Первый элемент (СИ) - Ли Рина

— Да, магистр Эшфорд? — Всё-таки выдавливаю я из себя холодное.

Он поднимается ко мне ближе, буквально на несколько ступенек, чтобы сравнять наш рост, смотрит в глаза проникновенно и тепло, как обычно.

— Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает после некоторой заминки.

— Спасибо, прекрасно. — Отвечаю холодно и отстраненно.

Снова молчание. Снова этот пронизывающий взгляд.

Нервно кручу кольцо на пальце и комкаю край мантии. Что ему нужно? Зачем ему знать, как я себя чувствую? Разве ему не должно быть всё равно?

— Что-то случилось? — Вновь обеспокоенный вопрос.

— Нет, всё хорошо.

Молчит ещё несколько секунд, внимательно разглядывая меня. Взгляд буквально пронизывает, в глубину души проникает, но я сомневаюсь, что в моей душе что-то осталось. Оставьте меня в покое, магистр Эшфорд.

— Я что-то сделал не так?

Родились.

— Нет. Вы — хороший проректор, с чего вы решили, что могли что-то сделать не так?

— «Хороший проректор»? — Переспрашивает, изогнув бровь и поднявшись ближе ко мне на одну ступеньку. Теперь он был несколько выше. — А я для тебя просто проректор?

Приподнимаю бровь в ответ. Да, магистр Эшфорд, вы просто проректор. После тех слов, что вы сказали, я для вас даже другом быть не могу.

Отступаю на ступеньку выше, назад, пытаясь держать дистанцию. Да, его это, конечно, не остановит, но хотя бы для самой себя мне нужно личное пространство.

— Определённо. Как и я для вас адепт. Не переходите черту, пожалуйста. То, что я мы с вами взаимодействуем из-за различных, весьма глупых, совпадений, не означает ничего. Я вам благодарна, но не более. Что относительно моей спасенной жизни — мы с вами давно в расчёте.

Как я смогла сказать такие слова — не знаю, чудо какое-то. Внутри что-то рвалось, как плотная нить, больно и громко. Но я лишь сжимала до побелевших костяшек холодными, влажными руками лямку сумку и смотрела в постепенно холодеющие, темнеющие глаза. Кристофер отдалялся от меня с каждым грубым словом, словно я выстраивала между нами не просто стену, а крепость. Не знаю, что творилось внутри мага, но внешне он не изменился никак, только взгляд стал совсем тёмным, малахитовым, тёмно-зелёным, цвета леса в сумерках.

— Да, вы правы. — Отвечает он спустя несколько секунд тихо и абсолютно спокойно. Мои слова явно не сделали ему больно. Тем же лучше. — Не хотел вас обидеть или оскорбить, только уточнил… Я вам тоже благодарен.

Сухо киваю, но с таким усилием, словно мою шею сковали кандалами.

— Мне пора. — Говорю тихо. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Отвечает таким же тихим эхом.

Склоняю голову в знак прощания, он делает тоже самое, я разворачиваюсь и медленно поднимаюсь по лестнице, до крови закусив губу, чтобы не заплакать.

Эта точка в наших отношениях была не просто точкой, а колом, на который я собственными руками насадила своё сердце. Так мне и надо. Будет уроком не влюбляться просто так.

На ватных ногах поднимаюсь на этаж, прислоняюсь к холодной, каменной стене. Почему мне так больно? А ведь он даже в лице не изменился, только взгляд заметно похолодел, но это понятно, никому не было бы приятно услышать подобные слова. Значит, ему всё равно. Как жаль, что всё это время я тешила себя ложными надеждами…

Но страшно мне уже не было — лишь очень больно и горько где-то глубоко внутри. Пришло осознание, что кабинет магистра Эшфорда сейчас пустеет, я могу украсть (как бы то противно не было) свиток. Если не сейчас, то шанса как такого скоро не будет… я не хочу оставаться в этом мире, теперь уже точно. Я не хочу больше видеть эти глаза, не хочу встречаться с Виолеттой и другими ребятами, не хочу каждый раз проходить мимо могилы Оникса, не хочу посещать пары, не хочу больше ничего. Дёрганным движением руки стираю слезу с щеки и пытаюсь взять себя в руки. Звон в ушах мешает, но я отрываюсь от стены и решительно иду в кабинет проректора.

То, что он был открыт не удивило — значит, придёт совсем скоро. У меня очень мало времени.

Я замираю на секунду в сомнениях, когда открываю дверь. Есть шанс повернуть назад, оставить попытки вернуться домой, не красть свиток. И что тогда? Остаться здесь? Нет, Камелия, не будь такой глупой и наивной! Чего ты хотела с самого начала? Почему сейчас вообще засомневалась? Что произошло? Дружба? Интерес к учебе? Призвание? Любовь? Глупости — не более.

Сжимаю челюсть до боли в висках и прохожу внутрь.

Кабинет утопал в оранжево-фиолетовом свете закатного солнца, я воровато огляделась по сторонам, проскользнула внутрь. Не теряя времени прошла вглубь, к рабочему столу, на котором были разбросаны разные бумаги и свитки. На краю стояла одинокая белая чашка с кофе на самом дне. Открываю первый ящичек, но кроме документов и баночек с чернилами ничего там не было. Второй — куча свитков, рассматриваю их внимательно. Они точно для телепортации. Кажется, трачу целую вечность в поисках нужного свитка, но всё-таки натыкаюсь на него. Мельком смотрю на дверь, но проректора всё ещё нет. Беру злополучный свиток, из сумки достою заранее подготовленную подделку, на первый взгляд никак не отличающуюся от оригинала, меняю их местами, задвигаю ящичек. Внимательно всё рассматриваю на признаки вмешательства с левой стороны на хаотичную рабочую идиллию проректора, но никаких крупных изменений не вижу. Осматриваю кабинет мельком в последний раз и собираюсь выходить, сдерживая слёзы.

Аккуратно высовываюсь, чтобы посмотреть нет ли кого, радуюсь своему везению и пустому коридору, и сразу же выхожу. Прикрываю за собой дверь и спешу на чердак. Уверенно себя чувствую только когда наваливаюсь спиной на тяжелую дверь собственной комнаты.

Всё. Самое сложное уже позади.

***

На следующе утро, которое было для меня продолжением бессонной ночи, я вышла как можно раньше, чтобы поколдовать над цветами. Благо, они были у главной башни, поэтому я могу сделать это как можно быстрее, и это не будет выглядеть подозрительно.

Именно этих цветов с крупными бутонами и большим количеством пыльцы было более, чем достаточно, чтобы стереть обо мне память. К тому же, те, кто жил на другом конце академии вряд ли знали обо мне.

Я стояла над розами не долго, потому что заучила заклинание и довела действия до автоматизма. Из-под моих ладоней сыпалась неоново-зелёная пыльца, пока я зачитывала нужные слова. Понимала, как светились глаза, как я в принципе выгляжу со стороны, и очень надеялась, что в темноте, нарушаемой приближением солнца, меня не будет видно.

Когда закончила с этим, до завтрака сидела рядом с Ониксом, шёпотом рассказывая о том, что задумала и прощаясь с ним.

— Прости меня… я знаю, что поступаю плохо, до этого не должно было дойти. Знаю, что ты мной недоволен. Но ты всегда меня так поддерживал… интересно, поддержал бы в этот раз? — Шептала себе под нос, откинув голову на шершавую кору дуба.

Говорила я долго, вплоть до того, пока не показались кучки адептов, спешащих на завтрак и пары. Кое-как оторвавшись от дерева и попрощавшись с Ониксом окончательно, извинившись, на удивление, без слёз и лишних эмоций, пошла на почему-то ватных ногах за ними.

Бутоны распустились на следующий день, всю клумбу и ещё несколько десятков метров вокруг охватил приятный, сладких аромат прекрасных роз. Вместе с их пыльцой и запахом по территории академии разносилось и моё заклинание, стирающее память обо мне. Я пропустила обед, просто сбежала от Виты. Пока шла на чердак, где меня уже ждали собранные вещи (от большей половины я предусмотрительно избавилась), внимательно смотрела на реакцию адептов, проходящих мимо. Теперь меня воспринимали, как ещё одного непримечательного мага. Больше не было внимательных взглядов, или приветливых улыбок, не было ничего. Никто и не смотрел в мою сторону больше, а если и смотрели, то не замечали, проскальзывая взглядом, словно по дереву.

Примерно такой же взгляд был у Виолетты, проходящей мимо. Она лишь пересеклась со мной взглядом, но больше — ничего. В её глазах не было ни капли дружеской любви, уважения, или чего-то такого. Лицо не озарила милая улыбка. Я стала для неё чужой, как и для всех остальных. Меня, как первого мага за триста лет с Земли, больше не существовало.