Сердце принца-ворона - Тессония Одетт

люблю тебя, – глядя прямо мне в глаза, произносит он. – Да, ты уходишь. Если так нужно, я не стану мешать. Просто знай, что тебя любят. Ты прекрасна, как и твоя магия.

В груди разливается тепло, на глаза наворачиваются слезы. Я хочу признаться в том, что запрятала в самой глубине сердца, но… меня по-прежнему сдерживает страх.

– Ты даже не знаешь, как я выгляжу, – шепчу я.

– Это не столь уж важно. В обществе свои стандарты. И даже если тебя считают уродливой, для меня ты по-прежнему прекрасна. Я ведь знаю, какая ты. Я видел гобелен твоих эмоций, чувствовал то же, что и ты, слышал твой напев и проник в самые глубины энергии. Почти что заглянул в душу. Ты добрая, но в то же время беспощадно честная. Умная, но в тебе нет ни капли высокомерия. Ты заботишься о других, даже если сама чувствуешь боль. Ты стыдилась своей опасной магии и считала себя изгоем, но при этом не превратилась в чудовище. Ты осталась самой собой, диким, непокоренным, прекрасным существом, полным железной решимости, сочувствия и страсти. И пусть на тебе всегда была маска, я видел тебя, Эм. И вижу сейчас. Я люблю тебя. Каждой клеточкой сердца я жажду, чтобы ты осталась, но не стану ни просить об этом, ни принуждать. Просто знай – я люблю тебя. – Еще пару мгновений он смотрит мне в глаза, а потом убирает руки с плеч и отступает на шаг. – Вот что я хотел сказать.

От его слов в сердце расходится настоящая буря. Язык кажется тяжелым и неповоротливым. Я ведь могу промолчать. И просто позволить ему уйти.

Или сказать правду.

– Я боюсь, – признаюсь я.

– Чего?

Я делаю шаг вперед, чтобы уменьшить расстояние между нами.

– Что, когда ты узнаешь, кто я на самом деле, то возьмешь назад все сказанные слова…

– Никогда!

– Что ж…

Сердце колотится так сильно, что, кажется, может разорваться на части. Я тянусь к лентам, удерживающим на ногах зачарованные туфли. Второй раз за сегодняшний вечер я снимаю их в присутствии Франко.

Но на этот раз он смотрит.

А я не прошу его отвернуться.

Я высоко поднимаю голову, несмотря на страх, требующий скрыть лицо и волосы.

– Вот кто я, Франко.

Он молча смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.

Я опускаю голову, упираясь взглядом ему в галстук.

– Последние три года, с тех пор как умер отец, из-за вынужденной сделки я жила на положении прислуги в доме мачехи. Однажды мои домашние решили подкараулить принца возле лавки мадам Флоры, но я узнала об этом уже позже. Само собой, они не пожелали предстать перед принцем в обществе грязной служанки, и, чтобы я не путалась под ногами, отправили меня в переулок. Я послушалась.

Я осмеливаюсь поднять глаза. Как Франко воспринял мои слова? В его глазах мелькает понимание, потом он хмурится.

– Ты… Это ты… Конечно же ты…

Внутри все сжимается. Вот и конец. Сейчас он поймет, что поспешил с признаниями…

На губах его мелькает мрачная улыбка.

– Прости, Эм, мне очень жаль. Я ужасно обошелся с тобой в тот день. Мне нет оправдания. Что мне сделать, чтобы заслужить твое прощение? – Его голос полон сожаления. Но о чем он печалится на самом деле? О когда-то сказанных словах? Или недавних признаниях, которые ему придется забрать обратно?

– Ты уже заслужил его, Франко. Я больше тебя не виню. Признаюсь, после той встречи я возненавидела тебя. Но теперь, когда узнала лучше, понимаю, почему ты подобным образом отталкиваешь от себя людей, терпеть не можешь общаться с незнакомцами и презираешь охотящихся за тобой поклонниц, которые ничего о тебе не знают.

– И? – сглатывает он.

– И – что?

– Как ты теперь ко мне относишься?

Меня накрывает волна страха, склеивая губы.

Но нет. Я ведь больше не пленница. Я свободна и стану говорить открыто, пусть даже потом будет очень больно.

– Я люблю тебя, – дрожащим голосом признаюсь я. Он шумно выдыхает. Я закрываю глаза, не в силах на него смотреть. Что означает этот вздох? – А ты? Теперь, когда знаешь, кто я…

Он берет мое лицо в ладони, и я, открыв глаза, вижу перед собой его улыбку.

– Ничего не изменилось. Все как я и сказал.

– Но разве ты не понимаешь? В этом нет смысла. Я не принцесса и не смогу стать твоей возлюбленной.

Он проводит большим пальцем по моей щеке.

– Как еще объяснить? Мое сердце целиком принадлежит тебе. Если при этом мне не стать королем, что ж, так тому и быть. Я не хочу бороться за трон, ради которого мне придется пожертвовать собственным «я».

– Но королева…

– Она тоже может ошибаться, – произносит он. – Да, она отлично правит страной, но, возможно, не права в том, что мне лучше всего поможет взойти на трон. Кто сказал, что брак с принцессой – залог людского уважения? Вдруг им нужен кто-то более близкий по духу? Впрочем, не важно, чего хотят жители. Главное, что мне нужна лишь ты. Я люблю тебя. Даже если ты по-прежнему намерена уйти, мое сердце последует за тобой куда угодно. Если хочешь, сам я стану держаться подальше, но сердце мое теперь принадлежит тебе.

Я чуть улыбаюсь кончиками губ. Теплившаяся внутри надежда становится все ярче, согревает своим теплом, сжигает остатки страха.

– Как и мое – тебе…

– Как тебя зовут?

– Эмбер.

– Эмбер, – мягко выдыхает он, как легкий ветерок. – Вот почему ты согласилась на Эм. Буква М здесь вовсе ни при чем.

– Так меня называли родители. Если хочешь, можешь по-прежнему звать меня так.

– Эм… Моя Эмбер…

Он впервые произносит мое полное имя, и сердце трепещет от удовольствия.

– Мой Франко…

Он касается губами моих губ, вновь разжигая пламенную страсть, зародившуюся еще на озере. На этот раз я даже не пытаюсь сдерживаться. Обвив руками шею принца, я прижимаюсь к нему как можно теснее. Он проникает языком мне в рот, и я испускаю стон. Ерошу рукой ему волосы, а другой, коснувшись плеча, провожу по шелковому галстуку, все еще влажному после купания. Скольжу пальцами вниз, к воротнику рубашки, поглаживаю ладонью теплую грудь. Принц чуть отстраняется, в глазах его читается вопрос. Не отводя взгляда, я тянусь к узлу на его галстуке и расплываюсь в улыбке. Франко ухмыляется в ответ, и по телу растекается тепло, зарождаясь где-то в животе. Он вновь накрывает губами мои губы, но теперь целует медленно и нежно.

Я развязываю галстук и отбрасываю его в сторону, скольжу ладонями под сюртук, и