Пешка для наследника (СИ) - Ковалевская Алиса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он кивнул.
- Ты любишь меня?
Этот вопрос застал Кристиана врасплох. Он смотрел в умоляющие глаза Маргариты, и ему так хотелось ответить: «Да, люблю!» Но он не мог ей врать, поэтому только опустил голову, и она все поняла. Грустно улыбнулась и проговорила:
- Не нужно жертвовать собой. Я верю, что ты ещё встретишь девушку, которую полюбишь, и которая будет любить тебя, а не твое состояние. Ты достоин этого, - она облизала пересохшие губы. - Мне жаль, что этой девушкой буду не я.
- Марго, я же…
- Не говори ничего. Оставим все, как было до тех событий. Я не хочу терять твою дружбу, - с этими словами Маргарита вернула Кристиану кольцо. - Ты дорог мне, поэтому я очень хочу, чтобы ты был счастлив.
- Ты тоже мне очень дорога, - он приблизился к девушке и легонько обнял, поцеловав в висок. - Я бы мог тебя полюбить. Правда.
- Любить нельзя по заказу. Любовь - это то, что рождается независимо от наших желаний и предпочтений.
- А ты изменилась, Маргарита, - Крис отстранился. - И… можно тебя попросить?
- Конечно!
- Не закрывайся больше. Оставайся всегда самой собой.
- Эгоистичной стервой? - хмыкнула она.
- Доброй и любящей девушкой с чистой душой, - поправил Крис.
- Таким делают очень больно…
- А на что тебе шипы?! - в его взгляде сквозила усмешка. - Уж я-то знаю, какая ты колючая бываешь. Никогда не сдавайся!
- Не сдамся! - уверенно кивнула Маргарита и покосилась на смятую записку на тумбочке.
«Не сдамся! - повторила она про себя, но фраза её была адресована человеку, который сейчас находился очень далеко от неё. В другой стране. - Я не сдамся…»
Попрощавшись с Маргаритой, Кристиан вышел в коридор и с минуту стоял и смотрел на дверь в её палату, сжимая в руке кольцо. И с грустной улыбкой думал о том, что кому-то в этой жизни крупно повезет… Кому-то достанется такое сокровище, как Маргарита Оболонская, и он искренне сожалел о том, что это будет не он.
Глава 38
Месяц спустя
Осень доживала свои последние дни. Холодный ноябрь подходил к концу, уступая место не менее морозному декабрю. Снег ещё и не думал выпадать.
Женя медленно брела по парку, вжав шею в ворот пальто, пытаясь спастись от пронизывающего ветра. Достала из кармана шапку, небрежно натянула на голову и засунула руки в карманы, продолжая свою невеселую прогулку. Каждый день, на протяжении всего этого глупого месяца, Женя гуляла по этому парку. Странно… Раньше она очень любила его. С детства. А теперь он начал её раздражать - потертые лавочки, неубранные дорожки, разросшиеся кустарники… Хотя её теперь все раздражало.
Она иногда пугалась самой себя - постоянно срывала необъяснимую злость на деда с бабушкой, на продавцов в магазине, куда ходила за продуктами, даже как-то водителю маршрутки досталось за несвоевременную остановку. Вот так она и жила. Нет. Просто существовала. Казалось, что за месяц она сможет привести мысли в порядок, однако ещё больше запуталась. Женя твердо решила, что в Англию не вернется. Решила, и точка!.. Но по ночам она продолжала видеть ЕГО…
Потрясла головой, чтобы убрать это наваждение, и быстрым шагом направилась к выходу из парка, но не успела сделать и пары шагов, как вдруг услышала:
- Евгения Осипова?!
- Да, это я, - Женя обернулась на голос и непонимающе уставилась на совершенно незнакомую женщину. Откуда она могла знать её имя?..
- Та самая Евгения Осипова, получившая миллионы?!
- Что за бред? - буркнула Женя и хотела было пойти дальше, однако женщина остановила её и попросила:
- Пожалуйста, распишитесь здесь! Хоть подругам своим покажу, что встретила девушку, добровольно отказавшуюся от миллиардного наследства! - и протянула Жене журнал и ручку.
Женя так и застыла, пораженная: на обложке журнала во всю страницу красовалась ЕЁ фотография! И заголовок: «В нашем городе живет миллиардерша», а более мелким шрифтом подписано: «Эксклюзивное интервью для нашего издания дал дед Евгении Осиповой - Пётр Степанович Осипов».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})- Что за… - Женя с шумом втянула в себя прохладный воздух и рванула прочь от растерявшейся женщины, так и не получившей заветной росписи…
Женя влетела в квартиру и гневно воскликнула:
- Дед! Ба! Где вы?!
- На кухне, Женечка, - послышался голос бабушки.
Женя скинула ботинки, повесила пальто и прошла к родственникам. Остановившись в дверях, недовольно посмотрела на них и со всего размаху бросила перед ними на стол журнал:
- Что это значит?!
- Что именно? - как ни в чем не бывало поинтересовался Петр.
- Дед, не притворяйся дурачком! - воскликнула Женька и оперлась руками на стол, пытливо разглядывая деда и бабушку. - У меня такое ощущение, что вы специально хотите, чтобы я уехала из Екатеринбурга! Зачем ты дал это интервью?!
- Да какое интервью? - не понимала, что происходит, Екатерина.
Женя раскрыла журнал и ткнула пальцем в большую статью.
- Я теперь даже нос на улицу высунуть не смогу! Везде будут репортеры и жаждущие поближе познакомиться с Евгенией Осиповой! - Женя обессиленно опустилась на стул и жалобно посмотрела на родственников. – Ну, смиритесь уже! Не вернусь я в Англию. Заставите меня уехать из города - я все равно не поеду в Лондон! Лучше в Москву.
- Да что ты там забыла-то?
- Учиться буду! - уверенно заявила Женя. - Поступлю в университет и получу хорошую профессию. Работать пойду.
- Жень, ну что ты уперлась, как баран?! «Не поеду», «Работать пойду»! Мы что, не видим, как ты мучаешься? Езжай к своему Глебу, и живите счастливо, а нам нечего тут глаза мозолить. Надоело тебя полуживую видеть! - воскликнул Петр Степанович, убирая злосчастный журнал подальше от глаз внучки.
- Не поеду, - упрямо покачала головой Женя и добавила: - Он ни разу не позвонил, не написал… Я же…
- Ты же сама ему ясно дала понять, что тебя не стоит тревожить. Так? Или не так?!
- Так, - прошептала Женя и вздохнула. - Ладно, проехали. Не хочу я об этом разговаривать. Давайте хоть чаю выпьем… - Она встала, поставила чайник на плиту и на мгновение опустила голову, с силой зажмурив глаза.
Этот месяц она боролась с дедом, который капал на мозг, что ей нужно вернуться в Англию, с бабушкой, чьи жалостливые взгляды, заставляли её злиться; она боролась с этим городом, прознавшим о её деньгах… Но, что самое главное, она боролась с самой собой.
И даже голос внутренний вернулся и стал своими аргументами доводить её до белого каления.
«Вернись».
«Не вернусь».
«Ослица! Ты любишь его!»
«Люблю! Но он сам должен приехать за мной и…»
«И ещё раз попросить прощения, да?! Ох, Оболонская-Оболонская!!! Так у твоего муженька язык скоро отвалится вымаливать у тебя прощение! Пожалей беднягу!»
Женя сжала чайник, совершенно забыв, что тот горячий, и с криками бросила его на пол:
- Черт подери! Да что же это такое-то, а?! Ну почему я не могу спокойно попить чай! Почему меня все терроризируют! Не поеду я в Англию! НЕ ПОЕДУ!
Бабушка вскочила с места, схватила тряпку и принялась убирать, что-то недовольно бормоча себе под нос. Женя открыла кран и подставила руку под струю холодной воды, ругая себя за свое поведение:
«Истеричка!»
«Кто бы говорил!»
И тут раздался звонок в дверь.
- Я открою. - Женя выскочила из кухни и подбежала к двери.
Через минуту родственники услышали, как с грохотом захлопнулась дверь в комнату внучки.
Они переглянулись, и Екатерина сказала:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})- Что-то случилось.
- Пойду, посмотрю, - вздохнул Петр и встал из-за стола.
Женя сидела на диване и раздраженно изучала бумаги.
- Жень, что там? Что это за документы? - Осипов взволнованно смотрел на внучку.
- Документы на развод, - холодно произнесла девушка и подняла взгляд на деда. - Он прислал мне документы на развод.
