Второе пришествие - Александр Новичков

— Верно, ты двигаешься совершенно беззвучно. И когда ты прячешься за магией, я не могу отследить тебя. Твое мастерство безукоризненно.

— Но ты реагируешь быстрее меня. — Она сдвинулась в сторону, едва не наступив на руку Герману. Маг продолжал крепко и беззаботно спать. Разговора он не слышал. — Где обучали тебя? В какой стране?

— В России, — честно признался я. — Но можешь не утруждать себя, об этой стране ты никогда не слышала. А если слышала… ты сильно удивишь меня.

— Нет, не слышала, — призналась она. — Но почему ты так уверен, что я о ней не слышала?

— Потому что от нас ее отделяет не только расстояние, а кое-что очень страшное и непреодолимое.

— Что ты имеешь в виду?

— Не думай об этом. Это ни к чему не приведет. Лучше скажи, как тебя зовут.

Она опустила взгляд:

— Я не могу.

— Неужели ты подчиняешься этому глупому правилу, что если ты назовешь свое имя, тебе придется меня убить?

— Это правило вовсе не глупое. — Ее глаза снова стали холодно-сердитыми. — Наши имена знают только посредники. Для всех остальных мы не существуем.

— Мы? — переспросил я, хотя дедукция уже позволила мне кое-что предположить. — Так, значит, ты не одна такая. Мы — это уже целая организация. Наемные убийцы или шпионы, может, телохранители и, безусловно, профессионалы, которым платят не только за работу, но и за то, что никому и никогда не станет известно, как работа была выполнена. Верно?

— Ты умен, — не стала подтверждать мою догадку она, — даже слишком. Знаешь, к чему это приведет?

Я приподнялся, повернулся. Из-за неудобной позы левая нога затекла и мышцы неприятно закололо.

— Если бы ты пришла, чтобы убить меня, то уже попыталась бы это сделать. И у вас существует правило, запрещающее убивать не вовлеченных. Тогда ты не была бы так скрытна и… стеснительна.

— Я не стеснительна! — возмутилась она. Чуть громче, чем раньше. Герман слегка поводил носом, но не проснулся. А ведь она стояла прямо над ним. Не думаю, что я успел бы остановить ее, решись она убить глупого мага.

— Ну да, — съехидничал я. — Ты бесчувственна и безжалостна, тебе вообще чужды человеческие эмоции. Но стоило тебе оставить свою одежду рядом с группой незнакомцев, как все эти эмоции внезапно появились.

— Я пыталась вернуть ее!

— Плохо пыталась. Могла просто попросить. Я бы вернул тебе все и, конечно же, отвернулся.

Ее глаза загорелись яростью. Но мне почему-то так понравилось злить ее.

Впрочем, злилась она недолго и быстро вернула над собой контроль.

— Тебе известно, зачем я пришла сюда.

— Да, верно, — ответил я и бросил ей мешочек с золотом, который держал в руках. — Но мне кажется странным, что ты проделала такой путь, чтобы вернуть деньги. За одно выполненное задание ты должна получать куда больше, чем есть в кошельке. Не думаю, что деньги — проблема для тебя. Так почему ты пришла сюда?

— Ты, — ответила она. — Ты мне интересен, необычен. Поэтому я расскажу тебе кое-что.

— Я весь во внимании, — улыбнулся я.

— За ним придут, — она указала взглядом на Германа. — Он украл ценную вещь и не заслуживает прощения. Поэтому я хочу предупредить тебя: не вмешивайся в это дело. Тот, кто придет за ним, очень силен и опытен. Если попытаешься помешать — умрешь. Кем бы ты ни был.

— Мне приятна твоя забота, — возразил я. — Но я не позволю убить друга. А убить меня, поверь, будет не так-то просто. Но отказаться от задания уже нельзя, верно?

— Нельзя, — прошептала она.

— Но это задание поручено точно не тебе, верно?

— Не мне…

— Я рад.

— Ты рад? — Ее глаза стали на мгновение удивленно-глуповатыми.

— Конечно. Я бы очень не хотел, чтобы у нас были причины сражаться. Что же, я буду ждать появления твоего… коллеги.

Она спрятала кошелек за поясом и подошла к окну.

— Один вопрос, — решился я. — Мы еще с тобой встретимся?

— Не думаю, — выдохнула она. — Но я буду наблюдать за тобой. Мне не верится, что ты сможешь победить его.

— Я люблю удивлять, — сказал я, но слишком поздно, незнакомка уже выпорхнула в окно.

Я подошел к окну и выглянул на улицу. Мне было неспокойно. Незнакомка ушла, оставив неприятное известие: Германа хотят убить, и если завтра я вступлюсь за него, мне придется драться.

Особой проблемы, конечно, я в этом не видел, но все равно переживал.

А ночь, наоборот, была тиха и спокойна. Прохладный ветер слабо задувал в окно, лаская кожу лица и безуспешно пытаясь растрепать мои волосы. Я вглядывался в силуэты домов, что ночью были лишь большими тенями, но где-то в них прятались жилые здания и мастерские ремесленников, и думал, куда же могла пойти незнакомка. И не знал ответа.

Внезапно в доме неподалеку от постоялого двора раздался грохот, будто кто-то что-то уронил. Я, возможно, и не услышал бы его, если бы Эфир не изменил строение моих ушей и соответственно способ восприятия звуковых волн — теперь я различал их лучше любого человека, возможно, даже лучше некоторых животных. И шум, доносящийся из странного дома с деревянной башенкой на крыше, показался мне подозрительным.

Я принялся наблюдать.

Меньше чем через минуту оттуда выбежал человек в черном балахоне, небрежно накинутом поверх белого одеяния. Он был возбужден, возможно, напуган и очень сильно торопился. Быть может, его беспокоили совершенно обыденные проблемы, вроде резкого падения цен на курятину или подорожания меха выдры, какие-нибудь торговые вопросы, но его появление подстегнуло мое любопытство. Почему именно ночью? Это же было как минимум подозрительно.

Человек, позабыв закрыть входную дверь, побежал к центру города — постоялый двор находился на окраине. Я немедля двинулся за ним.

Прятаться мне практически не пришлось, мужчина так торопился, что почти и не оборачивался. К тому же я держался на расстоянии, да и двигался довольно тихо, так что подозрений не вызывал. Он спустился в один переулок — срезал путь — я за ним, затем в другой — я также не отставал. Пробежал по длинной узкой улочке — я последовал за ним по крышам. Это оказалось даже слишком просто.

Вскоре мы оказались во дворе небольшой, но высокой и очень красивой капеллы. Мужчина с трудом сдвинул массивную дверь и вошел внутрь. Я тенью последовал за ним.

— Учитель, — он подбежал к человеку, одиноко стоящему перед огромной иконой, и оперся о колени, тяжело дыша. — Как я рад, что вы еще не спите.

— Я молился, — обернулся тот. — Вильям, что с твоим лицом? Ты напуган?

— Беда, учитель! Голубиная почта. Только что расшифровал важное сообщение из Керенора…