духовности» — удерживающими[456] — одной из высших её «инстанций» в «Духовной» иерархии.

В реальности данной Свыше через семью, родители и другие члены семьи в идеале должны видеть в детях свои недостатки, как в зеркале, стараясь немедленно исправить эти недостатки, согласуя свои действия с Богом (в диалоге с Богом по жизни). Если в церковной «Духовной» иерархии, которая заменяет церковной пастве Бога, хранителями древней церковной «Духовности» являются люди, отлучённые от семьи, и, ссылаясь на жизнь этих людей, иерархи церкви выдают пастве «истину в последней инстанции» — в том числе и по семейной социологии — то разрыв общества с Богом налицо. В этом случае общество (если паствы становится много) движется по второму варианту — к погибели, поскольку «Дух» монашествующих — церковный «Дух» — удерживает общество от позитивной духовной динамики, заданной Богом в Его Предопределении.

Если говорить о типе строя психики монашествующих, то в основном это — устойчивые «зомби». Этому способствует особый режим, безбрачие, замкнутость на «чистоту» Евангелия и прочих церковных догматов.

Таинство миропомазания

Родителям, принявшим решение отдать своего ребёнка на крещение, следует знать, что с этого момента они не будут уже являться единственными родителями по «духу», а разделят родительство не только с крёстными, но и с церковью. После этого даже очень праведным в миру родителям не стоит удивляться, что ребёнок может всё больше удаляться от их «духовного» идеала. Ведь у него теперь два личностных отца, две личностных матери и одна надличностная «Духовная» мать — церковь. Как видите, от Бога чисто формально почти ничего не остаётся:

«Приобретая через Крещение нового сына, заботливая мать наша — святая Церковь — без всякого отлагательства начинает прилагать к нему своё попечение. Как в телесной жизни для укрепления сил младенца нужен воздух и пища, так и для родившегося духовно через Крещение нужна особенная, духовная пища. Такую пищу преподаёт святая Церковь в таинстве Миропомазания, через которое происходит сошествие Святого Духа на нашу душу, подобное сошествию Его на Господа Иисуса Христа при Крещении в виде голубя» (цитата из церковного пояснения).

Обряд миропомазания закрепляет «достижения» крещения. Безвольным и немощным родителям, конечно, зачастую проще «духовно» спихнуть своё дитя в лоно церкви, избавившись от забот его духовного воспитания. Но им надо знать, что церковное «Духовное» материнство — это даже не попечение плохой мачехи. Это даже не «Духовный» детский дом. Церковное «Духовное» материнство — это средство, калечащее судьбу ребёнка; но ведь именно ради осуществления этой судьбы Бог и дал возможность родителям произвести ребёнка на свет Божий.

Следующие стадии таинства крещения мы перечислим кратко. Это:

· Обряды восьмого дня. Согласно описанию обрядов, данных игуменом Исаией: «В настоящее время завершающие обряды чинопоследования Крещения и Миропомазания — омывание святого Мира и пострижение волос — совершаются в тот же день, сразу же после чтения Евангелия. Однако, согласно Требнику, они входят в исследование восьмого дня, потому что в ранней Церкви эти обряды действительно совершались на восьмой день, а семь дней крещаемый ходил в белой одежде». Далее объясняется, что восьмой день выбран не случайно: «В библейском Откровении число семь является символом мира, сотворённого Богом, совершенного и законченного, «хорошего весьма»». То есть, на новокрещённого младенца ставится клеймо «хороший весьма», либо — годен к служению церковной «Духовной» иерархии после ПЕРЕ-сотворения личности в церковном «Духе» и испытания семидневным «пеленанием».

Омывание святого мира — первый обряд восьмого дня. Это омывание с тела новокрещённого святого Мира — как бы «шлифовка» (устранение неровностей и шероховатостей) после предыдущих обрядов с водой и елеем.

Пострижение власов. Как объясняет игумен Исаия: «Пострижение с древнейших времён было символом послушания и жертвы. Люди чувствовали в волосах сосредоточение силы и энергии. Примером может служить ветхозаветное повествование о Самсоне (Суд. 16 гл.). Этот обряд встречается и в чине посвящения в монашество и в посвящении чтецов». Этот последний обряд таинства крещения — мистерия полного разрыва души личности с прошлым во имя полного послушания церковному эгрегору. Отстригаемый клок волос — символ прошлого.

На этом таинство крещения можно считать исчерпанным. Церковь через игумена Исаию напоминает: «Человек принял Крещение. Таинство совершено, и многие на этом успокаиваются, считая, что они выполнили необходимые обряды и больше от них ничего не требуется. Глубокое заблуждение! Крещение — это только начало спасительного пути». То есть, крещения мало для поддержки души в подчинении у церковного «Духа». Существуют ещё несколько крупных таинств церкви, совершаемых по жизни над душами людей.

Таинство миропомазания — обряд, совершаемый сразу после крещения. Не столь обширен, значим и интересен как само крещение, поэтому мы лишь кратко остановимся на нём. Вот что про этот обряд говорится на сайте «Проект «Основы Православия»» в статье «Миропомазание» (выделено жирным — нами):