Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

Конечно, Владислав умел держать удары. Техника сопротивления ударам входит во все традиционные виды подготовки, которые служат укреплению внутренних (духовных) и внешних (физических) сил организма. Подготовка эта состоит в проведении специальных упражнений путем нанесения ударов по различным частям тела в сочетании с движением внутренних потоков энергии – ЦИ, как говорят адепты восточных единоборств. ЦИ способствует укреплению мышечной ткани, наполняет ее жизнестойкостью, умножает возможности тела противостоять значительным ударным нагрузкам. В начале своей карьеры рукопашного бойца Тарасов поражался способности учителя держать удары, в том числе и по голове. Он и сам в конце концов освоил «противоударный» комплекс, намного расширив диапазон проведения болевых приемов. Однако удар Махаевски был так силен, изощренно точен и неуловим, что устоять Владислав не смог.

Он отлетел на несколько шагов, упал на колени, едва не провалившись в беспамятство, и понял, что удар противника разорвал ему мышцы на груди и, возможно, сломал ребро.

Если бы магистр в этот момент захотел добить его, это ему вполне удалось бы. Но Махаевски испытывал наслаждение от беспомощности противника и растягивал удовольствие.

– Я же говорил, – с пренебрежением процедил он сквозь зубы. – Прошла всего минута и пара секунд.

– Хватит, – сказал Шельмин, – он мне нужен живым.

– Живым – не значит здоровым. Пусть получает то, что хотел.

Махаевски скользнул к упиравшемуся в пол кулаками, опустившему голову Тарасову, нанес ему в голову удар ногой… и взлетел в воздух, не успев среагировать на прием, грохнулся на спину. И хотя он тут же в бешенстве вскочил – разгибом вперед, факт успеха противника был налицо.

– Фак ю!.. Я же тебя на клочья!..

– Джеральд! – попытался остановить магистра князь, но тот его не послушал.

Бой длился еще с полминуты – ровно столько смог продержаться Тарасов, лавируя между вихрями ударов и атак разъяренного его сопротивлением магистра. Однако силы были неравны. Махаевски действительно являлся непревзойденным мастером рукопашного боя, владевшим не только бесконтактными способами воздействия на противника, но и применявшим затемняющие сознание «черные» пси-энергетические приемы. Тарасов же, получив травму, сопротивляться в полную силу не мог. И хотя он бессознательно ушел в «красный коридор» физического состояния, позволяющий тратить энергию взрывным темпом, и избрал тактику «оборонительной атаки» без нанесения множества контрударов, с подготовкой одного-единственного, способного прекратить бой, использовал весь свой арсенал приемов схождения с вектора атаки, закручивания тела в спираль, разгибов и финтов, это ему не помогло.

Лишь однажды его хитрая «звериная» отмашка-удар достигла цели, отчего на щеке Махаевски образовалась царапина, но этот успех оказался единственным. Магистр обрушил на него серию сверхбыстрых ударов, прижал к бордюру бассейна и безжалостным ударом ногой в лицо отбросил Владислава прямо в бассейн.

На голову Тарасова упала тьма…

– Хватит, я сказал! – повысил голос Шельмин, заметив движение Махаевски: тот намеревался добить противника. – Вытащи его, захлебнется.

– Одним полковником больше, одним меньше… – проворчал магистр, но все же вытащил Тарасова на бордюр. – Неплохо подготовлены ваши парни, князь, но недостаточно.

– Ты еще не встречался с витязями.

– То же самое будет и с витязем. – Махаевски потрогал пальцем окровавленную щеку, озабоченно посмотрел на палец. – Вот скунс, достал-таки!

– Пошли, обсудим положение. Надо спешить, пока Пресветлому не вздумалось затеять проверку. – Князь открыл дверь в стене, замаскированную под деревянную панель.

– А с ним что делать?

– Пусть бросят к остальным. Надеюсь, ты его не убил?

Махаевски оскалился, подошел к лежащему ничком Тарасову, с которого на пол холла стекала вода, приложил ухо к спине.

– Живучий, полковник.

– Идем.

Махаевски достал мобильный телефон, приказал кому-то поместить потерявшего сознание командира группы СОС к его уцелевшим подчиненным, и холл опустел.

Буй-Тур – Данилин

Гордей еще спал, когда зазвонил мобильник. С третьего раза сцапав телефон с тумбочки у кровати, он буркнул, не открывая глаз:

– На трубе…

– Гордей Миронович, – раздался в трубке голос Данилина, – извините, что беспокою, но тут обстоятельства… полковника взяли.

– Какого полковника?

– Что нас освободил, Тарасова. И его людей.

Сон сняло как рукой.

– Славу взяли?! Кто?! Каким образом?!

– Я случайно оказался свидетелем. Мы с Младой поехали к ее подруге в Серебряный Бор, у нее тут небольшая дача, устроились, и я решил сходить в магазин. Еще светло было. Ну, и увидел, как полковника затолкали в джип и увезли. Затем началась какая-то суета, драка, стрельба, кто-то куда-то бежал, понаехали машины… Короче, я успел заметить, как в микроавтобус погрузили два тела, а в другой затолкали трех парней. Одного узнал – он был с полковником, кличка – Гроза.

Буй-Тур выругался.

– Вот хрень!.. Извини… На кой ляд Тарасову понадобилось соваться туда?

– Не знаю.

– Черт! Ничего не понимаю… Ты не видел, куда их этапировали?

– В том-то и дело, что видел. Зима – все просматривается хорошо. Полковника сначала впихнули в джип, увезли, а через полчаса привезли на соседнюю улицу, там стоит очень крутой коттедж в три этажа, каменный. Туда же чуть раньше отправили и задержанных парней.

– Понял. Вот блин! Только собрался отдохнуть как следует… Можешь показать, где располагается коттедж?

– Конечно.

– Тогда жди нас через час. Я соберу своих ребят и подъеду. Встретимся у моста, в конце проспекта Жукова.

Буй-Тур набрал номер телефона Олега:

– Живой, лейтенант?

– Такое впечатление, что по мне проехал асфальтовый каток, – признался Олег.

– Плечо как?

– Побаливает, но терпимо, двигаться могу.

– Где ты находишься и что делаешь?

– Сплю… у знакомой. На базу не поеду, пока все не устаканится. А что? – В голосе Олега послышалось удивление. – Моя подруга не знает, где я работаю. К тому же любой человек имеет не только право, но и лево на жизнь.

Гордей не обратил внимания на каламбур подчиненного.

– Какие-то мерзавцы замели нашего приятеля-полковника и его мальчишек.

– Всю команду?! – после долгой паузы недоверчиво сказал Олег. – Что же они тогда за профи?

– Не обобщай, ситуации бывают разные. Вспомни, как нас самих взял тот же Тарасов. Тем более, уж ты-то должен знать, что на каждого крутого мастера найдется мастер покруче.

– На каждую хитрую жопу есть х… с винтом.

– Вот именно.

– Откуда тебе это известно?

– Наш второй приятель позвонил, он случайно стал свидетелем захвата.

– Какой приятель?

– Данилин.

Олег хмыкнул.

– Как все складывается…

– Вызывай пацанов, и чтобы к семи часам все были у Хорошевского моста, с оружием.

– Боюсь, пацаны сейчас не в кондиции, как-никак сегодня первое января, а они наверняка приняли на корпус известное количество алкоголя. Тем более, я не знаю, где они.

– Найди! – Буй-Тур выключил телефон, почесал грудь, находясь в полном раздрае, потом побежал под душ.

На Олега можно было положиться в любом деле. Лейтенант был беспощаден к отморозкам и всякой мрази, но всегда мог подстраховать, прийти на помощь и лечь грудью на амбразуру, зачастую не спрашивая причин, по которым он должен это делать.

В семь часов вечера к мосту через Москву-реку, соединявшему проспект Жукова и Серебряный Бор, подъехали два автомобиля: белая «Лада Самара», за рулем которой сидел Буй-Тур, и такая же белая «Лада-111». В ней сидели трое: Олег, Влад и Жека.

Буй-Тур вылез из машины, огляделся, никого не увидел и подошел к «сто одиннадцатой», открыл дверцу.

– Все здесь?

– Борюня уехал на базу еще вчера, – доложил Влад, – по распоряжению воеводы, и на звонки не отвечает. Можно, конечно, съездить за ним…

– Нет времени. Жаль, подрывник нам может понадобиться.

– Новое задание? Отдохнуть не дадут…

– Надо выручить из беды хороших парней. В нашей системе что-то сломалось, наметились очень нехорошие тенденции «мочить» ни в чем не виноватых людей, это надо исправить. Но прежде мы освободим полковника Тарасова из параллельной структуры.

– Почему мы должны этим заниматься? – недовольно спросил Жека. – Они что, твои родственники?