Кольцо безумия - Галина Гончарова

И они сидели одни. На веранде. Догорал закат. И золотые искры плясали в глазах женщины. Костя любовался ей. И безумно хотел сказать о своих чувствах, хоть что-нибудь сказать, но привычка - больше чем десятилетняя привычка - въелась в кровь. Лучше промолчать сейчас, чем пожалеть потом.

Как-то незаметно рука Али нашла его руку. И он наслаждался ощущением прохладных тонких пальцев в своей руке. Хотел погладить их, но не решался. Решилась Аля.

Одним движением. Одним взрывом.

- Я так больше не могу! Довольно!

Она вскочила, как подброшенная пружиной - и убежала в дом. Костя подумал - и пошел за ней. Чтобы увидеть ее - в гневе меряющую шагами комнату. Никто бы не сказал, что она родила двоих детей. Что старшему уже шестнадцать лет! Никто и никогда. Та же стройная фигурка. Те же молодые, сияющие глаза. Такие же сильные движения. Или это верно только для любящего взгляда? И привычно кольнуло сердце старыми страхами. Ждал? Боялся? Вот и дождался. Похоже, кончилась твоя семья. И нечего было воображать себе, что Аля - твоя жена, а твои внуки стали твоими детьми. Не забывай кто ты такой… старик… пусть даже и не чувствуешь себя стариком и дашь фору многим сорокалетним… они - не твои… и Аля, наверное, собралась уходить! Она же сама сказала, что больше не может…

- что случилось, - осторожно спросил он.

И тут же получил подушкой в плечо.

- Что!? Ты не понимаешь - что!?

И вдруг сломалась. Рухнула на диванчик и замерла там. И тихо, сквозь прижатые к лицу руки:

- Мне надо уйти. Я не могу так больше! Я знаю, ты Татьяну любил! А я… Господи, какая я дура! Почему так получилось!? Почему я тебя полюбила!? Почему так!? Я не могу перестать любить тебя! НЕ МОГУ!!!

Он не сразу поверил тому, что услышал. Несколько минут Костя стоял, как памятник Ленину. А потом опустился на колени перед любимой женщиной…

Потом было многое. Слова, признания поцелуи…

Было - все. И двое счастливых людей, встречающих рассвет - вместе.

Им больше не надо было скрываться. Прятаться. Таиться друг от друга. И они были счастливы. Только не решались признаться детям. Да и вообще - никому.

И - зачем?

Как объяснить глупым и завистливым, что они разрешили себе любить? Теперь - разрешили. Но до смерти Женьки и Татьяны у них ничего не было. Да и быть не могло. А сейчас они были птицами, вырвавшимися из клетки. И радующимися свободе.

Радость нарушилась через пару лет. Славкой. Что-то внук заподозрил. И устроил скандал. Одно утешение. Юля в тот момент была уже достаточно взрослой. И все поняла. Смогла понять. И это было хорошо. Одного ребенка они потеряли. С точки зрения Кости - внука по имени Станислав у него больше не было. Померши. И все тут. Второго сохранить удалось.

А вот во что вляпалась его внучка на этот раз?

Костя коротко и невесело рассмеялся. При коммунизме хоть вампиры не водились! Зато сейчас…

Он отлично помнил, как они с Алей улетели зимой отдохнуть. А вернувшись - нашли Юлю в больнице с воспалением легких и весьма неутешительным прогнозом. Тогда ему впервые стало страшно. Не за себя. За Алю. Как-то она сможет пережить гибель дочери?

Но Юля выкарабкалась. А он - был удивлен впервые за много лет.

В ту ночь он остался вместе с Алей дежурить у постели внучки. И когда любимая вдруг в одну секунду уснула у него на руках, искренне удивился. Это было совершенно непохоже на нее. И еще больше он удивился, когда в палату спокойно вошли трое мужчин.

Без халатов, без бахил, и откровенно ничего не боясь. Они шли странной, плывущей походкой, чем-то непохожей на обычную, человеческую. И Костя понял - они специально чуть шумели при ходьбе. Специально ломали свои движения, искажали их, сутулились, шаркали ногами, старались не показать свою странную, нечеловеческую силу. И старались походить на людей. Иначе он ничего не услышал бы.

Первым заговорил черноволосый тип во всем черном.

- Константин Савельевич? Доброй ночи. Прошу простить наше вторжение, но нам есть о чем поговорить.

- Например?

- О том, как ваша внучка оказалась на больничной койке. Прошу вас не шуметь зря. И не будить вашу жену. Нас никто не услышит. Все спят.

- Неужели?

В это слово Костя вложил всю доступную ему иронию. Брюнет улыбнулся.

- Мы можем усыплять.

- Мы? Николай Второй?

- Нет. Мы - вампиры.

И брюнет улыбнулся, показывая острые, вовсе уж нечеловеческие клыки.

В ту ночь Костя убедился в существовании вампиров. И вовсе не обрадовался этому. Но - принял как данность. Выбора все равно не было. Алю они решили в это не посвящать. И не сталкивать ее с вампирами ни в каком виде. Мечислав помог Косте оплатить и обставить квартиру для внучки. И Костя перевез туда девушку.

Это не было уступкой. Если бы он видел, что Юле лучше оставаться дома, рядом с родными и близкими, он бы так и поступил. И пусть вампиры хоть на окнах виснут! Чеснока у нас много выращивается! Святая вода тоже не в дефиците. Отбились бы! Но Юля физически не могла жить рядом с людьми. Ей просто становилось плохо. Временами. Припадками, которые оставляли ее полностью разбитой. Ночными кошмарами, после которых больные в соседних палатах жаловались на дикие Юлины вопли. Шок? Истерика? Нервный срыв?

Косте были неважны слова. Важнее было другое - если девочку оставить в покое и дать ей прийти в себя - она восстановится. А он пока поработает вместе с вампирами. Мечислав ему, как ни странно, понравился. Редкая сволочь. В красивой, очаровательной упаковке скрывался стальной стержень. С ним можно было иметь дело.

Особенно если сразу показать зубы, а потом по три раза проверять все предложенное вампиром.

Как только Мечислав это понял, он стал относиться к Косте более уважительно. Два битых жизнью человека (пусть один из них уже давно и не человек) нашли общий язык.

И Костя ни разу не пожалел о своем решении.

Потом было многое. Возвращение его внука. Бывшего внука. Куча дел. Много проблем.

Но настоящую тревогу он почувствовал только сейчас.

Черные кляксы. Что это такое? Почему Юля их видит - а он - чувствует? Шестым ли, седьмым чувством, но… Ему было противно даже глядеть на оборотня и ту журналистку. Он безоговорочно поверил Юле тогда. И не прогадал. А потом, от греха подальше уехал с Алей на дачу. Но сейчас его терзало беспокойство.

- Костенька, ты ужинать будешь? - позвала его Аля.

- Буду, - отозвался он.

Вечером они накрывали на веранде. И любили сидеть, смотреть на закат, разговаривать…

- Когда-то Юлька нам еще внуков подарит, - вздохнула Аля, расставляя чашки для чая.

- Надеюсь скоро, - улыбнулся Костя. - Только пусть себе мужа найдет.