Адамант Хенны - Ник Перумов

— Мне кажется, я вспоминаю… — Серый окаменел в седле, медленно роняя слова и, похоже, нимало не интересуясь тем, слышит его Эовин или нет. — Мы идем прямо на тайное солнце. Оно жжет… оно просветляет… Я помню… войско шло на запад…

— Послушай, нас же заметят! — вырвалось у девушки.

— Пусть. Нам сейчас это даже выгодно.

— Выгодно? Убить ведь могут!..

— Не посмеют, — властно бросил Серый. Ничего уже не осталось в нем от прежнего робкого рыбаря, которым помыкал даже простой сборщик податей.

Осанку Серый сейчас имел истинно королевскую. Остатки одежды — прорванные, прожженные, закопченные — он носил точно пурпурную мантию.

Эовин не осмелилась возражать. Этот человек… он был Силой сам по себе.

В долине раскинулось великое множество шатров. Острые глаза юной роханки видели деловито снующие между палатками и тентами фигурки людей; в разные стороны мчались верховые, протопал даже громадный олифант. Эовин проводила его изумленным взором округлившихся глаз — об олифантах повествовали роханские песни-жесты, но видеть сказочного зверя живьем девушке, понятно, не приходилось.

Незваных гостей заметили очень быстро. Не скрываясь, к двум замершим на гребне странникам ринулась целая кавалькада — не менее полусотни до зубов вооруженных всадников. Приглядевшись, Эовин заметила и двух наездников в коричневых плащах — закутанных по самые брови, несмотря на жару.

— Стадо и погонщики, — презрительно усмехнулся Серый. — Ну, ничего, ничего… Не вздумай только размахивать саблей, Эовин!

Всадники на скаку натягивали луки. Тут собрались не только горбоносые смуглые бойцы и перьерукие, уже знакомые Эовин; были также чернокожие, были желтолицые и узкоглазые — сыны самых разных племен Средиземья.

Кольцо уже сомкнулось вокруг Серого и Эовин, когда спутник девушки внезапно привстал в стременах, гордо поднял руку и воскликнул:

— Проведите нас к Хенне! Мы должны видеть Хенну! — И, почувствовав всеобщее замешательство, с легкой усмешкой пробормотал; — Плохо, плохо их учили! Никогда нельзя слушать то, что говорит враг…

— Проведите нас к Хенне! — вновь крикнул Серый.

Всадники оторопело опустили луки. Обращенные к ним слова они явно не понимали, но вот имя своего повелителя…

Десяток воинов приблизились вплотную; и Эовин невольно поежилась под их жадными, откровенными взглядами, что скользили по ее фигуре. Командир дозорных, статный воин, украшенный сабельным шрамом, отрывисто бросил несколько слов. Серый с усмешкой развел руками и, в свою очередь, заговорил, повторяя сказанное по-харадски.

Командир поднял брови и оглянулся. Один из его воинов — перьерукий — подал коня вперед и быстро шепнул что-то на ухо предводителю.

Началась беседа; Эовин с трудом понимала лишь отдельные слова. Ее спутник, похоже, настаивал, что ему жизненно необходимо поговорить с могущественным Хенной; дозорные же, разумеется, допытывались, откуда и зачем явились пришельцы.

Однако спорить с Серым было нелегко. Он говорил и держался с таким неколебимым достоинством, с такой царственной гордостью и такой великолепной небрежностью, то еле-еле цедя слова сквозь зубы, то вдруг рявкая на переводчика так, что тот невольно съеживался в седле. И наконец…

— Уф! — Серый повернулся к Эовин. — Все. Отдай им саблю. Нам оружие теперь не понадобится… Точнее, понадобится, но не сразу.

Девушка повиновалась. Глаза у Серого из карих стали черными, точно уголья. В них клубилась Тьма — древняя Тьма.

Словно король с юной принцессой в окружении почетной свиты — так въехал Серый в ставку Хенны. Сбитые с толку всадники сомкнули ряды со всех сторон; но Серый лишь презрительно щурился, глядя на их стражей.

— Мне бы их… на месяц… я б сделал из них бойцов… — услыхала Эовин.

Из-за плотной стены воинов Эовин не смогла как следует разглядеть лагерь — а вот Серого он, похоже, и вовсе не интересовал. Он надменно взирал куда-то поверх голов всадников; но Эовин не могла не чувствовать страшного напряжения, охватившего ее спутника, — напряжения, преодолеваемого столь же страшным усилием железной воли.

Их заставили спешиться на просторном толковище перед громадным золотистым шатром. Возле входа, как и положено, застыла многочисленная стража; по обе стороны откидного полога горели два костра, обложенные зачем-то глиняными кругляшами, испещренными непонятными черными письменами и знаками.

Толмач-перьерукий что-то сказал Серому.

— Нам велят пройти между этих костров. Свет их-де, мол, изгонит из нас злые помыслы. — Серый напоказ усмехнулся. — Ну что ж, пройдем…

— А… а… — вдруг задрожала Эовин, случайно взглянув направо. — Там… там головы на колах?!

— И верно. — Серый спокойно повернулся к толмачу. — Он говорит — это головы ослушников, кто не захотел пройти между очистительными огнями.

— Не захотели? Почему?

— Он говорит, им не позволила их вера.

— Что?.. — совсем растерялась Эовин.

— Потом объясню. Надеюсь, ты не откажешься пройти между этими костерками, хотя тут и так жарко?..

«Нас вот так запросто ведут к самому Хенне… к тому, кто послал на верную смерть орду перьеруких…» — Эовин доводилось слышать немало жест, где главный герой долго и с великими препятствиями добивался, чтобы главный злодей, предводитель бессчетного вражьего воинства, снизошел бы до беседы с ним…

Они прошли между огнями, и Эовин удивилась вновь — их не стали обыскивать. А что стоило ей припрятать в лохмотьях небольшой, но острый метательный нож? Неужто здесь и в самом деле так крепко верят в очистительную силу двух самых обыкновенных костров?

Откинулся тяжелый полог. Эовин и Серый вошли внутрь. Девушка заметила, что ее спутник с каждой секундой морщится все сильнее и сильнее, точно принужден смотреть на ярко светящее солнце…

Громадный шатер, где вместилась бы, наверное, добрая сотня пирующих, был почти пуст. Четверо в белоснежных плащах с капюшонами сидели вполоборота к вошедшим; а прямо лицом к ним восседал молодой, мощный телом мужчина с окаймляющей лицо черной бородкой. Глаза его — глубокие, черные — в упор смотрели на Серого и Эовин.

Один из сидевших дернулся было, словно собираясь заговорить, но Хенна внезапно остановил его — резким, властным жестом.

Серый и Хенна впились взорами друг в друга, и Эовин невольно затрепетала — казалось, между двумя воинами воздух вспарывают синие молнии. У Хенны отвердели скулы, сошлись на переносице брови; кулаки сжались — казалось, он готов вот-вот броситься на незваного гостя.

Серый же стоял совершенно спокойно, с легкой, чуть горьковатой усмешкой глядя на своего разъяренного противника. Казалось, он читает незримые страницы, — читает, вновь открывая для себя каждую фразу. То и дело по лицу его пробегала тень боли. Боли и еще — скорбной памяти. Наконец Серый просто шагнул вперед, протягивая руку: