Закатный ураган - Владислав Русанов

Арданы и веселины косились друг на друга. Еще бы! Не часто им приходилось сражаться бок о бок. Далек Весеград от Фан-Белла, говорят в народе. Верно. Далек. Даже верхом месяца два добираться.

Воины готовились к битве.

Мы же расположились на холме. Отсюда и наблюдать лучше за бойцами и безопаснее, что, на мой взгляд, очень даже важно. Мы – это я, Гелка, одетая в нарядную курточку темно-синего сукна с куньей опушкой и в сапожки с посеребренными шпорами – подарок императора Луция, Мак Кехта, отрешенная и суровая – видно, сознание того, что она участвует во внутренних сварах диких салэх, угнетало перворожденную, и Кейлин с Вейте, оба строгие и сосредоточенные, как молодожены перед свадебным обрядом. Пожалуй, если выстоим, не проиграем, эта битва и станет их помолвкой. Ни Трегетрен, ни Ихэрен, думаю, от того не проиграют.

Рассвело.

Солнце озарило склоны холмов, подернутые нежно-зеленой, несмелой травкой, стремящейся к теплу и свету после порошника и лютого березозола, обильного снегами, злыми кусачими морозами, чередующего оттепели с заморозками.

Весна вступала в свои права…

И тут наша пехота внизу заволновалась. Люди без команды начали сдвигаться плотнее. Каждый стремился почувствовать плечом плечо товарища, ощущать его поддержку.

– Сейчас начнется, – выдохнул Кейлин. Его голос почти не дрожал. В отличие от моего, когда я жалобно проблеял:

– Что начнется?

– Петельщики скачут, – принц вглядывался в утесненную крутыми холмами дорогу. – Сейчас увидишь.

Не успел он договорить, как топот приближающейся конницы расслышал и я.

Трегетренская гвардия вылетела из-за левого от нас холма. Да не все. Передовой дозор. Гикнули, свистнули. Развернули коней на задних ногах и умчались, припав к гривам. Дюжина стрел, вылетевших им вдогонку, воткнулась в сырую землю. Слишком далеко для прицельной стрельбы.

– Стоять, стоять! Крепче стоять! – далеким отзвуком донесся голос Глана.

– За короля, ребяты! Не посрамим!.. – вторил ему однорукий Лабон. Вот еще одна история, заслуживающая отдельной главы в книге, которую я когда-нибудь возьму и напишу. Бывший первый помощник Валлана теперь, казалось, душу готов продать стрыгаевой бабушке за Кейлина.

– Стрелять по команде, лоботрясы! – проорал Берк, назначенный командиром над всеми лучниками.

На верхушке левого холма появился человек, потом второй, третий… Вскоре там выстроилось до сотни, на мой неопытный взгляд, лучников. Может, полторы, от силы.

– Поправка полтора пальца лево! – выкрикнул Берк. – Цельсь! Залп! – и зашелся в кашле, выворачивающем нутро наружу.

К нему подскочил Рябчик – молодой парень, но уже зарекомендовавший себя как мастер игры с ветром, – схватил за плечи, бережно, но настойчиво оттеснил в сторону.

– Цельсь! Залп! – крикнул Рябчик срывающимся от волнения голосом.

Вторая туча стрел сорвалась в полет и устремилась вслед за первой.

Лучники на холме укрывались за вязанками хвороста, пригибались, но сумели ответить. И ответили жестко. То ли помогало положение отряда на господствующей над местностью высоте, то ли ветер доносил стрелы дальше, но наших лучников упало гораздо больше. Несколько возникших брешей в строю щитоносцев быстро закрылись.

Тут я понял, что бой будет долгим и кровавым.

– Два пальца лево, ладонь вверх! – не растерялся Рябчик. – Цельсь! Залп!

К подножию нашего холма потянулись редкие цепочки первых раненых.

Пронзительно запел рог.

Сходящей со склона горы тяжелой снеговой лавиной к броду рванулись петельщики. Забрызганные грязью вальтрапы, пенные полосы на шеях, перекошенные в яростном крике лица людей. Видно, снялись с бивака задолго до рассвета и скакали, надеясь успеть к броду раньше. Нет, господа хорошие. Здесь тоже стратеги не лыком шитые.

Конники вылетали из теснины меж двух холмов и разворачивались веером. Кольчуги и начищенные круглые шлемы сверкали на солнце. Сто шагов до воды, пятьдесят…

Затренькали тетивы самострелов. Петельщики били прямой наводкой. Хоть и навскидку, без тщательного прицеливания, да разве по такой толпе промажешь? С пятидесяти-сорока шагов арбалетный бельт пробивает насквозь и деревянный щит, и жак, и кольчугу. Пожалуй, и кованый нагрудник, кои любили надевать арданские талуны, не остановит его смертельный полет.

Щитоносцы падали один за другим. Тот, кому стрела угодила в голову, отлетал с такой силой, словно его конь лягнул, сбивая двоих-троих стоящих позади товарищей.

За топотом и криком я уже не мог различить все команды, взлетающие над полем боя. Так, обрывки фраз…

– Прямо… Залп… – это Рябчик.

– Пики… стоять… короля!.. – это, похоже, Глан.

Войско Валлана не стало лезть на рожон. После залпа из арбалетов петельщики разворачивали коней и уносились в обход холмов. Половина – вправо, половина – влево. Прямо на загляденье. Чувствовалась выучка регулярной армии.

– Плотней щиты! Строй держать! За короля!!! – Сотник опять пошел вдоль строя.

На том берегу били ногами несколько подраненных лошадей. Да десяток тел застыл в разбитом подковами суглинке.

Где же их чародей? Или побоялся Квартул? Одно дело перворожденных по лесам гонять, а совсем другое – в настоящую войну ввязаться. В Священном Синклите могут не погладить по головке. А может, все-таки, как я на это надеялся, совесть заговорила?

Тем временем перестрелка лучников продолжалась. И с той и с другой стороны падали люди. Теперь это уже не казалось страшным. Даже смерть становится обыденностью. Я думаю, тут и кроется весь ужас войн.

Петельщики повторили атаку неожиданно – без сигнала рожков, без боевых кличей. Просто каждый орал себе в усы то, что рвалось из души. На этот раз после залпа из самострелов кони продолжали мчать вперед. Над головами атакующих засверкали клинки.

– Ровней, ровней, щучьи дети! – прорвался сквозь шум голос Сотника. – Строй держать!

Наши лучники успевали доставлять хлопот и коннице, и засевшим на холме стрелкам.

Но…

Мутные воды речушки вскипели пеной и кровью, ибо первые конники достигли плотного ряда щитов.

Кейлин выругался, плюнул, вспрыгнул в седло и помчался вниз.

Вейте, не медля, бросилась следом.

Мы остались втроем.

Длинная, не короче руки, стрела воткнулась в землю на расстоянии полушага от меня.

– Молчун, ставь Щит Воздуха, – прохладная ладошка Гелки легла мне на запястье.

Ох, как захватывает дух от внезапно врывающейся в меня Силы! Как она кружит голову ощущением всемогущества. Так недолго и разум потерять от восторга. Становится понятно, почему жрецы Храма запрещают колдовать людям, не прошедшим должного обучения в Школе и не приобретшим неразрывно связанного с воспитанием смирения.