Фантастика 2006. Выпуск 2 - Сергей Лукьяненко

Кузьмин повесился на верхней ручке огромного окна. Стеклопакеты были хорошие, вся фурнитура была сделана на совесть. И ручка выдержала вес взрослого мужика.

Его тело, неестественно длинное и нескладное, не доставало ногами до пола примерно полметра. А на искаженном лице застыла гримаса, и вываленный язык словно дразнил бессмертных — мол, скушали?

Скушали.

В роскошной ванной комнате перед огромным зеркалом топталось уроливое существо, отдаленно напоминавшее человека. Оно откликалось на имя Николай, помнило, что у него когда-то был бизнес, жена, а где-то есть ребенок. Сына забрала теща, когда началась война.

Николай был последним. Он успел припрятать уцелевшие ампулы с имморталином, но не сумел пресечь слухи. Его дом осадили боевики преданных соратников. Николай перехитрил всех. Один за другим гибли бывшие его единокровцы — умирали от пуль, сгорали заживо в своих комфортабельных квартирах и автомобилях, тонули в болотах… Убить их было не так уж сложно. И никакая имморталиновая подпитка не спасала от гибели мозга.

Призраки их толпились в доме Николая, но вреда причинить не могли. Николай долго колебался, не отдать ли ампулы с чудесным лекарством на анализ, но так и не отдал. Ведь ради сохранения тайны надо было подколоть исследователя имморталином. А каждая порция — это месяц или два жизни Николая. Его собственной жизни.

— Мерзавец, — шептал Николай, поминая Кузьмина. — Мерзавец…

Да, ублюдок отомстил за своих баб. Заставил бессмертных убивать друг друга. Знал, сука, что Николай из страха и жадности ни с кем не поделится. Даже с женой.

Жену Николай застрелил и закопал в саду. Чтобы не канючила.

А когда война утихла, за Николаем пришли из прокуратуры. Он откупился, понимая, что придут еще и еще. Ну и наплевать, злобно думал он, все равно скоро сдохну.

Сдохнуть ему предстояло куда быстрей, чем он рассчитывал: десять ампул в сейфе вместо имморталина содержали подкрашенную воду. Мерзавец Кузьмин подстраховался и на тот случай, если Николай окажется менее жадным.

Одна ампула. Только одна. И ломка в разгаре.

У существа по имени Николай тряслись руки. Он надпилил кончик, отломил его… В нос ударил резкий запах коньяка.

— Сука-а-а!!!

Николай заплакал. Он всхлипывал, утирая сопли перепончатой лапой, трясся чешуйчатым телом. Потом принес из кабинета пистолет. Смотрел на него сквозь пелену соленой влаги на глазах с вертикальными зрачками и бормотал:

— Проклятые трусы… Сраное человечество! Вы не хотите принять нас, смириться с нами… Да вы просто мясо для нас, и радуйтесь, что хоть на это годитесь… Думаете, вы сильней? Вас просто слишком много, и с этом все дело! Но скоро, попомните мое слово, вы вырежете девять десятых в очередной бессмысленной вашей войне — и вот тогда вы пожалеете, что уничтожили нас. Потому что без нас вы не сможете восстановить жизнь на Земле. Не будет никого, кто перенес бы и облучение, и болезни… Не будет никого, кто вас спасет… Так и подыхайте!!! Только запомните: открытое единожды уже не спрячешь. Пройдет пятьдесят лет, а то и меньше, и кто-нибудь снова отыщет это лекарство. Только уже без этих побочных эффектов. Мы все равно будем жить вечно, слышите вы?! Вечно!!!

Пуля выбила на кафельную плитку неестественно яркие брызги мозга.

Михаил Борисов

Интуиция

— …И ладно бы на этом всё закончилось, так нет же! Шеф, ничего не имею против дисциплины, я и сам вижу, что на берегу ребята малость распустились. Можно было прижать хвосты одному-другому — и всё бы само собой наладилось. Но он окончательно достал Шука, и теперь даже я не знаю, что творится за тридцать третьим шпангоутом. Там остался один зелёный молодняк, который перловку от гречки не отличает.

Капитан, выслушав всё это, вопросительно посмотрел на механика. Тот только пожал плечами, невозмутимо прихлёбывая кофе из флотской кружки. Когда он пожимал плечами, погоны на его рубашке всегда сминались посредине и складывались домиком. Капитан побарабанил пальцами по столу:

— Тамме, я хочу слышать твоё мнение.

Механик опять пожал плечами, зачем-то почесал за ухом и неспешно, растягивая слова, произнёс:

— Ну, если не считать проблем Джока… По приборам всё в норме, общий ресурс девяносто шесть процентов. Вспомогательные обменники заменили, магистрали чистые, оружейники от нечего делать так откалибровали системы, что можно теннисные мячики на Плутоне сбивать. Вроде бы готовы к полной нагрузке…

Но как-то непривычно, шеф. Конечно, через недельку-другую у Джока всё наладится… но, если помнишь, так мы не стартовали оч-чень давно. — Погоны снова встали домиком, когда он повторил: — Как-то непривычно. Капитан повернулся к Джоку.

— Что скажешь?

— А что я ещё могу сказать? — наигранно возмутился Джок. — Мы с тобой ходим вместе не один год и всякое повидали, но с этим лейтенантом стало очень трудно. Даже не знаю, что делать без Шука. Может быть, кто-то из ребят и возьмётся за эту работу, если разгерметизировать два-три контейнера с жёлтыми этикетками…

Капитан нахмурился.

— Ещё немного — и я решу, что вы сговорились. Джок, не стоит даже пытаться меня шантажировать, не то я велю ремонтникам подправить кое-что в переборке сразу за восьмым отсеком по правому борту. Да-да, не делай невинные глаза, мы с тобой знаем, о чём идёт речь. Дай вам волю — вы строевым шагом пойдёте по верхней палубе… Значит, так. Через четыре с половиной часа — в двадцать ноль-ноль по среднесолнечному — мы отдаём швартовы. Я должен знать всё о состоянии «Независимого», и мне совсем не интересно, как вы этого добьётесь.

— Шеф, где же я возьму за четыре часа…

— Четыре с половиной, Джок. На соседнем пирсе, — капитан кивнул в сторону экрана, который занимал одну из стен каюты, — ошвартован «Дерзкий», и что-то мне подсказывает, что у тебя там есть связи, старый ты пройдоха. У тебя есть вакансия. Можешь предложить место в надстройке и повышенный рацион сроком на месяц, но не больше — слышишь меня? К моменту выхода на орбиту я должен быть уверен, что в реакторном и во второй башне всё в порядке. С лейтенантом я сейчас поговорю. Кок разгерметизирует один контейнер из НЗ, на большее не рассчитывай. Тамме, помоги этому наглецу, если что.

— Хорошо, кэп. Что-нибудь ещё? — Механик поднялся, поставил кружку на стол. — Мы давно готовы, ждём только Джока.

— Знаю.

— Володина позвать?

— Не надо, я сам.

— Хорошо. — Тамме Нуорссулайнен махнул Джоку рукой и перешагнул комингс. Пневмоприводы переборки тихонько зашипели, задраивая люк.