Рюриковичи. Исторические портреты - Валерий Курганов

Недовольство галицких бояр искусно подогревал Роман Мстиславич. Нашлись сторонники, которые составили против Владимира заговор в пользу Романа. Убить Владимира или арестовать его они все же не решились. Как писали Н.М. Карамзин и С.М. Соловьев, они потребовали от Владимира выдать им его попадью, изменить образ жизни и заняться государственными делами. Все это было 37-летнему сыну Ярослава Осмомысла не по нраву, да и просто непосильным, и он, прихватив большую часть государственной казны, тайно бежал к венгерскому королю за помощью. Самостоятельно усмирить бояр, некстати озаботившихся нравственностью своего князя, он был не в состоянии. На галицком престоле оказался Роман. Смена действующих лиц произошла в 1188 году быстро и бескровно, с минимальными финансовыми затратами. Оба князя были почти ровесниками, но разительно друг от друга отличались по своим качествам: один ― распутный прожигатель жизни, другой ― неразборчивый в средствах властолюбец и талантливый интриган.

Ситуация в Галицком княжестве привлекла венгерского короля, но не в том направлении, на какое рассчитывал Владимир Ярославич. Король Бела ввел в Галич мощный армейский гарнизон, попутно объяснив боярской верхушке, что лучшим королем для них будет его сын Андрей (Эндре). Владимиру определили место жительства под присмотром стражников в шатре наверху одной из каменных башен венгерской столицы. Роман предусмотрительно скрылся перед приходом венгерских войск с остатками галицкой казны и с некоторыми своими самыми верными сторонниками.

Роман, конечно, не ожидал, что его хитро задуманная комбинация приведет к венгерской оккупации такого желанного для него Галича. Король Бела превзошел его своим коварством и умением обратить обстоятельства в свою пользу. Приходилось мириться с проигрышем. Досада Романа еще больше усилилась, когда он узнал, что Владимир смог бежать из венгерского заточения и с помощью поляков вернул себе галицкий престол. Вернувшийся в Галич Владимир был неуязвим, поскольку сразу же объявил себя вассалом могущественного владимиро-суздальского князя Всеволода Юрьевича, попросив у него защиты и покровительства.

Пока же Роману надо было заботиться о себе. Уезжая в Галич, он оставил Владимир-Волынский своему младшему брату Всеволоду. С.М. Соловьев передает его слова, сказанные Всеволоду: «Больше мне не нужно этого города». Тот и не впустил старшего брата назад в город, заявив, по словам Н.М. Карамзина, тому следующее: «Я здесь князь, а не ты!»

Роман обратился за помощью к брату своей матери, польскому королю Казимиру.

Польские войска выступили под командованием другого его дяди, Мечислава. Как писал Н.М. Карамзин, Всеволод смог отразить поляков. С.М. Соловьев считал, что Роман не получил от поляков помощи. Современные историки В.М. Коган и В.И. Домбровский-Шалагин считают, что в 1189 году поляки пытались помочь Роману овладеть Галичем, а не Владимиром.

Тогда Роман обратился с просьбой о помощи к своему тестю, Рюрику Ростиславичу. Тот принял активное участие в делах своего зятя. Сначала была совершена попытка вооруженным путем захватить Галич. Тот пока еще был в руках венгров, и они отбили русские войска. Затем Рюрик выделил зятю Торческ, а потом добился того, что Всеволод Мстиславич вернул Роману город Владимир-Волынский. Роман с облегчением смог вернуться в свой родной город после неудавшейся авантюры с захватом Галича. Этот период оказался очень насыщенным для Романа ― и радостными ожиданиями, и неожиданными огорчениями. В конце концов он смог вернуться на исходные позиции, но своих планов не оставил.

Рюрик занял по согласованию с владимирским князем Всеволодом Юрьевичем Киев. Желая вознаградить своего зятя и заручиться его поддержкой, он предложил в 1194 году ему ряд киевских городов: Торческ, Канев, Триполь, Корсунь и Богуслав. Узнав об этом даре Рюрика, неожиданно оскорбился Всеволод Юрьевич Большое Гнездо. Его реакцию передал Н.М. Карамзин. «Я старший в Мономаховом роде, ― велел он сказать Рюрику, ― кому обязан ты Киевом? Но, забывая меня, отдаешь города иным младшим князьям. Не оспориваю власти твоей: господствуй и делись оною с друзьями! Увидим, могут ли они защитить тебя!»

Рюрик оказался в очень сложном положении. Ссориться с Всеволодом было самоубийственно, обижать зятя не хотелось. По совету с митрополитом он объяснил Роману ситуацию и предложил компенсировать эти города другими уделами. Роман согласился. Всеволод же подарил один из приобретенных таким образом городов своему зятю Ростиславу, сыну самого Рюрика. В.М. Коган и В.И. Домбровский-Шалагин считают, что Ростиславу Рюриковичу были переданы не один, а все города.

Узнав же, что подаренные ему города оказались во владении сына Рюрика, Роман был вне себя. Ему уже было недостаточно той компенсации, которую он получил от киевского князя. Территориальные споры сказались и на семейных отношениях волынского князя. Он стал понуждать свою супругу, дочь Рюрика Ростиславича, постричься в монастырь. Более того, он вступил в сговор с черниговским князем Ярославом Всеволодовичем, пообещав тому помощь, чтобы изгнать Рюрика Ростиславича из Киева.

В этой ситуации проявилась еще одна черта характера Романа. Когда требовали обстоятельства, Роман мог сыграть роль смиренного просителя, чтобы потом напрочь забыть о том, кто ему помог. Чувство благодарности не было для него характерно. Он забыл, как хлопотал Рюрик, чтобы вернуть ему Галич и Владимир-Волынский, как наделил его городами в Поднепровье.

В поисках союзников Роман опять обратился в Польшу. Там силой оружия пытались решить между собой династические споры сыновья умершего короля Казимира и их дядя Мечислав. Роман выступил на стороне племянников, забыв о том, что в свое время Мечислав пытался помочь ему вернуть утраченный Владимир-Волынский. Победил в военном споре Мечислав, Роман был ранен и бежал к себе во Владимир.

Немного оправившись, он отправил послов к тестю, с которым, как можно было бы думать, отношения были совсем испорчены. Однако беспринципный и изворотливый Роман знал, что делал: «...Обезоружил тестя смиренным признанием вины своей и чрез ходатайство митрополита получил от Рюрика два города в награждение».

Как бы далее поступил человек, знающий, что такое чувство благодарности и придерживающийся хоть каких-то понятий о чести? Вряд ли он выбрал те действия, которые предпринял Роман.

В 1196 году он возобновил свои соглашения с черниговским князем о союзе против Рюрика Ростиславича.

Начались военные действия между зятем и тестем. По словам Н.М. Карамзина, отряды Романа действовали на Смоленщине и Киевщине, а сын Рюрика Ростислав в союзе с Владимиром Ярославичем Галицким и Мстиславом Мстиславичем Удатным, племянником Рюрика, разорили волынские города Каменец и Перемышль.

Оставив попытки что-либо отвоевать у Рюрика Ростиславича, Роман в 1197 году, как сообщают В.М. Коган и В.И. Домбровский-Шалагин, совершил удачный поход на ятвягов (одно из литовских племен). Показательно, как развлекался волынский князь. Пленников он заставлял впрягать в плуг вместо быков и пахать таким способом землю.

В 50 лет наступил звездный час для Романа. Умер Владимир Ярославич, правящий соседним Галицким княжеством. Еще раз обратился Роман Мстиславич за помощью к своим польским родственникам. Двоюродный брат его, герцог Лешко (Лешек), снарядил отряд, и вместе с ним Роман вступил в Галич.

Это был акт прямой агрессии, не оправданный никакими, даже самыми слабыми доводами в пользу такого варианта престолонаследия. Не было даже обращения от боярской верхушки к Роману с приглашением занять галицкий трон. Напротив, как писал Н.М. Карамзин, бояре предлагали Лешку богатые дары, склоняя того самого стать правителем Галича. У того, однако, были другие намерения, чем у венгерского короля 10 лет назад. Давнее желание Романа осуществилось. Оставив за собой Владимир-Волынский, он одновременно стал править Галичем, объединив в 1199 году оба княжества.

Тонкий психолог Н.М. Карамзин писал о Романе, что тот «искал всех способов возвыситься; следуя одному правилу быть сильным, не уважал никаких иных, ни родства, ни признательности».

Обратим внимание, что православные галичане готовы были согласиться на то, чтобы ими правил поляк-католик, только бы не иметь своим князем жестокого Романа.

Их опасения оправдались. Роман совсем по-другому отнесся к боярам, чем в свое время спокойный и рассудительный Ярослав Осмомысл. Историки сообщают о массовых репрессиях в Галиче. Князь закапывал бояр живыми в землю, четвертовал, расстреливал из луков, подвергал мучительным пыткам. К тому времени относится известное присловье, приписываемое Роману историками: «Не передавивши пчел, меду не есть». Через 400 лет его опыты будут повторены московским царем Иваном Грозным.

Если Н.М. Карамзин назвал приведенную выше поговорку, оправдывавшую массовые репрессии, «гнусной», то Н.Ф. Котляр, современный украинский историк, интерпретирует эти действия князя следующими словами: «...Мудрый, решительный и сильный духом Роман собирался избавиться от боярской опеки и своеволия».