Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Сергей Павлович Брюн

фруктами и виноградниками (…) с ручьями и пастбищами на открытых равнинах»[1188]. В 1109 г. граф Бертран Триполийский преподнес Гибелет в дар генуэзскому кафедральному собору Св. Лаврентия, т. е. Генуэзской торговой республике[1189]. Вскоре там утвердился генуэзский род Эмбриацо (братья Гильом и Николай), представители которого держали город уже не как факторию Генуэзской республики, но как сеньорию графства Триполи[1190]. На протяжении более чем полутора веков, сеньоры Гибелета из рода Эмбриацо оставались одними из наиболее влиятельных и богатых баронов Заморской земли[1191].

В феврале 1105 г. Раймонд Сен-Жилльский умер на Монт Пелерен «и удостоился христианского погребения в той самой крепости, которую сам воздвиг»[1192]. Владения Раймонда в Леванте унаследовал его племянник — граф Серданьи Гильом-Жордан. Именно на его плечи легла задача дальнейшего расширения франкских владений на землях «Камеллы». Пользуясь поддержкой византийского флота и местных христиан, он удерживал Тортосу и Гибелет, расширял свои владения за счет присоединения мелькитских и маронитских поселений, и, самое главное, продолжал держать в осаде Триполи, опираясь на замок Сен-Жилля на Монт Пелерен. Новая череда успехов в завоевании Ливана пришлась на позднюю осень и зиму 1108 г. Провансальские крестоносцы, под началом графа Гильома-Жордана, нанесли новое поражение аскару эмира Захир аль-Дина Тугтекина Дамасского[1193]. Согласно арабским хронистам, войска Дамасского эмирата подошли к ливанской Арке, в надежде освободить город, осажденный графом Серданьи. «… сильный снегопад и дожди не позволили аскару вовремя дойти до Арки, в городе стала ощущаться нехватка продовольствия, снабжение было отрезано, и франки поспешно осадили его. Когда Захир аль-Дин подошел к городу, он обнаружил, что франки уже захватили его, а у него не хватало сил самостоятельно изгнать их»[1194]. Дамасский аскар повернул к занятой франками крепости Аль-Акма (которая, очевидно, соответствует ливанскому поселению Акун), однако туда же за мусульманскими войсками тайно проследовал и граф Гильом-Жордан стремя сотнями рыцарей иконных сержантов. Провансальцы, каталонцы и их сирийские «туркополы» внезапно атаковали дамасский аскар и неотступно преследовали его во время беспорядочного отступления к Хомсу. Согласно хронике Ибн аль-Каланиси: «франки отправились в погоню за (…) аскаром и захватили много лошадей и других животных в качестве трофеев. Войско рассеялось по лесам и горам и добралось до Хомса обессиленным»[1195].

Одержав победу над дамасским аскаром, крестоносцы графа Гильома-Жордана принудили арабский гарнизон сдать Арку. По словам Альберта Аахенского, граф Гильом-Жордан «на протяжении трех недель (…) неустанно нападал на защитников крепости при помощи осадных орудий и арбалетов, не позволяя никому ни входить, ни выходить, покуда крепость, огражденная самой природой и неприступная для людей, не будет сражена голодом и не сдастся ему»[1196]. Город, чьи запасы были полностью истощены осадой и предшествующими набегами провансальских и каталонских рыцарей, сдался на милость графа Сердани. Аль-Идриси описывает Арку как «прекрасный и многолюдный город, лежащий у подножия невысоких холмов. Посреди города, на возвышении, стоит крепость (…) В городе многочисленное население и множество товаров. Жители города — богаты. Питьевая вода доставляется в город по акведуку, берущему свое начало от реки, которая, не иссякая, течет близ Арки. Там множество садов с фруктовыми деревьями и сахарным тростником; на упомянутой реке стоят мельницы. Город лежит примерно в трех милях от морского берега»[1197]. Причем, здесь было бы уместно отметить, что область Аккар (т. е. земли, непосредственно прилегающие к Арке) это регион, традиционно населенный мелькитами. Даже сейчас там, согласно исследованию Р. Беттса, насчитывается «до двух десятков православных деревень»[1198].

Это приводит нас к теме поддержки восточных христиан, которой должны были пользоваться союзные василевсу провансальские крестоносцы. Во второй главе книги мы уже подробно говорили о поддержке восточных христиан, оказанной крестоносцам, и значимости этого фактора во франкском завоевании Леванта. И естественно, контингент из нескольких сотен провансальцев и каталонцев, даже при поддержке византийского и генуэзского флота, никогда бы не смог основать собственное государство, если бы мелькиты и марониты Ливана предпочли бы арабское или сельджукское правление. Анна Комнина приводит описание того, как великая битва у стен Тартуса (1102 г.) была выиграна при содействии местного христианского населения, которому доверился граф Раймонд Сен-Жилльский[1199]. Ибн аль-Асир говорит о том, что «жители окрестных гор и жители области Суад, большую часть которых составляли христиане, оказывали помощь» графу Раймонду и его крестоносцам[1200]. Другие арабские хронисты также оставляют эпизодические упоминания о присутствии сирийских христиан в стане крестоносцев. Ибн аль-Каланиси упоминает «рекрутов» в войске графа Сен-Жилльского[1201], а Усама ибн Мункыз пишет о том, что под началом графа Гильома-Жордана были «туркополы»[1202]. О том, что марониты славились сохранением своих воинских традиций и сражались, в качестве лучников и пехотинцев, в рядах франкских войск, пишет Гильом Тирский. Архиепископ Гильом описывает маронитов как «славных воинов, которые оказались крайне полезными нашим людям в их частых битвах с врагом»[1203]. В то же самое время, нет каких-либо причин полагать, чтобы и мелькиты, населявшие земли вокруг Тартуса, Арки, Библа, обширные территории Аль-Куры и долины Бекаа, уклонились бы от поддержки и приятия провансальских крестоносцев, союзных ромейскому василевсу и получавших поддержку от ромеев Кипра. Другое дело, что впоследствии эти отношения между латинянами и восточными христианами были омрачены такими событиями, как резня в Аль-Куре (1137 г.) и погромы восточного населения в Триполи (1152 г.).

На исходе 1108 г. в Левант прибыл граф Бертран Тулузский — незаконнорожденный сын графа Раймонда Сен-Жилльского, намеренный унаследовать ближневосточные владения своего отца. Как об этом повествует Альберт Аахенский, «Бертран, сын графа Раймонда» собрал «со всех концов своей земли армии воинственных мужей и тяжеловооруженных конных воинов, всего — сорок галер, на борту которых находилось 4.000 воинов (на борту каждого по сто воинов, не считая моряков)». Флотилия провансальских крестоносцев прибыла к портам Генуи, где был заключен союз между графом Бертраном и торговой республикой, принимавшей столь действенное участие в латинском завоевании Леванта. Генуэзцы предоставили графу Бертрану еще 80 кораблей, и к рубежу 1108–1109 гг., сделав остановку в Константинополе, армада генуэзцев и провансальцев достигла сирийских берегов[1204]. Между графами Тулузы и Серданьи немедленно возникло острое противоборство, граничившее с междоусобной войной. По словам Фульхерия Шартрского, Бертран «не желал, чтобы Гильом преуспел. Гильом же не желал, чтобы Бертран жил»[1205]. Положение осложнялось и благодаря тому, что два претендента на триполийские земли быстро обрели двух могущественных сюзеренов; Бертран Тулузский обратился за помощью к королю Бодуэну I Иерусалимскому, граф Гильом-Жордан — к князю Танкреду Антиохийскому. Как известно, эти два государя отнюдь не были расположены