Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова

– Заткнись, Алан. – Гардинер стволом указал Кейну не высовываться. – Ты действуешь мне на нервы.

Все смолкли, прислушиваясь к шуму из коридора. И тут в ящике зазвенел первый мобильник. Противный базовый рингтон становился громче и громче. На миг, пока мелодия заканчивалась, затыкался, чтобы захлебнуться ей с новой громкостью.

– Началось, – довольно кивнул Итан и встал в паре ярдов напротив двери, держа оружие наготове.

Шум стал отчетливыми шагами, послышался приглушенный бубнеж Видара. Учитель схватился за ручку с той стороны, подергал несколько раз, потерпел поражение, дернул сильнее, еще сильнее. Дверь не поддавалась. Итан ждал. Нина и Сет в отчаянии переглянулись с Рамоном.

– Эй, что там у вас стряслось? Что-то взорвалось? Почему вы заперлись изнутри? – Он колотил в дверь и дергал за ручку, делая паузы, чтобы прислушаться, но никто ему не отвечал. – Что происходит? Нина? Ты там? Ответь мне, кто-нибудь! Если это какой-то розыгрыш…

Итан приготовился выстрелить, и тогда Нина закричала во всю глотку:

– Уходите от двери!

– Что? Почему? – было слышно, что Видар перепугался. Отбросив сомнения, Сет и Рамон подключились к ней. Гардинер злобно на них зыркнул.

– Дальше от двери, Видар! В сторону! Отойдите! – кричали они все вместе, перебивая друг друга и без конца звонящий мобильник, но не рисковали двинуться с места сами.

Гардинер выстрелил. Прямо по центру образовалось отверстие с центовую монету с опаленными краями. Нина схватилась за голову. Да каким патроном он стреляет?!

– Видар, вы там? Живы? Слышите нас?

Несколько секунд тишины чуть не свели с ума. Дженовезе напряженно вглядывалась в образовавшуюся прореху, надеясь заметить в ней движение.

– Стойте на своих местах, иначе и вам достанется, – пригрозил пушкой Итан. – Рот на замок, Дженовезе.

Послышался шум, будто кто-то отползал по полу. В ящике завибрировала еще пара мобильников. Никто уже не обращал на них внимания.

– Мистер Йорскиллсон, если вы живы, то слушайте меня внимательно. Пока что у меня одно требование: оставьте нас наедине на полчасика, нам всем нужно пообщаться. Я должен объяснить ребятам, почему так поступаю, а у вас есть время, чтобы организовать штурм, но прошу не забывать, что у меня тут целый класс заложников. И я не даю гарантий, что никого не убью. Скорее наоборот.

Шум прекратился. Видар так и не подал голоса. Возможно, хотел выманить его, имитируя ранение, а может, действительно был ранен и потерял сознание. Нину осенило, но слишком поздно.

– Он выбросил ключи в окно! – крикнула она, обращаясь к двери, – у него…

Гардинер без предупреждения выстрелил в потолок над Ниной, заставив вздрогнуть и замолчать.

– Я же сказал: рот на замок. Ни с кем, кроме меня, вам нельзя теперь общаться. Ты поняла? Все поняли?

Нина обернулась. Стоявшие сзади нерешительно кивали. Там были все: парни в красивых бомберах баскетбольной команды, мускулы и харизма которых проигрывают заряженному пистолету, девчонки из чирлидинга, красота и пластичность которых тоже не спасет их от кусочка металла, там были дети богатых родителей, чьи деньги не остановят Гардинера от массового убийства; там были обычные ребята, такие как Клаус, Лисбет, Бекка и остальные, там был Алан Кейн, который сидел на полу и ничем не мог помочь со всеми своими навыками и связями, кроме того, что документировал происходящее на диктофон, повинуясь сильной профессиональной привычке; там была Ханна Биллингсли, изменившаяся до неузнаваемости, забывшая о нагло-стервозном амплуа, перепуганная, как все остальные. Она тяжело дышала, держа руку на груди.

Нина вспомнила, что у Ханны астма, и отвернулась от ее вопрошающих глаз с ядовитой мыслью, что сегодня, сейчас, в критической ситуации, действуют как раз те, кого такие, как Ханна, считают отбросами и в глубине души презирают. Кто вышел вперед и хоть что-то делает? Отшельники. Она, «девочка с прибабахом», которую сторонятся, молчаливый аутсайдер Сет Ридли, да еще самый ненавистный клоун всей школы. Ай да Веласкес! Не ожидала от тебя такой смелости.

Их троицу объединяло нечто большее, чем страх, сбивший в кучу остальных как стадо овец без пастуха. В чем-то Гардинер, получается, прав. Но это не значит, что людей можно убивать по желанию. Нина решила, что пора брать ситуацию в свои руки. Потому что никто, кроме нее, кажется, не собирался этого делать.

– Ну и чего ты хочешь добиться, застрелив несколько человек, которые тебе не нравятся? Кому ты что-то доказываешь? Что агрессия и насилие – побочный эффект интеллекта? Это и так известно благодаря дельфинам [28]. Чем умнее существо, тем на большую жестокость способно.

– А кто сказал, что я убью нескольких?

Услышав это, Нина рассердилась. Ридли заметил это, но не успел ничего предпринять. Все его силы уходили на то, чтобы придумать, как уберечь Нину от пули, на которую она напрашивалась, даже если всех остальных перестреляют, словно больной скот в эпидемию. Плевал он на остальных, если честно.

– Терпеть не могу людей, которые все решают за других. Вот и сейчас происходит то же самое. Ты решил за всех в этом помещении, что они из себя представляют, кем станут в будущем, достойны они жить или получить пулю в мозг. Почему ты один за всех нас решил? Кто тебе выдал такие полномочия? Ты сам? Ну значит ты самопровозглашенный монарх этого маленького государства. И воля твоя ничего не значит. Мы не обязаны ей подчиняться.

– Но будете. – Итан с улыбкой продемонстрировал пистолет. – Как и любой монарх, я жестоко покараю бунт.

– Нина, лучше не спорь с ним, – посоветовал Рамон, но девчонка даже не глянула в его сторону, просто махнула кистью, будто стряхивала с нее воду.

– Слушай, – сказала она и глубоко вздохнула, прежде чем продолжить, потому что ей предстояло доходчиво объяснить нечто в ее понимании элементарное. – Сейчас тебе кажется, будто ты делаешь что-то оригинальное и экстраординарное. В глубине души ты мнишь себя уникальной личностью, рискнувшей переступить порог дозволенного. Сверхчеловеком, которому не писаны моральные нормы. Но все это уже было до тебя. Не потому что все психопаты мыслят одинаково, и волнует вас лишь собственное эго, и никогда вы не признаете наличие такого же ярко выраженного «я» у других. Нет, не поэтому. Все, что ты делаешь, однажды уже происходило, потому что так устроено время.

Каким бы умным ты ни был (безусловно, ты умен), а мыслишь слишком узко, чтобы понять истину: мироздание не делит события на было и будет, как мы, люди. Все, что случалось, как и все, что только случится, всегда в одной лодке. В одном и том же