Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Аберкромби Джо

Теперь он увидел достаточно. Черный дым вздымался столбом рядом с рекой. Маленький домик еще тлел, но уже весь выгорел, остались лишь низкие каменные стены. На месте амбара – груда головешек и черной грязи. Несколько деревьев и клочок возделанной земли. Фермы не так далеко на севере и в лучшие времена не приносили большого дохода. Слишком холодно, чтобы надеяться на богатый урожай и хороший приплод. Немного овощей, несколько овец да пара свиней, если повезет.

Ищейка покачал головой. Зачем уничтожать хутор этих бедняков? Кому нужен клочок этой неподатливой земли? Некоторым людям просто нравится жечь, рассудил Ищейка. Он продвинулся чуть вперед и стал высматривать следы тех, кто это сделал, но не заметил никакого движения, кроме перемещения тощих овец на склонах долины. Он пополз обратно в кусты.

Подбираясь к лагерю, он услышал голоса, и его сердце упало: кричат и спорят, как всегда. Какую-то минуту он раздумывал, не пройти ли мимо и не продолжить ли свой путь – его уже тошнило от вечных ссор, – но все же решил, что нет, так нельзя. Что хорошего можно сказать о разведчике, если он бросает своих людей?

– Заткнешь ты наконец пасть, Доу? – звучал рокочущий голос Тул Дуру. – Ты хотел идти на юг, и мы пошли на юг. Ты всю дорогу ныл, что тебе осточертели горы. Теперь горы кончились, и ты день и ночь твердишь про свое пустое брюхо! Я устал от этого нытья, пес ты скулящий!

В ответ послышалось злобное рычание Черного Доу:

– А ты должен есть вдвое больше меня просто потому, что похож на огромную жирную свинью?

– Ах ты, гаденыш! Да я тебя раздавлю, как червяка! Ты и есть червяк!

– Я перережу тебе глотку, пока ты будешь спать! Станешь огромной горой мяса, и мы все будем сыты! Да еще избавимся от твоего долбаного храпа! Теперь я знаю, почему тебя назвали Грозовая Туча – ты храпишь, как боров!

– Заткните пасти, вы оба! – раздался зычный рев Тридуба, способный поднять мертвых из могил. – Меня тошнит от вас!

Теперь Ищейка увидел всех пятерых: Тул Дуру и Черный Доу готовы были наброситься друг на друга, Тридуба стоял между ними с поднятыми руками, Форли сидел и печально наблюдал за ними, а Молчун даже не глядел – проверял свои стрелы.

– С‐с! – прошипел Ищейка, и они резко развернулись, чтобы посмотреть на него.

– Это Ищейка, – проговорил Молчун, не отвлекаясь от своего лука.

Его невозможно было понять. Он целыми днями молчал, а потом вдруг раскрывал рот только для того, чтобы высказать самое очевидное.

Форли, как всегда, воспользовался случаем отвлечь товарищей. Наверное, они бы давно покалечили друг друга, не будь его рядом.

– О, Ищейка! Расскажи нам, что ты нашел?

– Можете себе представить: я нашел посреди леса пятерых долбаных идиотов! – прошипел тот, выступая из-за деревьев. – Их слышно за милю! И все они – названные! Люди, которые должны уметь себя вести! Как обычно, только и делают, что ссорятся! Пятеро тупых идиотов…

Тридуба поднял руку.

– Хорошо, Ищейка, мы поняли. Мы действительно должны уметь себя вести. – Он сердито посмотрел на Тула и Доу. Те обменялись недобрыми взглядами, но промолчали. – Расскажи, что ты нашел?

– Здесь рядом было сражение или вроде того. Я видел сожженную ферму.

– Говоришь, сожженную? – переспросил Тул.

– Точно.

Тридуба помрачнел:

– Ладно. Отведи нас туда.

Этого Ищейка не заметил сверху, из-за деревьев. Просто не разглядел – было слишком дымно и далеко. Но он увидел это сейчас, прямо перед собой, и его затошнило. Ребята тоже все видели.

– Черное дело, точно, – произнес Форли, глядя вверх на дерево. – Черное дело…

– Да уж, – буркнул Ищейка.

Больше ничего он сказать не смог. На ветке покачивалось тело старика; босые ноги болтались над самой землей. Повешенная рядом женщина казалась слишком молодой, чтобы быть его женой. Дочь, скорее всего. Ищейка предположил, что двое младших тоже были его детьми.

– Кто же это вешает детей? – пробормотал он.

– Я знаю кое-кого, кто достаточно черен для такого черного дела, – сказал Тул.

Доу сплюнул на траву.

– То есть я? – зарычал он, и оба тут же снова сорвались с цепи. – Да, я сжег несколько ферм и пару деревень, но у меня были причины! Это война! Детей я не трогал!

– Я слышал другое, – сказал Тул.

Ищейка закрыл глаза и вздохнул.

– Думаешь, меня хоть на половину собачьего хвоста заботит, что ты там слышал? – рявкнул Доу. – Тебе никогда не приходило в голову, что мое имя чернее, чем я заслуживаю? Отвечай, ты, огромная куча дерьма!

– Я прекрасно знаю, чего ты заслуживаешь, ублюдок!

– Хватит вам! – проворчал Тридуба, хмуро косясь на верхушку дерева. – Ведите себя достойно! Ищейка прав: мы уже не в горах, и здесь назревают большие неприятности. Довольно склок. Хватит. С этого момента мы должны действовать хладнокровно и спокойно. Мы – названные, и у нас есть серьезное дело.

Ищейка кивнул, радуясь тому, что наконец услышал разумную речь.

– Где-то рядом идет драка, – сказал он. – Наверняка.

– Угу, – буркнул Молчун.

Сложно сказать, с чем именно он соглашался.

Тридуба по-прежнему не отводил глаз от раскачивающихся тел.

– Ты прав. Сейчас нам нужно полностью сосредоточиться на данном деле. На нем, и ни на чем другом. Мы выследим тех, кто сделал это, и выясним, на чьей они стороне. От нас не будет никакого толка, пока не узнаем, кто с кем здесь дерется.

– Кто бы это ни сделал, он работает на Бетода, – сказал Доу. – Понятно с первого взгляда.

– Посмотрим. Тул и Доу, обрежьте веревки и похороните людей. Может быть, это вернет вам хладнокровие.

Эти двое обменялись хмурыми взглядами, но Тридуба не обратил на них внимания. Он продолжал:

– Ищейка, сходи и разнюхай, кто это сделал. Мы навестим их сегодня вечером. Так же, как они навестили этих несчастных.

– Хорошо, – отозвался Ищейка. Ему и самому не терпелось заняться делом. – Мы нанесем им визит!

Ищейка не мог понять, что происходит. Если тут действительно имела место схватка и ее участники боялись преследования, почему же они не прилагали усилий, чтобы скрыть свои следы?

Ищейка прошел за ними без всякого труда. По его предположениям, их было пятеро. Судя по всему, они просто и без затей покинули горящую ферму, спустились вниз по долине вдоль самой реки и углубились в лес. Следы оказались настолько четкими, что время от времени Ищейка начинал слегка беспокоиться: уж не разыгрывают ли с ним какую-то шутку, не наблюдают ли из-за деревьев, выжидая удобного случая подвесить на ветку и его. Однако, судя по всему, ничего подобного у них на уме не было, поскольку он догнал их как раз перед закатом.

Первым делом он учуял мясо: они жарили баранину. Затем услышал голоса: они разговаривали, кричали, смеялись, не предпринимая ни малейших попыток сохранить тишину; их не заглушал даже плеск текущей рядом реки. А потом он их увидел: они сидели на поляне вокруг огромного костра, над которым висела на вертеле освежеванная баранья туша, – баран, без сомнения, принадлежал тем самым фермерам. Ищейка притаился в кустах тихо-тихо – так, как должны были вести себя они. Он насчитал пятерых мужчин. Точнее, четверых, и с ними паренька лет четырнадцати. Все они просто сидели у костра, никто не стоял на страже, никаких мер предосторожности. Ищейка не понимал, что это могло значить.

– Они просто сидят там, и все, – шепотом доложил он, вернувшись к остальным. – Просто сидят. Никакой стражи, ничего.

– Просто сидят, и все? – переспросил Форли.

– Ну да! Пять человек. Сидят и смеются… Мне это не нравится.

– Мне тоже, – отозвался Тридуба. – Но еще меньше мне нравится то, что я увидел на ферме.

– Оружие, – прошипел Доу. – Оружие, и весь разговор.

В кои-то веки Тул с ним согласился:

– Оружие, вождь! Проучим их!

Даже Форли на этот раз не отговаривал от драки, но Тридуба не изменил своей традиции и взял минуту на раздумье. Наконец он кивнул: