Лед - Павел Корнев

— Не, меня угощали, — не понял подтекста, а может, специально не обратил внимания тот.

Ну что с ним делать? Кто так торгуется? Вообще-то нам эти сани не нужны, но если можно взять по дешевке, то почему бы и нет? Все не пешком топать.

— За таких доходяг больше полтинника просить грешно, — решил поторговаться я.

— Что? Палтус за двух лошадей с санями? — выпучил глаза Федор. — Не смешите мои тапочки! Две с половиной сотни и ни копейкой меньше.

— Да? А чем мы кормить этих проглотов будем? — взмахнул я руками. — Они завтра же без жратвы околеют! Семьдесят пять рублей максимум. И то только из-за доброй памяти о Мише.

— Ой, только не надо! — и не думал уступать наследник. — Кормить нечем! Можно подумать, серый мох только у нас растет! Я вам мешок овса и два сена могу в довесок дать.

— Сотня. Больше даже не проси, — сделал последнее предложение я. У Ветрицкого как раз сто рублей должно быть. Тратить свои деньги у меня никакого желания нет.

— Сколько? Да вы в Форте на одном мясе больше заработаете!

— Это после того, как их неизвестно какой гадостью кормили?

— А кто там об этом знает? — привел железный аргумент Федор. — Смотрите — не купите, сам в Форт поеду.

— Давай сделаем так… — задумался я. — Коля, ты свою сотню в это дело вкладываешь?

— Да, — без колебаний согласился Ветрицкий. Сразу видно, не знает деньгам цену.

— Мы тебе даем сто рублей золотом. — Я поднял АКМ — все равно патронов к нему больше нет — и развернулся к Федору. Тот побледнел, сделал шаг назад и уперся спиной в стену. — И автомат.

— Куда я эту тарахтелку дену? — отошел от испуга продавец.

— Твои проблемы. Хошь, продай, хошь, сам пользуй, — улыбаясь, заявил Ворон.

— Договорились, нет? — спросил я.

— А, леший с вами. По рукам, — поняв, что больше из нас ничего не выжать, согласился Федор. Да и рассчитывал ли он получить больше, чем сотню? — Давайте золото.

— Не гони, — остановил его я. — Макс, иди узнай у Кузьмы Ефимовича, не набрехал ли он нам про наследство.

Федор оскорбленно надулся, но Макс, не обратив на его мину никакого внимания, пошел искать целителя. Вернувшись минут через пять, он утвердительно кивнул:

— Порядок.

— Пошли товар проверим, там и рассчитаемся. — Я отдал продавцу АКМ — чего лишнюю тяжесть таскать? — и тут мне в голову пришла неожиданная мысль. — Пацаны, а кто-нибудь с лошадьми обращаться умеет? Я нет.

Макс и Николай отрицательно помотали головами.

— А че там сложного? — удивился Ворон. — Запрячь-распрячь и я могу.

— Ты?! Откуда?

— Я к своей, когда она в Еловом жила, частенько мотался, там и научился.

— Замечательно, а что мы без тебя делать будем? — пробормотал я, но, подумав, решил махнуть на это рукой. Если что, мы их в Лудине и перепродадим. А не получится — сдадим на живодерню. Денег не наварим, но и в большом убытке не останемся. — Ну все тогда — забираем сани и в путь.

— А завтрак? — возмутился Макс.

— Мы у Якова уже позавтракали, — почесал я затылок. — Коля, ты есть хочешь?

Ветрицкий снова позеленел, но сумел взять себя в руки и выдавить, что-то отдаленно похожее на отрицание.

— Не судьба, Макс. В дороге перекусишь. — Я закинул на плечо брезентовую сумку. — Федор, ты нам пару бутериков не сварганишь? Сделку объесть.

— Сделаю. Куда деваться?

Уже через час мы, без проблем миновав пост на воротах, выехали из села. Дорога на север потянулась среди унылых полей. Леса должны были начаться дальше, а пока из снега только изредка торчали пеньки спиленных деревьев. Задувший еще вчера северо-восточный ветер за ночь только усилился, и по полям замела поземка. Не нравится мне эта погода. Как бы нам в буран не попасть.

Нет, как все-таки кстати оказались сани! Без них наша инвалидная команда рисковала сразу после выхода устроить привал и уже с него не подняться. А так — все путем, все при делах. Похмельный Ворон, нахохлившись и подняв воротник своей короткой дубленки, правил санями. Макс, вытянув больную ногу, откинулся с автоматом в руках к задней спинке саней и посматривал по сторонам. Николай время от времени перегибался через левый борт и оставлял на снегу длинную желтую полосу с ошметками вчерашних полупереваренных закусок. Я оккупировал с той же целью правый борт, но рвало меня только желудочным соком, и след с моей стороны был намного скромней. Блин, похоже, я вчера сотряс заработал.

— Завязывай, — остановил я Ворона, уже не первый раз вытащившего пластиковую полторашку, в которой плескалось больше литра самогона.

— Лучник, хлебни сэма, — предложил Ворон, косясь на меня.

— Выблюю, — отказался Николай.

— Выблюешь, еще глотнешь.

— Я блевану еще раньше, чем хлебну.

— Кидай сюда соску, — распорядился я, видя, что Ворон не торопится закручивать пробку. Нажрется, кто тогда лошадьми заниматься будет? Убрав пойманную пластиковую бутыль себе в рюкзак, я посмотрел на небо. Совсем облаками затянуло. Едва проглядывающее сквозь снежную пелену тусклое пятно солнца уже начало клониться к горизонту.

— Что, Коля, легче не стало? — Макс почесал лоб дулом автомата.

— Неа.

— Ты б убрал автомат, — посоветовал я. — Вышибешь мозги, а нам потом сани чистить.

— Закон компенсации: чем лучше было вчера, тем хуже сегодня. — Макс положил «абакан» на колени.

— Да, вчера было хорошо. — Николай мечтательно вздохнул. — Холодная водочка, баня, девочки…

— Девочки? Девочки — это хорошо, — согласился с ним Макс. — Главное, ничего не намотать.

— Думаешь? — забеспокоился Ветрицкий.

— Запросто, Лучник, запросто, — на полном серьезе подтвердил Макс и хохотнул: — Да ты не переживай, лучшее средство от излишней застенчивости — как раз лечение венерических заболеваний.

— Пошел ты!

— Уймись, Макс, — попросил я. Понахватался, понимаешь, от Шурика Ермолова. У того таких присказок на каждый случай по две. По две дюжины. Лучшее лекарство — цианистый калий. Лучшее средство от тошноты — два пальца в рот. И без счету куда более циничных и совершенно нецензурных.

— А че я? — Макс и не пытался скрыть ухмылку.

— Ты, Коля, не парься. Это в Форте подцепить что-нибудь проще простого, — я решил успокоить парня, — в Волчьем логе за этим следят строго.

— У нас проблемы, — негромко сказал непривычно задумчивый Ворон.

— Что такое? — поднял я штуцер. Макс схватился за автомат и завертел головой по сторонам. Волки? Или кто похуже? В такую метель, да еще под лазурное солнце из нор выползти может что угодно.